Хью Лофтинг - История Доктора Дулитла

• Название: История Доктора Дулитла
• Автор: Хью Лофтинг
• Издательство: Рудомино
• Жанр: Детские приключения
• Год: 1992
• ISBN: 5-7380-0015-3

Герои сказочных произведений Хью Лофтинга хорошо знакомы нашим ребятам по книгам Корнея Чуковского, пересказавшего некоторые из них. Только вот имена у персонажей другие, и интересных приключений с ними произошло намного больше. О них вы узнаете, прочитав эту книгу. А впереди новые встречи с Доктором Дулитлом и его друзьями. В следующие книги войдут романы для детей «Почтовая служба Доктора Дулитла», «Цирк Доктора Дулитла», «Кухонная энциклопедия поросенка Габ-Габа», «Путешествие Доктора Дулитла», «Доктор Дулитл на Луне», «Зоопарк Доктора Дулитла» и «Сад Доктора Дулитла».

---

— Ох, нет! — быстро отозвался Доктор. — Это невозможно. Это неправильно.

— Господи, да я не имел в виду, что они взаправду заболеют, — сказал Продавец Кошачьей Еды. — Просто будут немножко понурые, вот и все. Хотя, может, вы и правы, может, это не совсем честно по отношению к ним. Не беда, Дулитл, они все равно заболеют, потому что хозяйки разрешают им объедаться. Да к тому же все окрестные фермеры, у кого лошадь охромела или ягненок слабенький, — все придут. Мой вам совет — становитесь-ка звериным доктором.

Когда Продавец Кошачьей Еды ушел, Полинезия слетела с подоконника и, усевшись на столе перед Доктором, заявила:

— Этот человек дело говорит. Именно так тебе и следует поступить — стать звериным доктором. У глупых людей не хватает мозгов понять, что ты — лучший в мире доктор, ну и брось их, займись зверями, они быстро сообразят, что к чему. Звериным доктором — вот кем тебе надо быть!

— Таких звериных докторов хоть пруд пруди, — пробормотал Джон Дулитл, выставляя цветочные горшки на улицу, под дождь.

— Таких — да не таких, — рассердилась Полинезия. — Они все никуда не годятся. Слушай внимательно, Доктор, я тебе кое-что расскажу. Ты знаешь, что животные умеют разговаривать?

— Что касается попугаев — да, — ответил Доктор.

— О, мы, попугаи, говорим на двух языках — на человечьем и на птичьем, — гордо сообщила Полинезия. — Если я скажу: «Полли хочет печенья», ты поймешь меня. А как насчет этого: «Кр-р-ра-ка-уй-а-чак-чак»?

— Боже мой! — закричал Доктор. — Что это значит?

— На птичьем языке это значит: «Каша еще горячая?»

— Ну и ну! Не может быть! — схватился за голову Доктор. — Ты никогда раньше так не разговаривала…

— А зачем? — поинтересовалась Полинезия, стряхивая с левого крыла крошки от печенья. — Ты бы все равно не понял.

— Расскажи еще, — попросил Доктор, очень взволнованный. Он кинулся к ящику кухонного стола и достал оттуда тетрадку и карандаш. — Только не очень быстро, я буду записывать. Интересно, как интересно, просто невозможно поверить! Давай начнем с птичьего алфавита, и не торопись.

Вот так Доктор узнал, что у зверей есть свой собственный язык и они могут разговаривать друг с другом. Весь день, пока шел дождь, Полинезия сидела на кухонном столе и диктовала птичьи слова, а Доктор записывал их в тетрадку.

Когда пришло время пить чай, в кухню вошел Джип, и попугаиха шепнула Доктору:

— Посмотри, он обращается к тебе.

— А по-моему, он чешет ухо, — сказал Доктор.

— Неужели обязательно пользоваться ртом? — воскликнула Полинезия, и ее брови изумленно поползли вверх. — Животные говорят ушами, лапами, хвостами — да чем угодно. Иногда им просто не хочется шуметь. Как же ты не видишь, что он вздергивает половинку носа!

— Ну и как это понимать?

— «Ты не заметил, что дождь уже кончился?» — вот что он спрашивает. Собаки довольно часто задают вопросы носами.

Через некоторое время Доктор с помощью попугая так хорошо выучил звериный язык, что не только мог говорить, но и почти все понимал. Тогда-то он и бросил свою старую работу навсегда.

Стоило Продавцу Кошачьей Еды разнести слух, что Джон Дулитл собирается стать ветеринаром, старушки так и хлынули в Падлби со своими мопсами и пуделями, съевшими слишком много торта и фермеры приходили издалека — показать боль ных коров и овец.

Однажды к нему привели рабочую лошадь. Бедняжка была ужасно рада наконец встретить человека, понимающего ее язык.

— Представляете, Доктор, — пожаловалась лошадь, — тот ветеринар совсем ничего не соображает. Вот уже шесть недель он лечит меня от костного шпата. А все, что мне нужно, это очки. Я почти ослепла на один глаз. Почему бы лошадям не носить очки, как людям? Но этот болван из-за холма ни разу не взглянул мне в глаза? Он давал мне громадные пилюли. Я пробовала объяснить ему, но, разумеется он не понял ни слова. Господи, все, что мне нужно, это очки.

