Диана Чемберлен - Спасительный свет (Темная сторона света)

• Название: Спасительный свет (Темная сторона света)
• Автор: Диана Чемберлен
• Издательство: ОЛМА-Пресс
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-87322-215-0

Смерть Энни О'Нейл неразрывно связала и переплела судьбы ее мужа Алека, ее любовника Пола и жены Пола Оливии. Разрубить этот «гордиев узел» поможет случайно обнаруженная правда о поруганной любви.

---

– Это из-за вас. – Она сказала ему только половину правды. – Ваши глаза… Вы были настолько опустошены. Я только что потеряла Пола, и… Я не хочу сравнивать свои переживания с тем, что пришлось пережить вам… Но я чувствовала вашу печаль. Очень долго ваше лицо стояло у меня перед глазами.

Алек взялся было за вилку, но тут же снова положил ее на стол.

– Помните мою дочь? – спросил он. Оливия улыбнулась.

– Она пыталась меня побить.

– Правда? Я совершенно этого не помню. – Он повернулся лицом к заливу. – Она меняется буквально на глазах. Я проглядел это, потому что с тех пор, как умерла Энни, мои дети были предоставлены сами себе. Сын отлично справляется сам. Он работает и осенью собирается в Дюкский университет. А Лейси… – Он покачал головой. – Она начала курить. Я полагаю, это еще не большая беда – большинство детей в ее возрасте пробуют покуривать. Гораздо хуже то, что она стала очень легко ударяться в слезы, буквально по любому поводу. На днях она вечером пришла домой в слезах, и ее блузка была в беспорядке. Я не хочу видеть за этим слишком много…

– Сколько ей лет? – прервала его Оливия.

– Три… Четырнадцать. Только что исполнилось. Оливия тоже отложила вилку и сложила руки на груди.

– Для девочки это крайне ранимый возраст, – сказала она, – особенно, если у нее нет матери.

– Но я пытаюсь быть не слишком наивным. Она всегда была очень хорошим ребенком, очень ответственным. Я уверен, что она не занимается сексом или чем-то еще, но…

– Может быть, против ее воли? – осторожно предположила Оливия.

– Что вы имеете в виду?

– Ну, она плакала, была растрепана… Я думаю, может быть, кто-то… я не имею в виду, что ее изнасиловали на улице, но вы знаете, какими бывают мальчишки. Может быть, она была на вечеринке, и кто-то… воспользовался ее наивностью. Глаза Алека округлились.

– Ну, вы меня успокоили!

– Извините, работа в отделении скорой помощи дает несколько искаженное представление о мире. Почему бы вам не поговорить с ней об этом? Напрямик?

– Она не захочет со мной разговаривать. Я убеждаю себя, что все это подростковая ерунда, но Клей никогда не вел себя подобным образом, и я не знаю, как с этим справиться. Мы с Энни позволяли им просто быть. У них не было никаких правил, которым они должны были бы следовать. Мы доверяли им, и они были практически идеальными детьми.

– Что вы имеете в виду, когда говорите «никаких правил»?

– Никакого «пора спать», никаких ограничений. Они сами принимали решения, куда им пойти, и что им делать. – Он отодвинул свою тарелку к середине стола. – Даже когда они были совсем маленькими, мы предоставляли им право решать, что надевать и чем питаться. Энни прекрасно умела заставить их отвечать за собственные поступки. А теперь Лейси сидит за столом с наушниками и радиоприемником. Мне хочется крикнуть: «Выключи радио и послушай меня, черт побери! – Он ударил кулаком по столу. – И не огрызайся, а просто давай поговорим». Но Энни никогда бы не стала разговаривать с ней в таком тоне, а я представить себе не могу, что бы она сделала, если бы Лейси при ней повела себя подобным образом.

Оливия откинулась на спинку стула.

– Может быть, это не важно, что бы сделала Энни, – сказала она. – Делайте то, что хотел бы сделать Алек. Скажите, что за столом нельзя слушать радио, скажите…

– Я не могу. Я боюсь потерять ее тоже. Я… – Он на секунду закрыл глаза, а затем встал. – Извините. – Он положил салфетку на стол и ушел в дом.

Оливия закрыла коробки и поставила их на поднос, подобно Алеку пытаясь представить себе, что на ее месте сделала бы сейчас Энни. Она наверняка не позволила бы гостю уйти просто так, а обязательно последовала бы за ним, чтобы убедиться, все ли в порядке. Оливия оставила еду на подносе и зашла на кухню. Алек стоял у окна, не отрывая глаз от залива. Она дотронулась до его руки.

– Алек?

– Я боюсь своей дочери, – сказал он. Залив, отражаясь в его зрачках, превращал бледно-голубой цвет в молочно-серый. – Я боюсь смотреть на нее, потому что каждый раз вижу Энни. – Он взглянул на Оливию, и она смущенно убрала руку. – В тот вечер она была вместе с Энни в приюте, – сказал он.

– Я не знала об этом.

– Она помогала раздавать еду. Она стояла как раз рядом с Энни, когда в нее выстрелили. Она видела, как это случилось.

