Феликс Дан - Схватка за Рим

• Название: Схватка за Рим
• Автор: Феликс Дан
• Издательство: Издательский Дом
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1993

---

– Знаю, – задумчиво кивнул тот. – Если поразмыслить покрепче, то выходишь правым старик. Наш король при смерти, царевна – полукровка, римляне – лжецы, Юстиниан засел в засаде… Но, с другой стороны, за нами стоят вандалы, бургунды, герулы, франки… Немало. Даже эсты с далекого севера.

– Это все бредни! – снова рассвирепел Гильдебранд. – Что, твои эсты, подкупят своим янтарем полководцев Византии? А все союзники – эти зятья и шурины… Знаю я верность королевской родни!

Все задумались. За стенами храма бушевала и ярилась буря.

Наконец заговорил Витихис, человек с мечом:

– Хорошо. Мы прониклись твоими опасениями, старик. Теперь скажи, чем можем помочь беде мы?

Старик улыбнулся и взял его за руку:

– Вот, Витихис, я давно ждал твоего благоразумного слова. Начинайте вы. Вы все. Подумайте. Я выскажусь последним.

– Можно подытожить сразу, – заметил черноволосый, которого звали Тейя.

– Гильдебад и Тотила не видят опасности. Ты и Витихис, вы видите и надеетесь. Я вижу ее давно и не надеюсь уже ни на что.

– Ты что, уже хоронишь нас без боя, так? – заметил Витихис.

– Отчего же? Будет и бой, будет и слава. – Тейя потряс топором. – Перед своей смертью мы устроим им кровавую баню. Дело ясно: врагов слишком много, и все они примутся за нас в одно прекрасное утро…

– Может, об этом и стоит поговорить с королем? – нетерпеливо заметил Тотила.

– Сто раз я ему об этом говорил, – вздохнул старик. – Он устал и хочет одного – смерти.

– Я думаю, все-таки неплохо бы подумать о союзе с франками и бургундами против греков: союз, скрепленный клятвой и обеспеченный заложниками.

– Ты рассчитываешь на верность, потому что сам умеешь быть верным. Нет, друг мой, готам могут помочь только готы. Вы молоды… Женщины, оружие, семья – у вас еще впереди много всяких радостей. У меня все позади. Жена умерла, дети умерли, за ними – внуки. А друзья давно все перебиты. Короче говоря, у меня есть время подумать о всем моем народе. Но настанет пора, когда об этом, о любви к своему племени, должен подумать каждый.

– Ты прав, – заговорил Тейя. – но что может спасти наш народ. Так, как мыслишь, как чувствуешь ты, должны подумать… должны загореться огнем этой священной любви тысячи. Нужно, чтобы огонь охватил сразу всех. Возможно ли это?

– Возможно, сын мой. Назад тому сорок пять лет все мы, готы – много сотен тысяч с женами и детьми – были заперты в горном ущелье. Положение наше было отчаянным. Брат короля со своим войском был разгромлен. Обоз захвачен врагами. Мы прозябали в скалистом ущелье, разжевывая кору и траву. Спинами мы уперлись в скалы, а перед нашими взорами стоял враг, втрое превышающий нас численностью. Тысячи гибли от холода и голода. Много раз король пытался пробиться через проход, но тщетно. И вдруг появился посланник от византийского императора и предложил свободу, жизнь, вино, хлеб, мясо, но с одним условием: мы обязаны были сдаться, нас всех разделили бы по четыре-пять человек и раскидали по всем просторам империи, запрещалось мужчинам жениться на готских женщинах, учить детей родному языку. Мы должны были забыть свое имя и стать римлянами. Услышав это, король наш вскочил и воскликнул: «Выбирайте, готы! Свобода без языка или смерть с королем!» И тогда мы все стали как лесной пожар – всем народом мы ринулись в проход, и греков как не бывало. Гордостью блестели глаза старика, когда он продолжил:

– Только это теперь может спасти нас. И я вас спрашиваю прямо, чувствуете ли вы, что только эта любовь есть самое драгоценное сокровище и самый сильный щит? Можете ли вы принести себя в жертву ради него?

– Да, можем! – в один голос ответили все четверо.

– Хорошо, – продолжал старик. – Но Тейя прав, не все готы теперь таковы. Многих, очень многих ослепил блеск чужеземцев; многие переняли греческие одежды, римские мысли и стыдятся имени варваров. Они хотят забыть сами и стараются заставить других забыть, что они готы. Горе этим глупцам! Они вырвали сердце из своей груди и хотят после этого остаться живыми. Они подобны листьям, что в гордыне отрываются от ствола, но ветер занесет их в болота, там они и сгниют… Вы и никто другой должны разбудить народ. Я первым начну петь детям древние саги о сражениях с гуннами, о победах над римлянами… Будете мне помогать?

– Да, – ответили они, – мы готовы.

