Филипп Контамин - Война в Средние века

• Название: Война в Средние века
• Автор: Филипп Контамин
• Издательство: Ювента
• Жанр: История
• Год: 2001
• ISBN: 5-87399-140-5

Книга известного французского медиевиста Филиппа Контамина посвящена истории средневековых войн. Автор исследует не только формы военных конфликтов, но и сопутствующие политические ситуации, эволюцию вооружения и представлений средневекового общества о войне. Издание изобилует увлекательными подробностями, ранее не известными российскому читателю.

---

В эпоху феодализма почти повсюду основную роль стал играть тяжеловооруженный всадник с копьем и мечом, защищенный коническим шлемом и кольчугой. В «Истории Франции» Рихера, написанной в самом конце X в., мы обнаруживаем выражение «воины и пехотинцы» (milites peditesque), которое подтверждает, что воин (miles), солдат по преимуществу, был конным бойцом. Тот же автор не делает различия между сословием всадников (ordo equestris) и сословием воинов (ordo militarise). Монополизировав военное дело и воинский престиж, воины (milites) стали не только профессиональными военными, но и господствующим сословием в обществе. Однако даже если они составляли, вслед за собственно знатью (nobiles), настоящую аристократическую группу, их среда оставалась сравнительно открытой и в нее мог попасть всякий, кто независимо от своего происхождения и состояния был способен проявить воинские качества.

В то же время низшие слои общества более или менее регулярно были лишены права участвовать в военных действиях или же играли в этой сфере лишь роль, несомненно, полезных и необходимых, но презираемых вспомогательных войск. С этого времени крестьян стали называть невоинственной, или безоружной, чернью (imbelle, inerme vulgus), в отличие от военной элиты (pugnatores). Поскольку в большей части Западной Европы города были редкими, бедными, чуждыми окружающему их сельскому миру, то ополчение, которое составляли их жители, едва ли было способно обеспечивать самооборону под защитой крепостных стен и не особенно вмешивалось в боевые действия.

Впрочем, города были далеко не единственными укрепленными центрами. В это время действительно появляется много замков, представлявших собой примитивные постройки, во многих областях чаще из дерева, чем из камня, возведенные на искусственных холмах или природных скалах и защищенных рвом и палисадом. Эти крепости, служившие жильем и средством защиты, были также центрами той нервной системы, которая позволяла контролировать – в политическом и военном отношении и эксплуатировать – в хозяйственном отношении – сельские местности. Там размещались (во всяком случае, могли размещаться) отряды воинов.

Почти везде деньги были редкостью; правители и магнаты обладали ограниченными, постоянно иссякающими денежными ресурсами; служба воинов оплачивалась по преимуществу пожалованием земель, фактически в наследственное владение, в обмен на некоторые обязательства военного характера. Безусловно, наем солдат за плату полностью не исчез, но оставался второстепенным, побочным явлением, во всяком случае менее важным, чем содержание гарнизона замка за счет богатого магната, сеньора.

Наконец, действия и образ мышления воинов находились под более или менее сильным влиянием Церкви, которая предлагала или предписывала новый идеал христианского воина: стремилась то прославлять военные добродетели, когда он сражался против неверных, то, наоборот, ограничивать и облагораживать их, когда речь шла о междоусобной борьбе.

Это общая картина; но у каждой страны имелись особенности, которые заслуживают отдельного анализа.

2. СВЯЩЕННАЯ РИМСКАЯ ИМПЕРИЯ

Св. Бернар писал о Священной Римской империи: «Ваша земля изобилует доблестными мужами; известно, что она населена могучими юношами; весь мир вас превозносит, и молва о вашей отваге обошла всю землю»[66].

Со времени создания самого могущественного государства Запада – Священной Римской империи – наиболее многочисленными и грозными военными силами могли похвалиться римские императоры и германские короли Саксонской, позже Салической династии. Правда, их задача была весьма сложной: они одновременно должны были: сражаться в Германии в гражданских войнах (bella civilia) против владетельных князей, стремившихся освободиться от центральной власти или потеснить ее, отражать набеги датчан, покорять заэльбские славянские племена вендов и лужичей, распространять свое влияние на Польское и Венгерское королевства, а также на Чешское княжество, защищать или расширять границы Империи на западе и, наконец, подчинить германской власти Итальянское королевство. В этом смысле Отгоны и императоры Салической династии, которые защищали, поддерживали мир или расширяли обширную территорию, а также почти ежегодно проводили военные походы в том или ином направлении, являются преемниками Каролингов. К тому же многие немецкие государи, такие, как Отгон Великий, Генрих II, Конрад II и Генрих IV, были прославленными военачальниками.