— Конечно-конечно, — заторопился Доктор, — сейчас я тебе что-нибудь подберу.

— Мне очень нравятся ваши, я тоже хочу такие, только зеленые, — попросила лошадь, — они спасут мои глаза от солнца, когда я потащу плуг через поле в пятьдесят акров.

— Ну, разумеется, — согласился Доктор, — тебе подойдут именно зеленые очки.

— Вся беда в том, — сказала лошадь, когда он вышел проводить ее, — вся беда в том, что любой идиот может преспокойно заниматься лечением зверей, — они ведь не будут жаловаться. А на самом деле это еще труднее, чем с людьми. Сын моего фермера воображает, что он великий знаток лошадей. Если бы вы его видели: такой жирный — глаз почти не видно, а мозгов — не больше, чем у колорадского жука. Так вот он на прошлой неделе попытался поставить мне горчичники!

— И куда он их поставил? — поинтересовался Доктор.

— О, на меня — никуда? — засмеялась лошадь. — Он только попытался. Я так лягнула его, что он улетел в утиный пруд.

— Ну-ну, — сказал Доктор.

— Как правило, я очень спокойная, — продолжала лошадь, — и с людьми терпеливая, никаких скандалов. Но меня допек ветеринар неправильным лекарством, и когда этот придурок тоже полез не в свое дело, я не выдержала.

— Ты не сильно поранила мальчика? — спросил Доктор.

— Да нет, — отозвалась лошадь, — я наподдала ему в самое подходящее место. Теперь за ним присматривает мой коновал. Скажите лучше, когда очки будут готовы.

— На следующей неделе. — Доктор немногоподумал. — Приходи во вторник. До свидания!

И Джон Дулитл раздобыл отличные большие зеленые очки, и лошадь перестала слепнуть на один глаз и видела мир так же ясно, как раньше.

Скоро все привыкли к тому, что в окрестностях Падлби многие животные носят очки, а слепых лошадей теперь не было и в помине.

Со всеми зверями, попадавшими к Доктору, происходило то же самое. Обнаружив, что Доктор понимает их язык, они сразу объясняли, где у них болит и как они себя чувствуют, — конечно, лечить их стало проще простого. Возвращаясь по домам, они рассказывали друзьям и близким, что в маленьком домике посреди большого сада живет доктор, настоящий доктор. И если кто-нибудь заболевал — не только лошадь, корова или собака, но и всякая мелкая полевая тварь — мышь, водяная крыса, землеройка, барсук — он немедленно направлялся к домику на окраине города, и большой сад всегда был переполнен разной живностью, и все толпились у входа, пытаясь пробраться внутрь. Зверей было так много, что Доктору пришлось придумать специальные входы-выходы — для каждого вида отдельные. Он написал: «ЛОШАДИ» на передней двери, «КОРОВЫ» — на боковой и «ОВЦЫ» — на двери кухни. Каждый вид имел свой отдельный вход, даже для мышей Доктор соорудил крохотный туннель, ведущий прямо в погреб. Там они и ждали, сидя терпеливыми рядами, ждали, когда очередь дойдет и до них.

Через несколько лет обитатели полей на много миль вокруг прослышали о Джоне Дулитле, докторе медицины. А перелетные птицы сообщили заморским животным об удивительном целителе из Падлби-на-болоте, который понимает язык зверей и готов помочь им в любой беде. Раньше его знали все люди на Западном побережье, а теперь он прославился на весь мир. Он был очень счастлив и очень доволен жизнью.

Однажды Доктор приводил в порядок свои записи, а Полинезия, как обычно, сидела на подоконнике и смотрела, как ветер расшвыривает листья в саду. Внезапно она громко рассмеялась.

— Что случилось, Полинезия? — Доктор взглянул на нее поверх тетрадки.

— Я просто думала, — ответила она, продолжая наблюдать за листьями.

— О чем же ты думала?

— Я думала о людях, — пояснила Полинезия. — Меня от них тошнит. Им кажется, что они такие замечательные. Наш мир существует тысячи лет, а эти двуногие удосужились понять только одно: если собака виляет хвостом, она рада. Правда, забавно? Ты — самый первый человек, говорящий, как мы. Иногда они меня ужасно раздражают, знаешь, когда эдак задирают нос и обсуждают поведение немых животных. Немых! Пф! Как-то я познакомилась с одним ара, так он мог пожелать тебе доброго утра семью разными способами и при этом ни разу не открыть рта. Он говорил на всех языках и, разумеется, на греческом. Его купил седобородый профессор. Так вот, он там не остался. И знаешь почему? Потому что греческий этого профессора оставлял желать лучшего, а он еще имел наглость его преподавать. Подумать только — преподавать плохой греческий! Да, интересно, как он поживает, — в географии, например, он разбирался так, как люди и мечтать не могут. О Господи, люди! Если они, чего доброго, когда-нибудь научатся летать вроде обычной трясогузки — пиши пропало: трескотни будет до скончания века.

— Ты очень мудрая птица, — задумчиво произнес Доктор. — А сколько тебе лет? Я слышал, что попугаи и слоны иногда доживают до глубокой-глубокой старости.