Джойс Данвилл - Открытие сезона

• Название: Открытие сезона
• Автор: Джойс Данвилл
• Издательство: Русич
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-88590-364-6

Действие романа Джойс Данвилл происходит в наши дни. Герои книги – наши современники. Все они стремятся к счастью – влюбляются, переживают, сталкиваются с многочисленными проблемами, пытаются найти свое место в жизни.

---

Я спросила, продается ли колонна, он ответил, что я могу приобрести ее за пятнадцать фунтов. Боже правый, она не показалась мне достойной такой цены. Он возразил, что колонна очень декоративна и поинтересовался, зачем она мне нужна. Я не могла найти ответ, но попросила его выдвинуть колонну из-под прилавка, чтобы рассмотреть ее получше. Он все время стоял над душой, повторяя: «Очень хороший кусок мрамора» и «Годится для подставки под солнечные часы», но правда состояла в том, что ему прежде не приходилось продавать такой бесполезный предмет. Верхняя часть у нее была очень грубая и покрыта старой штукатуркой. Я знала, что куплю ее даже за пятнадцать фунтов, если он заставит меня, потому что уже представляла себе, как мило она будет смотреться под мраморным бюстом Леди Мэри Уортли-Монтэгю. Я вела себя, как ненормальная, и прекрасно сознавала эту свою ненормальность.

Бедняга не мог понять, зачем она мне нужна, поэтому не мог придумать правильную ее рекламу. Он продолжал говорить о садах, пока я не сказала, что у меня нет сада, тогда он замолчал. Я спросила, откуда она у него, он смутился и ответил, что, должно быть, из какого-нибудь большого дома в округе и что она у него уже давно.

– Вообще-то, мне не хочется с ней расставаться, – добавил он поспешно. – Поэтому-то она так долго у меня находится, к тому же она служит мне подпоркой для стола. Если вы ее купите, то у меня возникнут с ним проблемы.

Наконец я заплатила за нее двенадцать фунтов, утешая себя тем, что в Кэмден Пассаж она обошлась бы мне вдвое дороже. Мне хотелось сразу же отнести ее домой. Он сказал, что сам доставит мне ее на дом в фургоне. Покончив с погрузкой, он уже собирался трогаться, как вдруг его неожиданно озарило. Он выглянул из окна и с хитрым видом сказал:

– Я знаю, откуда вы – из того нового театра, правда? Вы, как там это называется, владелица собственности, верно? Слушайте, если вам еще что-нибудь понадобится из этой рухляди, я всегда к вашим услугам, только дайте знать. Я дам вам визитку, – он вылез из машины, бросился назад в заднюю комнатку и через некоторое время вернулся со старой пожелтевшей визитной карточкой. – Это моя фирма, – сказал он, – «И.Дж. Споуд». Так звали моего отца, я так и не заказал новые карточки, все не было времени, но адрес тот же и то же название, а это самое главное.

– Да, да, – согласилась я. – Я тоже считаю, что это самое главное.

– Вот именно, – он казался очень довольным. – В общем, если вам что-нибудь еще понадобится, мисс, просто дайте мне знать: скорее всего я достану это для вас.

– Я дам вам знать, – заверила я его, и он уехал. Домой я шла не торопясь. Чем дольше я оставалась вне дома, тем больше было шансов, что Виндхэм мог вернуться из Лондона и позвонить в мое отсутствие. Интересно, будет ли Паскаль очень удивлена, когда доставят маленькую мраморную колонну. Когда я пришла, то увидела не Паскаль, а Дэвида, причем в очень дурном настроении и с неровно подстриженными волосами.

– Что ты сделал со своими волосами? – спросила я. Он обрушил все свое раздражение на парикмахера, а затем принялся и за меня:

– Что означает эта доставка мраморных колонн в мое отсутствие? Зачем тебе понадобилась эта вещь? Неужели в доме у нас мало всякого хлама? И так пошевельнуться невозможно из-за тесноты, нельзя даже поставить пепельницу, не передвинув предварительно что-нибудь.

– Тебе она не нравится? – спросила я, рассматривая с гордостью свою покупку: колонна стояла на куске газеты в центре гостиной.

– Нравится? А что может нравиться в этом обломке? Просто кусок старого камня.

– Это не камень, а мрамор.

– Ну, мрамора. Мне не нравится мрамор, он напоминает ливерную колбасу.

– Она же из серого мрамора, а не из красного. Мог бы хотя бы взглянуть, прежде чем ругать.

– Я смотрю уже минут пять. Не видел ничего более нелепого в своей жизни.

– Твои волосы очень коротко подстригли на этот раз.

– Да, и вот почему: Твоя непослушная дочь носилась вокруг, так что я не мог следить за тем, что со мной делают. Никогда ее больше с собой не возьму.

– Ты сам предложил взять ее, а не я. Со мной она всегда себя ведет хорошо.

– О, разумеется! А сколько ты отдала за этот хлам?

– Двенадцать фунтов и пять за доставку.

– Что ты сказала?

– Двенадцать фунтов и пять за доставку.

– Ты что, рехнулась?!

