Любовь Воронкова - Снег идет

• Название: Снег идет
• Автор: Любовь Воронкова
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Детская проза
• Год: 1986

---

– Вижу, – ответила Алёнка. – Это мороз иголочки сорит.

– Такие тоненькие иголочки? А кто ж такими иголочками будет шить?

Деревня расступилась. Отошли в стороны заметённые снегом дворы. Подруги вышли на широкий выгон. Вот сколько снегу! Вот сколько огоньков на снегу!

И вдруг остановились.

– Таня, гляди-ка!

– Ох, Алёнушка!

На выгоне самый большой сугроб поднялся высокой стеной, а на стене – зубцы, а между зубцами – окошечки. В окошечки маленькими квадратиками смотрит синее небо.

– Гляди, там кто-то есть!

– Кто-то есть, только прячется!

«Га-га, га-га!» – вдруг заскрипело невдалеке.

Это гуси, переваливаясь, шагали оранжевыми лапами по снежной дороге. Целое стадо гусей шло навстречу девочкам, высоко подняв головы на длинных шеях, и все они кричали и скрипели, как немазаные колёса:

«Га-га! Га-га!»

Дошли до Тани и Алёнки и остановились. Будто два воза встретились на дороге.

– Уклюнут, – прошептала Алёнка.

Таня закричала на гусей:

– Что стали? Сворачивайте с дороги да проходите!

Но гуси подняли такой крик, такой скрип, что и своего голоса не услышишь.

Таня замахнулась было на них варежкой. Но гусак распустил свои огромные крылья, пригнул длинную шею, зашипел, как змея, и двинулся на неё. Таня и Алёнка завизжали и, спасаясь от гусака, бросились через сугроб за ракитовый куст. И тут же споткнулись обо что-то и обе сразу полетели в снег. И горшок с киселём уронили.

Но что же такое случилось? Кто это выскочил из-под куста? Кто закричал на них?

– Вот ещё козявки ходят тут! На разведчиков спотыкаются! Слепые, что ли?

Из-под куста выскочили председателев Юрка и его товарищ Витя Бубенцов. Но как только выскочили из-под куста разведчики, за высокой стеной с зубцами вдруг замелькали шапки и треухи, раздались крики и роем взлетели крепкие снежки. Разведчики залегли за куст, стали отстреливаться, а девочки очутились под перекрёстным снеговым огнём.

– Убирайтесь отсюда! – закричал им Юрка. – Боевым действиям мешаете!

– Да подожди ты, – отвечала ему Таня, – тут кисель пролился…

Но оказалось, что киселя пролилось немного, только платок смочило. Подруги обрадовались, что кисель цел, вылезли из сугроба и, пригибаясь, побежали подальше от крепких снежков.

Девочки и не заметили, что выбрались не на ту дорогу, по которой шли. Они выбрались на широкую тропку, которая увела их в другую сторону.

– Алёнка, ты смотри, куда мы идём, – сказала Таня. – Мы не в ригу идём!

Они остановились.

– И правда не в ригу, – сказала Алёнка. – Мы с тобой на реку идём!

Окно в речку

Тропка голубой канавкой убегала в овражек и по овражку – к реке. А рядом с овражком падал к реке крутой склон. Снег с него сдуло, и накатанный лёд крепко сверкал под солнцем. Таня засмеялась:

– Шли-шли и на гору пришли!

– На гору пришли, а санок нету! – сказала Алёнка.

– Можно и без санок, – сказала Таня, – можно на соломе.

– А солома где?

– А вон, около сарая!

– А кисель куда?

– На снегу постоит.

Девочки поставили горшок с киселём в снег, а сами подбежали к сенному сараю. Около сарая под большим навесом лежало много соломы, а снаружи – соломенный заслон. Край заслона был приоткрыт. Но только они сунулись туда, как в соломе зашумело, и большой заяц выскочил из-под навеса, шарахнулся и бросился бежать в кусты – весь белый, только на ушах чёрные кончики. Убежал и скрылся. Лишь маленькие круглые следы остались на снегу.

– Ах ты косой! – засмеялась Таня. – Приходил мякину воровать!

– Меня даже лапой ударил, – сказала Алёнка. – Чуть с ног не сшиб – как бросился!

Подруги вытащили по большому снопу соломы и отправились на гору. Золотые соломинки терялись у них по дороге. Притащили снопы на гору, уселись на них и помчались вниз по ледяному бугру. Лучше, чем на салазках: и весело, и не страшно. Внизу въехали в мягкий сугроб.

– Вот как, почти до реки домчались!

– А давай в прорубь посмотрим?

Девочки уселись на корточки около проруби. Прорубь была словно круглое окно в реку. Но ни жуков, ни рыбок не было в тёмной воде, только мелкие волны шли и шли одна за другой.

– А где же рыбы? – удивилась Алёнка. – Помёрзли?

– Не помёрзли, а спят, – сказала Таня. – Дедушка говорил – они стадом стоят на дне и спят. Только жабрами шевелят.

– Ага! Гляди, гляди! – вдруг крикнула Алёнка. – Видела?

