Игорь Бунич - Хроника чеченской бойни и шесть дней в Буденновске

• Название: Хроника чеченской бойни и шесть дней в Буденновске
• Автор: Игорь Бунич
• Жанр: Публицистика

Новая книга Игоря Бунина приоткрывает завесу над тайной возникновения и развития «чеченской проблемы». Автор в присущей ему захватывающей манере описывает и анализирует обостряющиеся противоречия в правящих кланах, которые выплеснулись морем крови и миллионами искалеченных душ на нашу страну.

---

Можно, конечно, стереотипно сказать, что с момента объявления Чечни независимым и суверенным государством летом 1991 года, Дудаев костью в горле сидел у всех руководящих лиц в Кремле. Но сказать так значит сильно погрешить против истины. «Костью в горле» Дудаев ни для кого в Москве не был. Если его и можно с чем-либо сравнить, то, скорее, с наркотической таблеткой, засунутой под язык для возбуждения и повышения работоспособности в среде навязчивых галлюцинаций.

Наркотический галлюцинат- вот кем постоянно был Дудаев для нового руководства в Москве. Отозванный по рекомендации Хасбулатова из Прибалтики, где он служил командиром бомбардировочной дивизии, и срочно произведенный в генерал-майоры Джохар Дудаев был послан, в Чечню для свержения коммунистического режима Завгаева — Семенова и утверждения на Северном Кавказе новых «общечеловеческих ценностей». На случай непредвиденных обстоятельств на Кавказе и ожидавшихся там прокоммунистических мятежей, новоиспеченный генерал имел от Москвы самые широкие полномочия, которые либо вообще не поддаются никакой трактовке, либо могут трактоваться, как угодно.

Руслан Хасбулатов, катапультированный с обшарпанного профессорского стула на роль второго лица в государстве, страдал от кессонной болезни в такой острой форме, что ничего не видел вокруг себя, кроме сладчайших галлюцинаций. Одной из них в воспаленном воображении «спикера» был тугодумный и обремененный всевозможными пороками первый российский президент, устранение которого от власти казалось делом простым и чисто техническим. И Хасбулатов уже сладострастно примерял на себя «шапку Мономаха», рассматривая при этом генерала Дудаева в качестве одного из своих естественных союзников, направленного в Чечню с единственным заданием выполнять его, Хасбулатова, распоряжения. А в том, что все его распоряжения будут одобрены президентом, живущий в галлюцинациях спикер нисколько не сомневался.

Таким образом, генерал Дудаев, невзирая на всю свою националистическую псевдориторику, долгое время являлся наконечником московского копья, приставленным к горлу Северного Кавказа.

После провала так называемого «августовского путча» в Москве в 1991 году по прямому приказу из Москвы вооруженные «гвардейцы Дудаева» захватили здание Совмина, радио и телецентра, а 6-го сентября здание Верховного Совета Чечено-Ингушской республики. Дудаев еще не был президентом, а имел довольно длинную и не совсем понятную должность председателя Исполнительного комитета Общенационального конгресса чеченского народа. Чтобы не вступать в конфронтацию со своим старым другом по войне в Афганистане генералом Русланом Аушевым, претендующим (в качестве старшего по званию) на роль беспрекословного лидера (президента) Ингушетии, первым актом Дудаева было отделение Чечни от Ингушетии.

15 сентября 1991 года, почти в одно время с аналогичными событиями в Москве, бывшему Верховному Совету Чечено-Ингушской республики, собранному в Грозном, Дудаев предложил самораспуститься. Поскольку такой была установка из Москвы, где в то же время и почти теми же методами «самораспускали» Верховный Совет СССР, все депутаты; Чечено-Ингушетии покорно самораспустились. Новые выборы были назначены на 18 ноября 1991 года.

5 октября того же года, как и по всей стране, в Чечне приостанавливается деятельность старых структур КГБ, парализуется деятельность советов всех уровней, а 27 октября проводятся свободные выборы президента республики, на которых уверенно побеждает генерал Дудаев. Свое дело он сделал и с интересом смотрит на деятельность Хасбулатова. Вот будет потеха, когда и тот станет диктатором России.

Но, в отличие от своего друга и соплеменника, генерал Дудаев, если и страдает кессонной болезнью из-за прыжка с полковничей должности в кресло президента, то в гораздо меньшей степени. Сам служа для многих наркотическим галлюцинатом, генерал значительно меньше страдает галлюцинациями. Он все же бывший летчик и умеет выходить из кессонной болезни в жестокую реальность окружающего мира. Удержаться в кресле президента в такой республике, как Чечня, не будучи имамом, может только умный и решительный политик, хорошо понимающий чаяния народа.

