Джордж Элиот - Миддлмарч

• Название: Миддлмарч
• Автор: Джордж Элиот
• Жанр: Проза

---

- Вздор, Розамонда, - сердито ответил. Лидгейт. - Тебе давно пора бы научиться полагаться на мое суждение о делах, в которых ты сама не смыслишь. Я сделал нужные распоряжения, их следует теперь исполнить. Что до моих родственников, то я ничего от них не жду и ничего не собираюсь просить.

Розамонда не шелохнулась. Она думала о том, что если бы знала заранее, каким окажется ее муж, то ни в коем случае не вышла бы за него.

- Ну, не будем больше тратить времени на бесполезные слова, - заговорил как можно мягче Лидгейт. - Нам еще нужно обсудить кое-какие подробности. Дувр предлагает взять у нас назад часть столового серебра и те драгоценности, которые мы пожелаем возвратить. Право, он ведет себя очень порядочно.

- Значит, мы будем обходиться без ложек и вилок? - спросила Розамонда таким тонким голоском, что, казалось, у нее и губы стали тоньше. Она решила не спорить больше и не настаивать ни на чем.

- Разумеется, нет, душенька! - ответил Лидгейт. - А теперь взгляни сюда, - добавил он, вытаскивая из кармана лист бумаги и разворачивая его. - Это счет мистера Дувра. Видишь, если мы возвратим то, что я отметил в списке, общая сумма долга сократится более чем на тридцать фунтов. Драгоценностей я не отмечал.

Вопрос о драгоценностях был особенно неприятен Лидгейту, но, повинуясь чувству долга, он преодолел себя. Он не мог предложить Розамонде вернуть какой-нибудь из полученных от него во время сватовства подарков, но считал себя обязанным рассказать ей о предложении ювелира и надеялся на ее полное сочувствие.

- Мне незачем смотреть на этот список, Тертий, - невозмутимо произнесла Розамонда. - Можешь возвратить все, что тебе угодно.

Она упорно смотрела в сторону, и Лидгейт, покраснев до корней волос, опустил руку, в которой держал счет от ювелира. Тем временем Розамонда с безмятежным видом вышла из комнаты. Лидгейт растерялся. Вернется ли она? Она держала себя с ним так отчужденно, словно они существа разной породы и между ними нет ничего общего. Тряхнув головой, он с вызывающим видом сунул руки глубоко в карманы. Что ж, у него остается наука, высокие цели, ради которых стоит трудиться. Сейчас, когда у него не осталось других радостей, он должен удвоить усилия.

Но тут дверь отворилась, и снова вошла Розамонда. Она принесла кожаный футляр с аметистами и крохотную корзиночку с остальными футлярами; положив то и другое на кресло, где только что сидела, она с достоинством произнесла:

- Здесь все драгоценности, которые ты мне дарил. Можешь вернуть поставщику все, что захочешь, и из этих украшений, и из столового серебра. Разумеется, я не останусь завтра дома. Я уеду к папе.

Многие женщины предпочли бы гневный взгляд тому, который устремил на жену Лидгейт: он выражал безысходную убежденность, что отныне они чужие.

- И когда же ты возвратишься? - спросил он с горечью.

- К вечеру. Маме я, конечно, ничего не скажу.

Не сомневаясь, что ведет себя самым безупречным образом, Розамонда вновь уселась за рабочий столик. Поразмыслив минуту-другую, Лидгейт обратился к жене, и в его голосе прозвучала нотка былой нежности:

- Теперь, когда мы связаны с тобою, Рози, не годится тебе оставлять меня без помощи при первой же невзгоде.

- Конечно, нет, - сказала Розамонда, - я сделаю все, что мне подобает.

- Неприлично поручать такое дело слугам и просить их исполнить его вместо нас. Мне же придется уехать... в котором часу, я не знаю. Я понимаю, для тебя и унизительны, и неприятны все эти денежные дела. Но, Розамонда, милая, наша гордость - а ведь моя задета так же, как твоя, право же, меньше пострадает, если мы возьмем на себя это дело и постараемся по возможности не посвящать в него слуг. Раз ты моя жена, то почему тебе не разделить и мой позор, если это позорно?

Розамонда не ответила сразу, но немного погодя сказала:

- Хорошо, я останусь дома.

- Забери свои драгоценности, Рози. Я ни одной из них не возьму. Зато я составлю список столового серебра, без которого мы можем обойтись, и его нужно немедленно упаковать и возвратить серебряных дел мастеру.

- Слуги узнают об этом, - не без сарказма заметила Розамонда.

- Что поделаешь, такие неприятности неизбежны. Где чернила, хотел бы я знать? - спросил Лидгейт, поднявшись и бросив счет ювелира на большой стол, за которым намеревался писать.

