Бетина Крэн - Леди Удача

• Название: Леди Удача
• Автор: Бетина Крэн
• Издательство: АСТ, АСТ Москва, Хранитель
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2007
• ISBN: 5-17-035780-X, 5-9713-3463-8, 5-9762-0408-2

Чарити Стэндинг, прекраснейшая из девушек графства Девоншир, скрывает какую-то тайну. Ходят слухи, что любой мужчина, который рискнет ухаживать за ней, немедленно попадет в беду!

Но вот после дальних странствий в Девоншир возвращается отчаянный Рейн Остин, человек, не боящийся ничего на свете. Увидев Чарити, он сразу же понимает, что встретил девушку, о которой мечтал всю жизнь.

Она должна принадлежать ему!

И Рейн этого добьется — даже если за ее любовь придется сразиться с самим дьяволом!

---

— И мы хотели только попугать вас, — жалобно добавил Гэр Дэвис. — Мы влепили вам заряд свинца нечаянно. Ну не повезло!

— Гэр никогда в жизни ни во что из ружья не попадал! Мы просто хотели, чтобы вы забрали ваши деньги и уехали отсюда подобру-поздорову, — дополнил Перси и торопливо продолжил: — У нас нет бренди… и добыть новый груз неоткуда… мы даже не знаем, откуда этот бренди брался. И покупкой, и продажей занимался всегда сам сквайр. А мы просто привозили груз на берег в нашей лодке!

Глядя на то, как бедняги дрожат и хнычут, Рейн почувствовал укол совести. Мерзавцы подстрелили его, так почему же у него рука не поднимается устроить им хорошую трепку?! Однако что это такое они сказали про…

— А сквайр, он утонул, как раз когда мы в последний раз везли бочки на берег. Такая уж полоса была последнее время, сплошное невезение, — продолжал свои объяснения Перси.

— Сквайр? — Рейн шагнул к ним и впился в собеседников сердитым взглядом, одновременно пытаясь сообразить, что к чему. — Сквайр Стэндинг? Аптон Стэндинг, покойный отец Чарити? Он тоже был связан с вашей шайкой?

— Он да мы — это и была шайка, — признался Перси с несчастным видом. — А теперь остались только мы. Только вот контрабанды больше нет. Сквайру очень были нужны деньги, да и беды большой в контрабанде он не видел: подумаешь, казна налогов маленько недосчитается.

— Вы лжете, чтобы спасти свои шкуры! — Рейн напрягся всем телом, сверкнул глазами, стал вглядываться в их лица, тщетно пытаясь обнаружить свидетельство того, что они лгут. Такие бесхитростные признания не могли быть частью коварного плана, да и зачем выдумывать такое? Увы, здравый смысл подсказывал, что приятели говорят правду. Оказывается, покойный сквайр Аптон Стэндинг, мудрый, любящий и заботливый отец Чарити, был не таким уж образцом добродетели. Открытие это потрясло Рейна.

— Я совсем не хотел попадать в ваше сиятельство, — заговорил Гэр дрожащим шепотом. — Это невезуха попутала. Порча мисс Чарити, она ведь у нас колдунья. — Он сглотнул и выпустил наконец полу Перси. — Началось с того, что я упал в могилу сквайра, а всякому известно: если кто упал в могилу, вырытую для другого, обязательно помрет следующим. Я пока не помер, но дурное везение меня зацепило. Потому-то я в вас и попал из ружья.

— Такие вещи сплошь и рядом происходят, когда мисс Чарити рядом, — подхватил Перси, с несчастным видом поглядывая на Гэра и кивая головой, дабы придать веса своим словам. — Мы ее любим. Она нам как дочь. Но она точно колдунья. В ночь, когда она родилась, на луне были знаки! И какую ж она, бедняжка, порчу наводит! Где она, там жди беды и несчастья. А уж с тех пор, как она вошла в возраст… Я сам за последние четыре года и руку ломал, и голову разбивал. А он вот, Гэр, так и вовсе бьется и колотится едва не каждый день — к лошадям вообще приближаться не может из-за нее.

— Н-но это смехотворно! — выпалил Рейн и напрягся, готовясь защищать любимую против столь неожиданного и невероятного обвинения.

— Но это правда, клянемся! — Гэр вдруг побледнел. — У нее сердце доброе, и она вечно тащит в дом всяких зверюшек. Вот только зверюшки эти долго не живут, один Вулфи уцелел, так вы, ваше сиятельство, сами, должно быть, видели, в каком виде этот пес. А ее папенька, сквайр — ведь и его не обошло дурное везение! Каждый год сквайр что-нибудь да ломал себе — то руку, то ключицу, нос один раз. Он за эти годы потерял почти все деньги и часть земель. Оттого-то ему пришлось заняться контрабандой, чтобы как-то дом содержать.

— А последнее время и с контрабандой выходило неладно. Вот хоть в ту ночь, когда он потонул: вдруг ни с того ни сего погасли сигнальные фонари. А погода была ненастная, штормило, корабль в бухту войти не мог. Пришлось нам выходить в открытое море в нашей лодчонке… А без сигнальных фонарей в такую ночь вернуться как? Мы и оглянуться не успели, как нас выбросило на скалы…

Все ожило вновь для незадачливых контрабандистов, и полился жуткий, путаный, невнятный рассказ. Тьма и ревущее море… вокруг брызги секут лицо… пенящиеся волны величиной с гору обрушиваются на их лодчонку… и нет света сигнальных фонарей… не видно пути… и нет надежды.

