Анатолий Злобин - Бонжур, Антуан!

• Название: Бонжур, Антуан!
• Автор: Анатолий Злобин
• Издательство: Профиздат
• Жанр: О войне
• Год: 1986

Остросюжетная повесть рассказывает о движении борцов бельгийского Сопротивления и участии в нём советских граждан в годы второй мировой войны.

Сюжет повести — розыски советским лётчиком Виктором Масловым участников партизанского отряда, в котором сражался его отец, Борис Маслов, погибший на территории Бельгии в борьбе против немецких оккупантов.

---

Виллем медленно выехал из улочки, подходящей к мосту, и остановился возле углового дома. Он опустил стекло и сделал знак рукой, указав на заднее сиденье. А что? До голландской границы в самом деле двенадцать километров. Виллем сумеет там проскочить, коль обещал. Раз-два, и мы в Амстердаме с Мишелем Реклю в багажнике. Завтра в это же время в Амстердаме приземлится мой самолёт. Три-четыре-пять, и мы в Москве с Мишелем. Громкий показательный процесс над военным преступником, бельгийская нота протеста, шум-гам-тарарам.

Я усмехнулся, тоже мне деятель из Шин-бета, подумал я невесело про самого себя, да и Щёголь опять же не Эйхман. Подумаешь, мелкий предатель, перелезший через стену и выдавший всего-навсего девять хороших ребят! Да Бельгия и ухом не поведёт из-за такой пустяковины. Самому придётся…

Антуан перехватил моё переглядыванье с Виллемом и незаметно покачал головой: отставить, Виктор, наша игра не того стоит.

А мы почти дошли до моста. Что же всё-таки стоит? Ради чего стоит рисковать головой? Ведь отец сложил голову, не колеблясь, когда на его пути встретился его мост. А где мой мост? Пройду я мирно по мосту и сверну восвояси в участок.

Щёголь шагал, то и дело оглядываясь на меня и крепко прижимая портфель к себе. Он тоже увидел серый «мерлин» — надолго он его запомнит, — догнал инспектора и что-то сказал ему. Полицейский инспектор сделал успокаивающий жест. Щёголь отстал. Я тихонько присвистнул и перебежал вперёд. Теперь Щёголь был между мной и Антуаном, полицейский вышагивал сбоку.

С той стороны моста показалась извозчичья пролётка с высоко поднятым черным верхом. Там сидели две парочки, глазея на умиротворённый, особо оберегаемый государством средневековый пейзаж. Вороной мерин натужно тянул туристов на взгорок перед мостом. Извозчик в чёрном цилиндре изваянно сидел на облучке. Из-под моста, взбивая струю, выплывал катер.

Часы на дальней колокольне мелодично начали отбивать удары. Завтра в это время я буду над облаками, а суд мой ещё не исполнился.

Набережная пошла на подъем, смыкаясь с мостом. Пролётка добралась до вершины горба и покатилась вниз. Инспектор повернул на мост. Послышался шум мотора. Из-за угла, где стоял Виллем, медленно выполз фургон с белыми крестами. Завидев туристов и наше шествие, автопоп тут же включил свою технику.

— Зачем предал ты, Иуда окаянный, господа нашего… — во всю гулкую мощь разнеслось над омертвевшим каналом. Мерин на горбине моста взвился на дыбы, Виллем поддал его длинным сигналом и распахнул дверцу. Полицейский с недоумением смотрел то на автопопа, то на вздыбившуюся лошадь. Женщины в пролётке завизжали. Инспектор кинулся к ним на помощь.

Антуан обернулся. Я присел на колени, прихватил Щёголя за левую ляжку и несильно перекинул его через парапет. Он болезненно вскрикнул и, выронив портфель, полетел в канал.

Напуганный автопоп выключил магнитофон, и проповедь оборвалась на полуслове. Инспектор схватил лошадь под уздцы. Часы на далёком соборе продолжали отбивать удары. Колокольный звон ликующе плыл над каналом.

— Держи его! — заорал Антуан, срывая с себя пиджак.

Полицейский добежал до парапета. А там только тихий всплеск раздался. Он болтался в канале и пускал пузыри, цепляясь за осклизлые камни. Я сделал ему ручкой: аривидерчи — и расстегнул портфель. Синяя тетрадь перекочевала в мою папку, остальное я оставил на месте, мигом все разглядев.

Катер, вынырнувший из-под моста, развернулся к парапету. Моторист с озабоченным лицом крутил штурвал. Инспектор на мосту никак не мог управиться с лошадью.

— Ловите его, господин инспектор! — кричал Антуан, продолжая усиленно срывать пиджак. — Он хотел скрыться и прыгнул в канал!

— Что случилось? — набежала на меня Ирма.

Часы на колокольне ударили в последний, одиннадцатый раз.

— Кто его знает? — ответил я, доставая сигарету. — Я в этот исторический момент проповедь слушал. Не ныряй за ним, Антуан, сам выплывет. Эти современные предатели хорошо плавают.

— Конечно, он сам прыгнул, — заявил подошедший Виллем. — Он хотел удрать. Я видел это собственными глазами и готов подтвердить под присягой.

Я тронул полицейского за плечо и всучил ему портфель:

— Тут важные документы, я их спас.

