Николай Атаров - МИР ПРИКЛЮЧЕНИЙ № 3. 1957 (Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов)

• Название: МИР ПРИКЛЮЧЕНИЙ № 3. 1957 (Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов)
• Автор: Николай Атаров
• Издательство: Государственное издательство «Детская литература» министерства просвещения РСФСР
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1957

Ежегодные сборники приключенческих и научно-фантастических повестей и рассказов советских и зарубежных писателей выпускались издательством «Детская литература» с 1955 г.

Для старшего возраста.

СОДЕРЖАНИЕ:

Николай Атаров.Смерть под псевдонимом. Роман. Рисунки В.Трубковича… 3.

Е. Рысс и Л. Рахманов.Домик на болоте. Повесть. Рисунки А.Волкова и Е.Гавринкевича… 109.

Г. Гребнев.Пропавшие сокровища. Повесть. Рисунки Н.Поливанова… 187.

Н. Рощин.Между Нигером и Сенегалом. Повесть. Рисунки И.Архипова… 265.

Илья Зверев.Чрезвычайные обстоятельства. Повесть. Рисунки И.Вусковича… 316.

И. Ефремов.«Катти Сарк». Рисунки П.Павлинова… 331.

О. Эрберг.Слониха Ситора. Рассказ. Рисунки В.Юрлова… 363.

Н. Гернет и Г. Ягдфельд.Катя и крокодил. Киноповесть. Рисунки А.Иткина… 392.

Ф. Зигель.Обитаем ли Марс? Рисунки С.Монахова… 422.

---

Кортец протиснулся в дверь, поцеловал пахнущую детским мылом генеральскую длань Лютеции и отрекомендовался:

— Педро Хорхе Кортец! А это мой молодой друг, Жак Бодуэн.

Джейк Бельский приложился к руке Лютеции и, поморгав, сказал:

— Я счастлив с вами познакомиться, мадам…

— Моя дочь, Лирика Аполлоновна, супруга Лже… супруга Дмитрия Петровича. — овладев своим фельдфебельским голосом, сказала мадам и ввела гостей в наспех убранную комнату.

На Лирику страшно было смотреть. Ее почти не имеющая точных очертаний фигура была облачена в шелковое платье цвета багрового и тревожного, как пожар. Парижская горничная Кортеца Мадлен со своими ресницами и огненными губами могла бы показаться рядом с ней простой пастушкой. Рыжие и жесткие космы Лирики были взвихрены и торчали, как наэлектризованные; натертые ладошками щеки пылали; подведенные глаза метали молнии, а высокоподтянутый бюст колыхался и наступал, как девятый вал на картине Айвазовского. Она была, пожалуй, похожа на жену подлинного Лжедимитрия — Марину Мнишек, которую после расправы с самозванцем изрядно потрепала толпа восставших.

Через несколько минут все освоились и завязался «светский разговор». Гости учтиво восхищались красивыми домами новой, социалистической Москвы, а хозяев больше интересовал старый, капиталистический Париж.

— Правда ли, мсье Кортец, что в Париже американские офицеры среди бела дня похищают девушек? — спросила Лирика.

— Увы, это так, мадам, — с грустью ответил «потомок великого конквистадора». — Но только не всех похищают, а… некоторых. И не днем, а ночью.

Мадам уже поставила на стол кофе, булочки, масло, зернистую икру…

В глазах Кортеца при виде икры появился плотоядный огонек.

— Икра! Зернистая!.. Жак, вы когда-нибудь видели живую сказку? — спросил он.

— Нет, — чистосердечно сознался Джейк.

В этот момент в передней щелкнул замок, и в квартиру ворвался Тараканцев. Он именно ворвался, а не вошел. Сообщение жены о том, что к нему в дом направляются какие-то иностранцы, всполошило Лжедимитрия так сильно, что он первый раз в жизни дезертировал с совещания…

Тараканцев бросил шляпу и, протирая окуляры, оправленные золотом, вошел в комнату.

Гости встали.

— Мсье Кортец и мсье Бодуэн!.. — торжественно представила гостей Лирика. — Они ждут тебя, Дмитрий.

Иностранцы поклонились и пожали руку сильно встревоженному хозяину.