Генерал Дудаев имамом не был. Более того, он был и остался коммунистом, хотя искренне не понимал этого, а если и был генералом, то, разумеется, советским. И решительным. В свое время его бомбардировщики были готовы обрушить атомную бомбу на взбунтовавшийся эсминец «Сторожевой», пытавшийся уйти в Швецию. И обрушили бы, ибо генерал (тогда полковник) Дудаев умел делать так, чтобы его приказы выполнялись.

Генералы, покинувшие вооруженные силы, становясь политиками, всегда испытывают некоторую растерянность, сталкиваясь с обществом, не скованным властью и силой четырех Уставов (Дисциплинарного, Строевого, Корабельного и Внутренней службы). А потому начинают лихорадочно искать какуюто объединяющую идею, способную сплотить большие массы людей, не умеющих и не желающих ходить строем. Так, генерал Стерлигов пытался (и пытается) стать общенациональным лидером на идеях антисемитизма, генерал Руцкой на близкой к предыдущей идеи православной державности, генерал Варенников на идеях коммунизма, замешанных на крови нескольких внешних войн.

Поскольку все перечисленные генералы, выбранные наугад, сами не очень верят и, что самое главное, весьма плохо разбираются в сути собственных объединительных идей, дела у них идут совсем не так блестяще, как им хотелось бы.

Другое дело Дудаев! Ему не приходилось искать или мучительно выдумывать подобную идею. Эта идея витала в воздухе, делая его плотным и напряженным, ибо ее генерировала чеченская земля в течение, по меньшей мере, двух столетий. Это была идея национальной независимости. А, если говорить точнее и понятнее, независимости от России. Присоединенные к России в результате войны, продолжавшейся (официально) более 50 лет, чеченцы делали все, чтобы какимто образом от России отделиться.

В России, а позднее в СССР, подобные настроения пресекались чуть ли не на уровне «невысказанных мыслей» и, разумеется, исключительно путем грубого насилия и принуждения самыми варварскими методами, имеющими обобщенное название «геноцид».

По масштабам гонений, по методам геноцида (от массовых истреблений и депортаций до презрительной дискриминации и шельмования всего народа, как нации преступников, охваченных комлексом суицида) судьбу чеченцев можно сравнить разве что с судьбой евреев. Но если евреям в их тысячелетней борьбе за выживание удалось всетаки поставить дело так, что весь мир болезненно и резко реагирует на любое проявление антисемитизма, откуда бы оно ни исходило, то чеченцам этого пока не удалось.

Мир ничего не знал о них, и, что хуже всего, совершенно ими не интересовался. Кафры, зулусы, австралийские аборигены и даже, извините, канадские тюлени, когда им грозило истребление или ущемлялись их гражданские (!) права, вызывали в западном мире больше эмоций, чем трагедия чеченского народа, продолжавшаяся 200 лет.

Прикованный к России крепкой цепью двухвекового геноцида чеченский народ вынужден вместе со своей непутевой метрополией переживать бесконечные политические катаклизмы, военные катастрофы и экономические крахи, которые обрушивались на Россию с роковой неизбежностью морского прибоя. Никто в Чечне никогда серьезно не размышлял, как они будут жить, обретя независимость, не имея ни сопредельных независимых государств, ни выхода к морю, ни даже судоходной реки. Лишь бы отделиться от России!

Эту идею Дудаев и оседлал. В конце концов, он был чеченцем и часть трагической истории своего народа познал на собственной шкуре. Когда он объявил о создании независимой республики Ичкерия, это не вызвало никаких особых эмоций не только во всем мире, что вполне понятно, но и в Москве, где это решение, судя по всему, было негласно согласовано. Острая реакция на это событие со стороны генерала Руцкого, ходившего тогда в вицепрезидентах, была быстро подавлена и, в конечном счете, стоила Руцкому его политического влияния, что в итоге и привело его на тюремные нары в Лефортово. В Москве многим даже нравилось иметь в составе России как бы независимое государство нечто вроде Лесото в ЮАР, что создавало массу приятных и полезных возможностей от отмывания «грязных» денег до использования вооруженных сил «независимого государства» в качестве инструмента своей непредсказуемой внутренней политики, а при известном раскладе и внешней.

Особенно привлекательными, на взгляд из Москвы, выглядели именно вооруженные силы «независимой республики Ичкерия», которыми надеялись манипулировать по собственному усмотрению, на что из Грозного никаких принципиальных возражений не было. Существовало даже мнение превратить новую «независимую республику» в подобие «кавказского жандарма», управляемого из Москвы, что давало последней прекрасную возможность в случае необходимости укрываться за тусклым занавесом чеченской независимости.