– Я верю вам, – сказал старик, – и не для того, чтобы крепче связать вас, – разве можно чем бы то ни было связать лицемерного? – но потому, что я остался верен старым обычаям нашим и считаю, что лучше удастся то, что совершено по обрядам отцов, – следуйте за мною.

Глава II

С этими словами он взял в руки факел и пошел вперед, через все здание храма, мимо развалившегося главного алтаря, мимо разбитых статуй древних богов, спустился по ступеням и наконец вышел наружу. Все молча следовали за ним.

Пройдя несколько шагов, старик остановился под громадным старым дубом, могучие ветви которого, как крыша, защищали от дождя и бури. Здесь все было приготовлено для торжественной клятвы по древнему языческому обряду германцев.

Под дубом была вырезана полоса густого дерна, средняя часть этого дернового пояса была приподнята и держалась на трех длинных кольях, воткнутых в землю, под этой дерновой крышей свободно могли стоять несколько человек. В вырытом ровчике стоял медный котел, наполненный водою, а подле него – первобытный острый боевой нож: ручка из рога зубра, а клинок из кремня.

Старик ступил в ров, воткнул свой факел в землю подле котла, обратился лицом к востоку и склонил голову; затем, приложив палец к губам в знак молчания, кивнул головою остальным, чтобы они вошли.

Все четверо молча подошли и стали – Витихис и Тейя с левой стороны, а оба брата – Тотила и Гильдебад – с правой, затем все пятеро взялись за руки, образуя цепь.

Через несколько минут старик отпустил руки Витихиса и Гильдебада, стоявших рядом с ним, и опустился на колени.

Прежде всего он взял полную горсть черной лесной земли и бросил ее через левое плечо свое; затем зачерпнул другой рукой воды из котла и выплеснул ее через правое плечо, потом подул перед собой и наконец взмахнул факелом над головой справа налево. После этого он опять воткнул факел в землю и проговорил вполголоса:

– Слушайте меня, ты, мать земля, и вы, бушующие воды, и легкий воздух, и пылающий огонь. Выслушайте меня и сохраните мои слова. Вот стоят пять человек от племени Гаута: Тейя и Тотила, Гильдебад и Гильдебранд, и Витихис, сын Валтариса. В тишине ночи пришли мы сюда, чтобы составить братский союз на веки вечные. Мы должны быть братьями в мире и вражде, в мести и правде. Надежда, ненависть, любовь и страдание – все у нас должно быть одно, как в одну каплю сливается кровь наша.

При этих словах он, а за ним и все остальные обнажили левые руки и протянули их над котлом; старик поднял острый каменный нож и одним ударом сделал разрезы на всех пяти руках, и красные капли заструились в медный котел. Затем все стали на прежние места, а старик продолжал:

– И мы клянемся самой страшной клятвой, что для счастья готов мы пожертвуем всем: домом, двором, имуществом, лошадью, оружием, скотом, вином, родственником и товарищем, женою и собственным телом и жизнью. А если кто из нас откажется выполнить эту клятву, не будет готов на всякую жертву…

Тут старик, а за ним и остальные вышли из-под дернового навеса:

– …То пусть кровь того человека прольется неотомщенной, как эта вода над лесной палаткой.

Он поднял котел и вылил из него окровавленную воду в ров.

– Как падает эта крыша, так да обрушится на голову его свод неба и задушит его.

Сильным ударом он опрокинул воткнутые в землю колья, и глухо упал на землю дерновый навес.

Пять человек, взявшись за руки, снова стали на место, покрытое дерном, и старик быстро продолжал:

– И если кто-нибудь из нас не сдержит этой клятвы, не будет, как родных братьев, защищать каждого из нас при жизни и мстить за него после смерти, или откажется пожертвовать всем благу готов, когда наступит час, и один из братьев потребует этого, да будет он предан на веки вечные подземным духам, что обитают под зеленым покровом земли; пусть вытопчут добрые люди своими ногами то место, где будет лежать его голова, и да будет имя его обесчещено повсюду, куда только доносится звон колокола церкви Христовой, где язычник приносит свою жертву, где мать ласкает свое дитя, где ветер гуляет по широкому свету. Скажите, должно ли все это постичь негодяя?

– Да, пусть все это обрушится на него, – повторили они. Тогда Гильдебранд разомкнул их руки и сказал:

– А чтобы вы знали, какое значение имеет это место для меня, – а теперь и для вас, – и почему я созвал вас сюда именно в эту ночь, – подойдите и смотрите.

И, подняв факел, старик сделал несколько шагов и остановился по другую сторону дуба, у которого они клялись. Молча приблизились к нему товарищи и с удивлением увидели перед собой открытую могилу, а в ней большой гроб, с которого была снята верхняя крышка, а в гробу – три больших белых скелета, блестящих при свете факела, и тут же ржавое оружие – копья, щиты и прочее. Пораженные, они обращали взор то на гроб, то на старика.