– Ты так думаешь?

– А чьими деньгами ты расплачивалась? Ты думаешь, я буду пахать день и ночь, чтобы ты могла покупать бесполезные уродливые предметы за цену, которая предполагает отсутствие у тебя мозгов?

– Я отдам тебе деньги.

– А где ты их возьмешь?

– На своей следующей работе. Если бы мы не приехали сюда, я зарабатывала бы больше, чем ты здесь, не забывай об этом.

– Забудешь тут, когда ты постоянно мне напоминаешь.

– Я получила утром письмо от Боба, он приглашает меня весь следующий месяц поработать у него моделью.

– Неправда. Я прочитал все твои письма, он никуда тебя не приглашал! Кстати, если увижу тебя с этим жирным тупицей, то вышибу мозги вам обоим!

– Ты читал мои письма? – спросила я, выгадывая время, потому что отлично знала, что он так делал, как и я регулярно просматривала его почту. – Ты читал мои письма? Это низко! Я не хочу больше жить с тобой в одном доме, и если бы не наши дети, я уехала бы завтра же!

– Уезжай, – ответил он. – Мне бы этого очень хотелось, и забирай с собой весь этот хлам, – с этими словами он схватил мраморную колонну и швырнул ее вниз по лестнице к двери в гараж. Раздался ужасный грохот, который разбудил Джо, спавшего в своей коляске по ту сторону гаражной двери: он заплакал, а Дэвид и я в изумлении уставились друг на друга. Я не знала, что сказать: прокомментировать ли его силищу, оплакивать ли нанесенные им разрушения или просто выбежать из дома. Наконец я обрела дар речи:

– Ты мог убить Джо! – что было совершеннейшей неправдой, потому что его коляска находилась совсем в другой стороне от лестницы, и мраморная колонна не долетела до нее добрых три ярда.

– Какая чушь, – сказал Дэвид притихшим голосом, а я спустилась вниз и взяла ребенка на руки. Поднимаясь обратно по лестнице, я попала ногой в пробитую деревянную ступеньку. Колонна сломала также несколько балясин и перила в конце лестничного марша. Казалось, Дэвид успокоился после произведенного им погрома, и сказал Паскаль, выбежавшей к нам в бигуди узнать, что произошло:

– Ничего особенного, маленькое землетрясение.

Флора тоже прибежала, услышав шум, в ее волосенках так же, как и у Паскаль, торчало несколько бигуди, и принялась рассказывать о том, как стригли папочку. Я оставила ее с Дэвидом и пошла позвонить насчет ремонта лестницы. Я попросила приехать побыстрее, что они и сделали, и работа обошлась нам в двенадцать фунтов. Вечером, когда Дэвид собирался в театр, я сказала ему:

– Что ж, нам всем приходится расплачиваться за наши выходки, по крайней мере, у меня еще кое-что осталось.

– Отлично, отныне сама плати за свои выходки; кажется, ты забыла, что обычно это мне приходится расплачиваться и за твои выходки тоже.

Тем же вечером, в отсутствие Дэвида, позвонил Виндхэм. Он сожалел, что не сообщил мне, куда уехал, и что раньше не связался со мной. Он находился в Лондоне и обсуждал новую постановку вместе с ее автором, Эдмундом Карпентером, и спросил, не хочу ли я встретиться с ним в следующую среду. Я отказалась, потому что по средам у Паскаль выходной. Как насчет четверга? Я тоже отказалась, потому что в четверг к нам приезжал в гости один знакомый. А пятница? Я согласилась, потому что поняла, что это было последнее предложение, которое он собирался мне сделать.

Мы отправились в ресторан, в котором уже бывали до этого, и он рассказывал мне скучнейшие истории о Эдмунде Карпентере и его жене и довольно интересные истории о его сестре. Она вышла замуж за очень богатого человека и не могла простить Виндхэма за то, что он сам зарабатывает себе на жизнь и что уже не нуждается в ней: она помогала ему, когда дела его артистической карьеры были не так хороши. Помимо своей воли я начала складывать вместе кусочки его разрозненного прошлого: отец из аристократической семьи, не особенно богатый и не особенно талантливый; мать, стремящаяся вести в Лондоне жизнь, которая была ей не по средствам; сестра, которой удалось всего этого добиться, и сам Виндхэм, не стремящийся ни к деньгам, ни к тяжелой работе, а ищущий легкой славы, которую, как я считала, он вполне приобрел. Конечно, он не родился с серебряной ложкой во рту,[3] но имел много других преимуществ. Мы заговорили об амбициях, и я спросила его, чего еще и насколько сильно он хочет от жизни. Он ответил, что слишком ленив, чтобы серьезно относиться к своей профессии. Я не знаю, было ли это правдой или просто оправданием. Потом он сказал:

– Когда я был помоложе, я считал, что ничего не может быть хуже, чем желать что-то и не получить этого, например, величия, или славы, или посвящения в рыцари, или главной роли в фильме, но больше я так не считаю. Чем сильнее я завишу от обстоятельств, тем я счастливее. Мне стало нравится теплое, уютное чувство поражения.