Кейси Майклз - Проказница

• Название: Проказница
• Автор: Кейси Майклз
• Издательство: АСТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2002
• ISBN: 5-17-015643-Х

Легкомысленный повеса Саймон Роксбери, виконт Броктон, мог бы лишь порадоваться романтической встрече на ночной улице с прелестной девушкой… если бы девушка эта, Каледония Джонстон, не направила ему в грудь пистолет и не обвинила его в трагической судьбе своего брата!

Пожалуй, это самое НЕВЕРОЯТНОЕ НАЧАЛО истории любви, какое только можно вообразить. Но НЕВЕРОЯТНА и сама любовь, внезапно и навеки изменившая жизнь женщины, ненавидевшей мужчин, и мужчины, презиравшего женщин.

---

У Бартоломью глаза чуть не выскочили из орбит. Он быстро повернулся к Имоджин.

— Мэм, вы что-то спрашивали? Саймон… он… то есть я… гм… Простите, повторите еще раз.

— Я думала, вы способны больше сказать от собственного лица, Бартоломью Бут. — Имоджин пару раз цокнула языком и торжествующе улыбнулась. — Ну что, нет слов? И все это сделала я одна, без помощи Саймона, как видите. Чудеса! Вы не находите?

Бартоломью поспешил сделать выдох, явно расслабившись от того, что ему дали разрешение сказать, что он думает.

— О да, мэм! — воскликнул он. — Истинное чудо! А Саймон считает, что следует еще работать и работать, прежде чем можно будет выпустить ее в свободное плавание. С трудом верится.

Калли резко повернула голову, словно ее ударили.

— Он… он так сказал, мистер Бут?

— Боунз, вы своим заиканием и коровьими взглядами и так достаточно навредили, — заворчала Имоджин. Когда она, поднявшись с мягкой скамеечки, направилась к Бартоломью, это сильно напоминало марш пехотинца. — Лучше бы молчали, чем повторять чужие глупости.

Стремительно миновав мужчину, который благодарил Бога, что получил только выговор, а не оплеуху, виконтесса выглянула в коридор.

— Саймон! — крикнула она. — Я хочу говорить с тобой! Сейчас! О, это вы, Арман? Идете строить глазки, как этот олух Боунз? Ну, что же вы встали? Входите, входите! Мы даем представление каждый день, в два и в четыре. Билет — два пенса. К сожалению, дрессированная обезьянка прибудет только завтра, но мы сделаем для вас все, что в наших силах. Саймон!

Чтобы не захихикать, Калли прикрыла рот кулаком и закусила костяшки. Потом довольно насмешливо посмотрела на Армана Готье, бесстыдно чмокнувшего Имоджин в напудренную щеку. Уж он-то точно не боялся женщин — не в пример своему другу. Мистер Бут, казалось, был близок к слезам, как та служанка, Летти, что утром приносила им завтрак. Виконтесса, видите ли, косо на нее посмотрела за то, что она пришла с подносом без заварного чайника.

— Прошу прощения, мисс, — сказал Арман Готье, входя в гостиную, как в собственную комнату, и направляясь поцеловать руку Калли. Прижимаясь губами к ее внезапно запылавшей коже, он погладил большим пальцем ее ладонь. — Мне сказали, где-то здесь скрывается мисс Каледония Джонстон. Но я не вижу и намека на ее присутствие. Или я просто ослеплен вашей красотой? Вы не знаете, где тот маленький оборвыш? — Арман Готье принялся старательно заглядывать во все углы, словно пропавшая мисс Джонстон могла притаиться за одним из кресел. — Как жаль! Нам будет ее недоставать, не правда ли? Пойдемте, мое очаровательное создание. Давайте уедем отсюда. Бледное английское солнце и мой экипаж ждут нас.

Понимая, что этот умопомрачительно красивый мужчина смеется над ней, и в то же время не имея ни малейшего представления, как отвечать на его безобидное подтрунивание, Калли молча воззвала к Бартоломью Буту.

Но с таким же успехом она могла бы обратить свой зов к бюсту Марка Антония на камине. Бартоломью только мимоходом кивнул ей, полностью занятый своим делом. Он спешил освободить дорогу виконтессе. Милая леди уже возвращалась, и поэтому он устремился к скамеечке, недавно ею покинутой, и сел, почтя за благо притвориться невидимкой.

У Калли кружилась голова от сознания, что Арман Готье поцеловал ей руку. И потом, он так интимно пожал ей пальцы — жест промежуточный, вежливый и в то же время откровенно провокационный, попадающий в опасное теневое пространство. Вдохнув поглубже для храбрости, она посмотрела на него краешком глаза и пробормотала:

— Рада снова вас видеть, мистер Готье. Для меня это исключительное удовольствие поверьте. — Калли возвела глаза к небу, полагая, что ничего глупее этого сказать было просто невозможно. Нет бы ответить что-нибудь на его замечание о погоде и солнце! И с этими мыслями, нимало не страдая от неловкости своего положения, с улыбкой продолжала: — Но боюсь, я должна остаться здесь, так как через час будет обед, мистер Готье. И все же, если бы мы нашли где-нибудь маленькую круглую шляпу и бубен, вы могли бы при желании сыграть роль обезьянки в упомянутом представлении. Если не хвост, то столь необходимая страсть к забавным проделкам у вас, кажется, в наличии. О, и не мешало бы вернуть мне мою руку, когда вы найдете удобным. Я только недавно поняла, как сильно к ней привязана.