К числу их исключительно важных военных успехов нужно отнести победу, одержанную над венграми, или мадьярами. Этот народ, родственный гуннам, аварам и протоболгарам, обосновался в конце VIII в. в низовье Дуная, в местностях, которые позже станут областями Бессарабии, Молдавии и Валахии. Несомненно, сами венгры были вынуждены тронуться в путь под натиском других народов, прежде всего печенегов. Византийский император Лев VI (886-912 гг.) использовал венгров в борьбе против болгар; но когда последние объединились с печенегами, венгры были вынуждены продолжить свое движение на запад и пересечь Карпаты (895 г.). Они вышли на Паннонскую равнину, изгоняя или подчиняя населяющие ее малочисленные народности. С этого замечательного плацдарма и началась серия набегов на Запад. В период с 899 по 955 г. насчитывается 33 набега. Подверглись нападению Франция и Италия, сильно пострадала Германия.

Венгры создали своеобразную «военную республику»[67], объединившую несколько племен. Политические права имели только мужчины, умевшие пользоваться оружием. Каждое племя избирало себе вождя (венг. hadnagy; лат. dux) из одной и той же семьи. В свою очередь вожди выбирали князя (princeps), из родаАрпадов (в период набегов). Народное собрание у венгров созывалось для решения важных вопросов, например о военном походе. Венгерские всадники, вооруженные мечом, копьем и луком, были только слабо защищены неким подобием войлочной куртки. Их боевой клич (hui, hui, о котором рассказывает Лиутпранд[68]) часто вызывал панику. Венгров считали ужасными уродами. Еще в XII в. епископ Бамберга, Отгон Фрейзингенский, проезжавший через Венгрию на пути в Святую землю, писал: «Нужно восхищаться терпением Господа, отдавшего столь приятную землю не скажу людям, но неким чудовищам в человеческом облике»[69]. Подозревали, что венгры пьют кровь своих врагов. Их тактика была такой же, что и у степных народов: внезапная атака, сопровождаемая ливнем стрел, затем притворное бегство с целью спровоцировать противника на преследование; и когда последние ломали свой строй, венгры разворачивались и набрасывались на них. Свои лагеря они окружали для защиты повозками. Когда венгры оказывались в сложном положении, они отказывались от битвы. В течение долгого времени у них не было осадных машин; им также крайне редко удавалось захватывать замки и укрепленные города. Венгры либо ограничивались тем, что сжигали предместья, либо устраивали более или менее плотную блокаду. На Западе восхищались их сплоченностью в битве: они всеми силами старались вернуть пленников и сжигали тела своих товарищей, погибших в сражении, с тем чтобы доставить их прах на родину.

«Хроника венгров» (Chronica Hungarorum) так представляет их силы: «Они разделились на семь армий, каждая из которых имела собственного военачальника, и выбрали сотников и десятников на обычный манер; в каждой армии было 30 857 бойцов <...>, т. е. всего 216 000 человек из 108 племен, притом что каждое племя выставляло 2000 воинов»[70]. Цифры фантастические, но они, во всяком случае, дают представление о численности подлежащих мобилизации венгров, бравшихся за оружие для защиты родных мест. Впрочем, было высказано мнение, что набеги венгров были делом аристократического меньшинства, – делом, которое превратилось для них в стиль жизни; это меньшинство сильно отличалось от народных масс, довольно быстро ставших оседлыми и мирными крестьянами[71].

Сложно увидеть в нападениях венгров серьезный политический замысел; в отличие от норманнов и сарацин, они даже не стремились надолго закрепиться в регионе, городе или крепости. Правда, если венгры покидали свои земли по обыкновению в первые дни весны, чтобы вернуться обратно с добычей к концу осени, то порой им случалось зимовать на христианской территории, как это произошло в 937-938 гг.

Вместе с тем венгры умели извлекать выгоду из обстоятельств. Иногда они были довольно хорошо осведомлены о положении стран, на которые собирались напасть. По словам Льва VI: «Они с наибольшей заботой выбирают удобный момент». А Лиутпранд указывает, что великому нашествию 899-900 гг. предшествовала фаза разведки. Планам венгров явно благоприятствовали несовершеннолетие правителя, регентство, гражданская война, и им случалось получать поддержку внутри страны. Однако главным козырем венгров была внезапность нападения. Их вторжения не имели каких-либо политических или военных причин. Внезапно появляясь, неуловимые маленькие отряды, «эти похотливые гадюки», как их называет составитель «Chronicon Ebes pengense», при первой возможности брали под контроль дороги и перевалы и не давали властям времени подготовиться, выработать какой-либо план зашиты.