Инспектор оставил лошадь и свесился через парапет моста. Все так же внезапно улеглось, как и случилось. Лишь Щёголь продолжал барахтаться и вскрикивать. Катер подошёл к нему почти вплотную. Мужчина в белой шляпе протянул Щёголю руку, но тот, похоже, перестал соображать и ничего не видел.

Я посмотрел на инспектора. Тот глянул на меня. Я ему улыбнулся. Он поднял палец и погрозил.

— Мсье, — сказал он, — вы напрасно стараетесь играть в Тиля Уленшпигеля.

— Мерси, мсье, — ответил я. — Но ведь и вы не Мегрэ.

— Ты меня уморишь, Виктор. — Это засмеялся Антуан, — но всё-таки я верю в бельгийских полицейских. Может, когда-нибудь из нашего господина инспектора всё-таки получится хотя бы пол-Мегрэ.

— Я отправлю вас в кутузку, — пригрозил инспектор вовсе не грозно.

А мужчина в белой шляпе продолжал тянуться с катера и никак не мог ухватить скользкого Щёголя. Наконец он поймал его за шиворот, но выловил лишь пиджак, который сполз с экс-президента, как шкура со змеи. Мужчина с досадой отшвырнул пиджак в канал и продолжал шарить по воде. На помощь ему подоспел моторист. Вдвоём они таки умудрились схватить Щёголя и втащили его. Он немного нахлебался, глаза вытаращены, но ничего не видят.

Пиджак некоторое время плыл по воде, потом ушёл на глубину.

Я услышал нетерпеливые гудки за спиной и оторвался от парапета. За фургоном с белыми крестами, пытаясь объехать его, стоял вишнёвый «фольксваген», и за рулём сидела женщина.

Я галантно распахнул дверцу:

— Мадам Констант, вас-то мне и надо. Ищу вас по всем морским телефонам. Но вы не опоздали, мадам. Где ваш фотоаппарат? Тут найдётся интересная натура…

— Неужели вы всё-таки нашли его? — обрадовалась она. — Покажите же его скорее!

— Силь ву пле, сударыня!

А инспектор и полицейский уже тянули Щёголя через парапет. Когда Констант увидела Щёголя, она тихо ахнула:

— Это же президент Поль Батист!

— Экс-президент, — уточнил я. — И не Поль, а Мишель…

— А ведь он был в понедельник в архиве генерала Пирра, вы оказались правы. Кто бы мог предположить! Но хорош, хорош.

Таким она и сфотографировала его: и как его тащили под выкрики полицейских, и как наконец поставили на набережной.

С него текло, и под ногами тотчас набежала лужица. Подтяжки вздулись на животе. Он был смешон и жалок.

Констант восторженно крутилась, снимая его со всех сторон, пока не кончилась плёнка.

Он понемногу пришёл в себя и начал закрываться, прятать лицо и отмахиваться. Обхватил руками плечи — и тут до него дошло!

— Мой пиджак! — вскрикнул он. — Мои ключи!

Ключи — это неплохо.

— Мой паспорт, мой билет! Он стоил сорок две тысячи!

Паспорт и билет — это замечательно, это как раз то, что надо! Хороший был у тебя билет — на сорок две тысячи, это же восемьсот долларов, дальний билет — и весьма. Я постарался припомнить расписание рейсов, которые видел в «Паласе», там стояли и цены. Нет, сегодня ты уже не улетишь, Щёголь!

— Мой адрес! — продолжал он взвизгивать все громче.

Я что-то не понял, как тут реагировать — радоваться или дивиться. Вот когда все сцепилось до последнего камушка. Вопли над затхлым каналом сошлись со знаком Альфреда. Я подошёл к Антуану.

— У него был билет на рейс КЛМ — 843 Амстердам — Сидней. Спроси-ка у него, Тото, про этот адрес. Но… с подходцем.

Антуан всегда понимал меня с полуслова. Он сунул руки в карманы, вразвалочку подошёл к Щёголю.

Потом нагнулся над ним и ласково шепнул:

— Если ты забыл адрес, Щёголь, я тебе помогу, но только — молчок! Запомни раз и навсегда: Веллингтон-стрит, двенадцать.

— Тридцать четыре, — машинально отозвался Щёголь.

— Привет от Чарли! — Антуан щёлкнул его по кончику носа. — А телеграмму ты уже дал? Не забыл ли ты пароль, Щёголь? Могу напомнить. Каково-то тебе сейчас, «дружочек»?

— Мне очень плохо! — И только тогда до него дошло, что он сболтнул. Он закрыл лицо руками и, наверное, попробовал проглотить свой язык, но у него и это не вышло. Колени его подогнулись, и он присел в натёкшую с него лужу.

Я подошёл, чтобы рассмотреть его поближе. Я глядел на него даже с нежностью. Слабоват ты стал, Щёголь. В тираж пора. А то что же получается: Луи на пенсии, Антуан ишачит на тебя, как вол, бедного Ивана ты прижимаешь. А сам позваниваешь колокольчиком и шатаешься по всему свету вплоть до иностранного города Сиднея? Да здравствует неравенство! Да? Так больше не пойдёт, мой миленький!

Констант ничего не поняла из разговора Антуана со Щёголем.

— Привет от Виля, господин инспектор.

— Кто это такой? — спросил он.

— Мне, право, неудобно, господин инспектор. Я же иностранец… Спросите у своих соотечественников, об этом Виле вся Бельгия знает.