— Это просто бесподобно! — засмеялся мистер Готье, отпуская ее руку и поворачиваясь к мистеру Буту. — Боунз, запомни сей выдающийся день! Похоже, я влюбился!

— И это весьма прискорбно, скажу я вам, Арман Готье, — решительно заявила появившаяся в дверях виконтесса, — так как вопрос с девушкой уже оговорен. Саймон! Иди-и сюда!

— Ваши прожекты простираются все в том же направлении? — певуче спросил мистер Готье. — В самом деле, Имоджин? Как интересно! — Он с любопытством повернулся к своему другу, только что вошедшему в комнату. Саймон был очень красив, но казался каким-то пришибленным.

Калли даже порадовалась. Так ему и надо, учитывая, что утром он ее порядком смутил и расстроил. Поначалу невинно шутил и предлагал дружить. Потом провел тот ужасный урок с целованием рук. Затем последовали пощечина и неловкое молчание, пока собиралась корзина. И так же он молчал в течение всего долгого пути до Портленд-плейс, а под конец поспешил избавиться от нее прямо в холле.

— Мама, ты снова мечешь громы и молнии? — съязвил Саймон, поджав губы. — Ну что сейчас не так? — Он обратил суровый взгляд на Одо Пинэйбла, чья степень испуга на его родном языке обозначалась выражением de trop[16]. Француз выглядел почти комично. — А вы, — ласково, чуть ли не дружески, сказал ему Саймон, — ступайте.

В мгновение ока собрав свои ноты и плащ, учитель ретировался с неловкой поспешностью человека, укутанного в бараньи отбивные и отчаявшегося вырваться из логовища голодных львов.

— Ну вот, теперь сюда приедет следующий губошлеп, который потребует полтора пенни за каждую четверть часа — довольно весело заметила Имоджин, наблюдая за бегством учителя. — И ты еще думаешь, что платья девушки стоят состояния? Ха! Эта сумма пустяк в сравнении с тем, во что в итоге тебе обойдутся слуги, работающие в этом сумасшедшем доме. Им надо хорошо платить, чтобы у них не возникло желания выбалтывать в пивных наши семейные секреты. Да, Саймон, только так. Иначе наше тайное предприятие будет преподнесено на обед всему Мейфэру.

— А тебе бы этого хотелось? — колко заметил тот, явно удрученный. — Ладно, что у вас здесь происходит? Мама, ты без моей помощи не можешь проследить даже за такой элементарной вещью, как урок танцев?

— Ах ты, щенок несчастный! — вспылила Имоджин. — Как будто я в чем-то виновата! — Она поднялась, встав во весь рост, надо сказать, весьма внушительный. — Я ведь могу и палкой отстегать — не настолько ты стар для наказания. Предупреждаю тебя, Саймон!

Калли собралась открыть рот в защиту виконтессы, но не стала, посмотрев на Армана Готье, по-прежнему стоявшего рядом. Небольшая семейная неурядица, казалось, его не смущала — скорее забавляла. Он с изяществом подносил к носу табак и улыбался, переводя взгляд с матери на сына, словно следил за представлением.

— Вам это доставляет удовольствие? — спросила его Калли. — Вы не находите, что они ведут себя по меньшей мере странно?

— Имоджин ничего так не любит, как хорошенько поспорить, — объяснил он. — Поэтому Саймон, будучи послушным сыном, время от времени дает ей такую возможность. Как она сама говорит, устраняет застой в крови. Настоящая дикарка — вот она кто, наша Имоджин. Я бы не раздумывая на ней женился, если бы она только пожелала и… если бы не превосходила меня в весовой категории.

Калли презрительно скривила верхнюю губку и выпалила:

— Сильно же вы меня любите, мистер Готье! — Ей пришлось произнести это довольно громко, чтобы ее услышали, так как в эту минуту виконтесса разразилась длинной тирадой. Она поведала присутствующим о недавнем открытии Лестера — восхитительных шоколадных пирожных в небольшом ларьке возле Пиккадилли, о зловредных корсетах и о бесчестье вдовства, будь оно проклято!

Бартоломью провел пальцем вдоль клавиатуры, привлекая внезапным звуком всеобщее внимание, и произнес многозначительно:

— Позволь мне сказать, Саймон. — Он развернул свое ненормально тощее тело и оторвался от скамейки с видом человека, находящего высшее удовольствие в изречении всевозможных пророчеств.

— Нет, Боунз! — к изумлению Калли, прорычал виконт, желая испепелить ее взглядом. Его мрачное лицо подсказало ей, что на сей раз Арман Готье далек от истины. Это не было игрой с матерью. Сейчас виконт действительно гневался, и не на мать, а на нее.

Его следующие слова подтвердили правильность ее предположения.

— Калли! Похоже, у нас предвидятся некоторые трудности, так как одного учителя танцев мы уже потеряли. И я полагаю, что все дело в вас. Боюсь, вам уже некогда брать уроки хороших манер. И я был уверен, что вы это поняли. Извольте объясниться немедленно!