А возле входа в пещеру стояла, ни жива ни мертва, Чарити. В первый раз она услышала рассказ о гибели своего отца в таких ужасных подробностях. И она узнала, что вину за эту смерть возлагают на нее, и кто — два человека, которых она любила и считала членами семьи. Джинкс. Она едва устояла на ногах. Да, всю жизнь она видела, что вокруг беды. Сердце ее, отягощенное горестями, замерло на мгновение, словно не в силах биться. Она чувствовала себя так, будто под самыми ее ногами открылась черная бездна и все, на чем строилась ее жизнь, вдруг ухнуло в нее. Она пыталась осмыслить ужасное открытие, и тут ей был нанесен сокрушительный удар. Фонари… сигнальные фонари погасли в ту ночь, когда погиб ее отец… потому лодка и попала на скалы… Это и погубило ее отца.

— О нет, — прошептала она беззвучно. Боль пронзила ее грудь. Она заставила себя подобрать подол и выбралась из пещеры.

Рейн смотрел на эту парочку незадачливых контрабандистов, видел, как они заново переживают крушение лодки, с новой силой скорбят о погибшем товарище, чувствовал, что его праведный гнев гаснет. Эти олухи деревенские еще и слегка сумасшедшие, вдруг понял он. Свихнулись ли они оттого, что их крепко побило во время крушения, или из-за гибели их друга и товарища, или помутились умом на почве фантастических идей леди Маргарет, сказать было невозможно.

Чарити. Он вспомнил ее здравомыслие и неотразимую логику и возблагодарил Бога за то, что Аптон Стэндинг сумел хотя бы что-то в жизни сделать как следует. Живя в своем сумасшедшем доме, где царила слепая вера в нелепейшие предрассудки, сквайр все же сумел передать Чарити свои прагматизм и здоровый скептицизм, смог создать достойный противовес выдумкам самодурки-тещи.

— Колдунья? Черт бы вас побрал, дурачье! Нет никакого колдовства, и никакого сглаза нет, да и никакого просто везения, кстати сказать, тоже нет! — Отбросив в сторону доску, он пошел на них, будто решил, что лучше порвать их на части просто голыми руками. — Слушайте, вы, трусы несчастные: всякий человек живет как может, имеет что имеет и распоряжается собой так, как ума хватит, вот и вся философия! А никакого везения нет. — Подойдя совсем близко, он топнул ногой и добавил страшным шепотом: — И если я еще раз услышу от вас такие подлые, зловредные глупости, я с вас, мерзавцев, шкуру спущу! — Оба кивнули. Обжегши их презрительным взглядом, он добавил: — И чтоб духу вашего в Стэндвелле не было. А к Чарити не сметь и подходить.

Рейн круто развернулся и вышел из пещеры.

Чарити бежала по залитым солнечным светом полям, задыхаясь и ничего не видя от слез. Повинуясь отчасти мысли, отчасти чувству, она ловчее подхватила подол черного платья и направилась к маленькой каменной церковке, стоявшей на землях Стэндвелла. Когда она добралась до ее дверей, легкие у нее как огнем горели, в боку кололо, а ноги подгибались. Она кинулась к двери и принялась дергать ручки. Но увы, дверь была заперта, и это последнее прибежище оказалось недоступно для нее благодаря нововведению приходского комитета — висячему замку, который стали использовать, чтобы внутрь не забирались бродяги и прочие нежелательные личности.

— Пожалуйста, пожалуйста, впустите меня…

Но мольбы ее слышала одна только дверь, возле которой она сидела, прямо на стертых ступеньках, в пыли. Мысли накатили на нее, словно черные мрачные воды, совсем как те, что оборвали жизнь ее отца. Фонари. Все ожило в ее памяти, все события той ночи… как она услышала, что хлопает от ветра дверь в нежилом крыле дома… и два зажженных фонаря, которые она нашла там… и которые погасила, решив, что, верно, Мелвин работал здесь вечером, вставлял стекло в окно, да и забыл здесь непогашенные фонари. Ей еще тогда показалось странным, что Мелвину вдруг вздумалось работать по дому после заката, да еще окно стеклить. И странно, что старик забыл зажженные фонари; не похоже это было на него. И вот теперь она знает. Она погасила сигнальные фонари, которые должны были указывать путь ее отцу, и, возможно, тем самым погубила его.

Колдунья — вот как говорили про нее Гэр и Перси. Она приносит беду, навлекая несчастья, в том числе на тех, кто любит ее сильнее всего. Терзаемая душевной мукой и чувством вины, утопая в черных волнах отчаяния, она ухватилась за это слово — «джинкс».

Почему она всегда чувствовала себя ответственной за те несчастья, которые обрушивались на всех вокруг нее? И она считала себя немножко виноватой за то, что ей самой постоянно везет, в то время как на долю окружающих выпадают одни страдания. А теперь то, о чем и помыслить было невозможно, было сказано вслух и сразу пустило корни в ее исстрадавшемся сердце, как если бы это была великая истина, которую она всегда искала, но страшилась найти. Всю жизнь она только и делала, что пыталась смягчить бедствия, которые так и сыпались на всех рядом с ней, кидалась помогать всякий раз, когда обрушивалось очередное несчастье и из-под пяты злой судьбы выползали раздавленные и покалеченные существа. Могла ли она быть источником тех несчастий?