Розамонда принесла чернильницу и, поставив ее на стол, хотела отойти, но тут Лидгейт ее обнял, привлек к себе и сказал:

- Постой, милая, не уходи так. Ведь нам, я надеюсь, недолго придется ограничивать себя и экономить. Поцелуй меня.

Его природное добросердечие не так легко было поколебать, к тому же истинному мужчине свойственно чувствовать свою вину перед неопытной девушкой, которая, став его женой, обрекла себя на невзгоды. Розамонда слабо ответила на его поцелуй, и между ними временно возобновилась видимость согласия. Но Лидгейт с ужасом думал о неминуемых будущих спорах по поводу излишних трат и необходимости полностью изменить образ жизни.

59

Когда-то говорили, что душа

Сама как человек, но лишь воздушный

И может тело вольно покидать.

Взгляните, рядом с девичьим лицом

Парит почти неуловимый образ,

Шепча подсказки в нежное ушко.

Слухи распространяются столь же бездумно и поспешно, как цветочная пыльца, которую (сами не ведая о том) разносят пчелы, когда с жужжанием снуют среди цветов, разыскивая нужный им нектар. Наше изящное сравнение применимо к Фреду Винси, который, посетив дом лоуикского священника, присутствовал там вечером при разговоре дам, оживленно обсуждавших новости, услышанные старухой служанкой от Тэнтрип, о сделанной мистером Кейсобоном незадолго до смерти странной приписке к завещанию по поводу мистера Ладислава. Мисс Уинифред изумило, что ее брату давно уже все известно, - поразительный человек Кэмден, сам, оказывается, все знает и никому не говорит. Мэри Гарт заметила, что, может быть, рассказ о завещании затерялся среди рассказов об обычаях и нравах пауков, которые мисс Уинифред никогда не слушает. Мисс Фербратер усмотрела связь между интересной новостью и тем, что мистер Ладислав всего лишь раз побывал в Лоуике, а мисс Ноубл все время что-то жалостливо попискивала.

Фред, который ничего не знал, да и знать не хотел ни о Ладиславе, ни о Кейсобонах, тотчас же забыл весь этот разговор и припомнил его, лишь когда, заехав по поручению матери к Розамонде, в дверях столкнулся с уходившим Ладиславом. Сейчас, когда замужество Розамонды положило конец ее пикировке с братом, им почти не о чем было беседовать друг с другом, особенно после того, как Фред предпринял неразумный и даже предосудительный, по ее мнению, шаг, отказавшись от духовного сана и сделавшись подручным мистера Гарта. Фред поэтому, предпочитая говорить о постороннем и "a propos [кстати (фр.)], об этом Ладиславе", упомянул услышанную им в Лоуике новость.

Лидгейт, как и мистер Фербратер, знал намного больше, чем рассказал сестре Фред, а воображение увело его и того дальше. Он решил, что Доротею и Уилла связывает взаимная нежная страсть, и не счел возможным сплетничать по поводу столь серьезных обстоятельств. Припомнив, как был рассержен Уилл, когда он упомянул при нем о миссис Кейсобон, Лидгейт постарался держаться с ним как можно осмотрительнее. Дополнив домыслами то, что он доподлинно знал, он еще более дружелюбно и терпимо стал относиться к Ладиславу и уже не удивлялся, почему тот, объявив о своем намерении уехать, не решается покинуть Мидлмарч. Знаменательно, что у Лидгейта не возникло желания говорить об этом с Розамондой, - супруги очень отдалились друг от друга, к тому же он просто побаивался, как бы жена не проболталась Уиллу. И оказался прав, хотя не представлял себе, какой повод изберет Розамонда, чтобы затеять этот разговор.

Когда она пересказала Лидгейту услышанную от Фреда новость, он воскликнул:

- Будь осторожна, не намекни об этом Ладиславу. Он безумно оскорбится. Обстоятельства и впрямь щекотливы.

Розамонда отвернулась и с равнодушным видом стала поправлять прическу. Но когда Уилл пришел к ним в следующий раз, а Лидгейта не оказалось дома, она лукаво напомнила гостю, что, вопреки своим угрозам, он так и не уехал в Лондон.

- Ля все знаю. Не скажу от кого, - проговорила она, приподняв вязанье и кокетливо поверх него поглядывая. - В нашей местности имеется могущественный магнит.

- Конечно. Вам это известно лучше всех, - не задумываясь, галантно ответил Уилл, хотя ему не понравился новый оборот разговора.

- Нет, действительно, какой очаровательный роман: ревнивый мистер Кейсобон предвидит, что есть некий джентльмен, женой которого охотно стала бы миссис Кейсобон, а этот джентльмен столь же охотно женился бы на ней, и тогда, чтобы им помешать, он устраивает так, что его жена лишается состояния, если выйдет за этого джентльмена... и тогда... и тогда... и тогда... о, я не сомневаюсь: все окончится необычайно романтично.