– Вот откуда она знала, что было совсем мало крови, – сказала Оливия. – А я-то все удивлялась. Как это ужасно для нее, Алек!

– Я мог бы потерять и ее тоже. Теперь я так хорошо знаю, как быстро можно потерять кого угодно. Если она или Клей будут для меня слишком близки, и что-нибудь с ними случится… я не смогу пройти через это еще раз. И когда я пытаюсь придумать, как можно ее дисциплинировать, то начинаю бояться, что она начнет ненавидеть меня. Похоже, что она уже ненавидит. – Он снова взглянул на Оливию. – Я совершенно забыл о ее дне рождения. Замечательный отец, правда?

Внезапно Оливия почувствовала симпатию к Лейси. В ее детстве о ее днях рождениях тоже, как правило, никто не вспоминал, но у нее, по крайней мере, был Клинт, который делил с ней обиду.

– Ну, – сказала она, – я думаю, что Лейси теперь поняла, что вы – такой же человек, как и все.

Он повернулся спиной к окну и оперся на кухонный стол.

– А какой в ее возрасте были вы? – спросил он.

– Ну… – Она почувствовала, что краснеет. – Со мной нельзя сравнивать. Я была не совсем… обычной.

Он рассмеялся.

– Что вы имеете в виду?

– Ну, мы были близнецами и вообще. – «И вообще» было отдельной историей, и именно это делало ее непохожей на других девочек ее возраста. Ей захотелось рассказать ему. Ей казалось, что он поймет, и ее пульс участился, когда она решила поделиться с ним своим прошлым. Она уже открыла рот, собираясь заговорить, но он вздохнул и выпрямился, стряхивая с себя оцепенение последних нескольких минут, и Оливия быстро вернулась в настоящее.

– Пожалуй, мне пора идти, – сказал он. – Я возьму книгу? – Он показал на экземпляр «Восточного ветра», который она ему дала.

Она проводила его до двери, взбудораженная своим неосуществившимся намерением рассказать ему о себе то, о чем неизвестно никому. Никому, кроме Пола.

Интересно, что скажет Алек Полу на следующем собрании комитета спасения маяка?

– Алек, – сказала она, – по-моему, будет лучше, если Пол не узнает, что мы с вами подружились.

Он удивленно поднял брови.

– Я не хочу дополнительных сложностей. «Их и так достаточно», – подумала она про себя. – Ведь могли мы с вами встретиться просто для того, чтобы поговорить о той ночи в отделении скорой помощи? Пусть он думает, что нас больше ничего не связывает.

Алек нахмурился.

– Я не умею лгать, Оливия. Разве между нами было что-то предосудительное?

– Я бы не хотела, чтобы он видел в вас соперника. Не забывайте – вам еще вместе работать.

Он кивнул.

– Хорошо.

После его ухода Оливия загрузила посудомоечную машину и принялась подметать пол. Ей нужно было чем-то занять себя, чтобы не захлебнуться в потоке нахлынувших воспоминаний. Раз начавшись, они не оставят ее в покое еще несколько дней. В памяти отчетливо вставал ее десятый день рождения. Тогда она уже поняла, что ее мать не в состоянии уследить за календарем. Она не могла оставаться трезвой даже на время, необходимое для приготовления обеда, не говоря уже о том, чтобы помнить о днях рождения собственных детей.

В то утро Клинт в школе сделал поздравительную открытку, и когда он на перемене принес ее Оливии, несколько детей начали его дразнить, как делали всегда, если появлялся кто-нибудь из «умственно отсталых». Один из мальчишек, Тим Андерсен, выхватил у него открытку из рук.

– Посмотрите, что этот дебил принес Ливви, – закричал он, размахивая открыткой в воздухе.

Вокруг него собрались еще несколько мальчишек, чтобы прочитать, что там написано, а в это время Клинт, с открытым и доверчивым лицом, стоял рядом. Оливия переживала за брата. Она знала, как выглядела открытка: буквы «р» и «я» написаны задом наперед, не говоря уже о грамматических ошибках. Возможно, он, как и в прошлом году, нарисовал пирог, который выглядел, как рисунок пятилетнего ребенка.

Она попыталась выхватить открытку из рук Тима.

– Люблю, – издевался Тим. – Он подписался: «Люблю. Клинт». Он что, твой приятель, Ливви? Он дебил.

С этими словами мальчишки вчетвером набросились на Клинта, повалили его на землю и принялись колотить, а тот беспомощно барахтался, пытаясь освободиться. Его кулаки молотили воздух, попадая мимо голов нападавших, а Оливия лупила их по спинам и кричала, чтобы они оставили его в покое. Она пинала их в бока и по ногам до тех пор, пока на площадке не появилась миссис Джаспер. Она быстро приблизилась и, хлопая в ладоши, закричала:

– Дети! Немедленно прекратите!

Услышав ее голос, Тим и его свора немедленно бросились врассыпную. Оливия кинулась на землю, к своему брату. Из носа у него текла кровь, на раскрасневшемся лице были грязные разводы от слез.