– Видела, – ответила Таня. – Как она хвостом-то! Вырь-бырь – и нет её.

– А ты говоришь – спят!

– А может, это налим? Налим зимой не спит. Он спит летом.

– «Летом спит»! Да летом его, сонного, можно сразу схватить!

– А схвати-ка! Он под коряжину забьётся или под камень – вот и схвати!

– Дедушка говорил?

– Конечно.

Подружки ещё посидели, посмотрели сквозь круглое окно в реку. Но больше ничего не увидели. А потом взяли свои снопы и пошли обратно. Ох и круто же подниматься!

Приключения с киселём

Вылезли наверх. Запыхались.

– Давай ещё разок скатимся? – сказала Алёнка.

Но Таня вдруг всплеснула руками:

– Ой! А кисель-то где же?

Горшка с киселём не было. Была только ямка в снегу.

– Лучше бы мы не катались! – всхлипнула Таня.

– Это всё гуси виноваты – сбили нас с дороги! – сказала Алёнка. – Кабы не сбили, мы бы на гору не пришли…

Упала крупная пушистая снежинка прямо Алёнке на нос. Она подняла голову – никак, снег начинается?

Подняла голову и вдруг засмеялась:

– Таня, погляди наверх!

Таня поглядела. А наверху, на ракитовой ветке, висит их горшок с киселём!

– Кто-нибудь шёл мимо по тропочке и нарочно повесил!

Подружки обрадовались, да рано. Нашли свой кисель, а достать не могут – очень высока ветка. Они стали друг друга подсаживать, но только кряхтели да падали в снег. Хотели нагнуть ветку – силы не хватило. Ветка толстая, не гнётся, только иней с неё валится на голову.

– Знаешь что, Таня? – сказала Алёнка. – Пойди в деревню, позови кого-нибудь… Может, Юрку…

– А ты?

– А я отнесу солому и буду здесь стоять. Буду стеречь.

– Будешь стоять?

– Буду.

– А если замёрзнешь?

– Всё равно буду стоять.

Таня приподняла полы своего синего пальтеца и побежала по тропочке в деревню.

А Алёнка отнесла в сарай снопы и вернулась под большой ракитовый куст, на котором висел горшок с киселём.

Небо между тем побелело, потускнело. На сугробах уже не играли острые огоньки, и лёд на горе уже не сверкал так ярко. А снежинки всё гуще падали, всё веселей кружились.

Алёнке стало зябко. Снизу, из овражка, начинало подувать, начинало завихривать. Однако взялась Алёнка стоять, значит, стой!

Но Алёнка ждала недолго. Таня уже шла к ней на выручку, а с ней – тётка Марья Бубенцова. Тётка Марья шла за водой на реку. Она нагнула ракитовый куст и сняла горшок с киселём.

– Это скотник дядя Павел повесил, я знаю, – сказала тётка Марья. – Он в сарай за соломой ходил, увидел ваш узелок да и подшутил над вами!

Таня и Алёнка сразу повеселели. Они опять взяли свой узелок: Таня с одной стороны, Алёнка – с другой. И пошли в ригу, понесли Таниной матери овсяный кисель.

Подруги шли, а ветер подгонял их. Он теребил их пальтишки, закидывал на головы концы платков. Снег стал густым, совсем завесил и небо и землю. А тут уж и темнеть начало. Сквозь снег и сумерки едва разглядели ригу.

Под навесом риги, за соломенными заслонами, колхозницы мяли лён.

Мягко и ровно тарахтел трактор, негромко рокотала мялка.

Работа шла спорая. Одна колхозница разбирала большие пуки льна по горстям. Другая подавала эти жёсткие прямые горсти в мялку. Третья принимала их из мялки уже мягкими, мятыми и складывала в кучку. А остальные колхозницы трепали лён, выколачивали из него костру. И костра эта – сухие мелкие обломки жёстких стеблей – летела вокруг, словно белая придорожная пыль.

Около самой стены топорщились жёсткие пуки льна, ещё тёплые, только что вынутые из риги.

– Батюшки мои! – сказала Танина мать, приостанавливая работу. – Это вы откуда взялись? В такую-то непогодь!

– Мы тебе кисель принесли, – сказала Таня. – Полдничай!

Все колхозницы засмеялись: ужинать пора, а они с полдником! И Танина мать засмеялась тоже.

– Какие же полдники – уж вечер на дворе. Что же так поздно вас послали?

– Да нас давно послали… – сказала Таня.

– А где ж вы были?

– Да мы всё шли…

– У вас небось, пока шли, и кисель-то льдом подёрнулся! – сказала соседка Татьяна.

А соседка Катерина сказала:

– Ничего, что льдом подёрнулся. Не дорог кисель – дорога забота!

– Ну, отдохните – видно, далёкий у вас путь был, – сказала мать. – А мы сейчас последний лён домнём и пойдём домой все вместе. А дома тогда уж и кисель съедим.

Часто-часто замелькали в её руках льняные горсти, посыпалась, полетела сухая костра. Таня глядела, как длинные льняные стебли становились всё мягче, всё чище, превращались в серебристое светлое волокно.