— Очень приятно… очень приятно… — забормотал Лжедимитрий, обшаривая неожиданных гостей своими бегающими, рысьими глазами. — Прошу садиться… Чем обязан, господа?

Кортец засмеялся:

— Нет, я вижу, что вы меня не узнаете, товарищ Тараканцев, — сказал он и печально покачал головой. — Да и как узнать! Двадцать лет не видались… Я постарел, растолстел. А вы все такой же. И бородка та же, и золотые очки…

— Позвольте! — наморщив лоб, сказал Тараканцев. — Кортец? Агент антикварного треста?!

— Увы, это я, Дмитрий Петрович… Торгсин. Кое-какие картины… Коптское евангелие…

— Как же, конечно, помню! — без всякого восторга произнес Тараканцев. — Педро Хорхе Кортец?

— Совершенно верно! У вас феноменальная память на имена… А это мой юный друг, такой же вольный турист, как и я, Жак Бодуэн.

Джейк поклонился.

— Очень приятно, — сказал замороженным голосом Тараканцев. — Я могу быть вам чем-нибудь полезен, господа?

— Мне очень неприятно вас беспокоить, Дмитрий Петрович, — сладко начал Кортец, — но мой друг, Жак Бодуэн, сын состоятельных родителей, изучает древнее восточное искусство. Ему нужно побывать в некоторых ваших музеях…

У Тараканцева отлегло, он успокоился и с любопытством посмотрел на «Жака Бодуэна». Тот заискивающе моргал и глядел на Лжедимитрия с детской просительной улыбкой.

— Конечно! Пожалуйста! Для туристов у нас везде открыты двери, — сказал Тараканцев в, подтверждая свои слова жестом, широко развел руками.

— Пользуясь давним знакомством с вами, Дмитрий Петрович, я хотел просить вас, чтобы вы посоветовали, наметили мсье Бодуэну маршрут, — сказал Кортец и, оглянувшись на дам, добавил виноватым тоном: — Впрочем, боюсь, что это будет разговор скучный и утомительный для наших прекрасных Дам.

Практичная Лютеция Гавриловна сразу сообразила, что парижские гости явились не за музейными советами, а по какому-то более важному делу.

— Рика, дорогая! Я давно собираюсь показать тебе кружева, которые подарил мне граф Фридрих Мария… — нежно пробасила она и, взяв за руку свою недогадливую дочь, увлекла ее в соседнюю комнату.

ДВА НЕИЗВЕСТНЫХ ПОРТРЕТА

— Мы с вами, Дмитрий Петрович, беседуем уже полчаса и никак не можем договориться, — печально склонив голову набок, сказал Кортец.

Тараканцев нервно забарабанил пальцами по столу:

— И никогда не договоримся, господин Кортец. Я ничем не могу помочь вам. Никакие ваши гонорары мне не нужны. А раскопки производить в нашем монастыре вряд ли кто вам разрешит. Даже на концессионных началах.

Кортец остановился у подоконника и сосредоточил свое внимание на каком-то ядовито-зеленом кактусе, похожем на опухоль.

— Печально! — со вздохом сказал он, повернувшись к Тараканцеву. — У вас здесь действительно что-то произошло, что-то изменилось.

— Да, мсье Кортец, времена Торгсина канули в вечность, — ухмыльнувшись в бороду, ответил Тараканцев. — Сейчас мы ведем культурный обмен с заграницей, но не продадим уже ни одного ценного произведения искусства.

— Дух времени изменился, — не то спросил, не то констатировал Кортец.

— Совершенно верно…

— Но я не верю, чтобы изменились люди, которые с легким сердцем меняли шедевры искусства на крупорушки, многозначительно глядя на Тараканцева, пророкотал Кортец.

Лжедимитрий насторожился:

— Не знаю, кого вы имеете в виду. Я лично вам ни одного шедевра не продал.

— Дмитрий Петрович! — с подозрительной искренностью сказал Кортец, приблизившись к Тараканцеву. — Я тоже так думал. Но однажды… Это было совсем недавно, в Париже… Я убедился, что вы, может быть — сами того не зная, все же продали мне два шедевра, два неизвестных портрета кисти Боровиковского…

Тараканцев даже привстал от неожиданности:

— Что такое? Я вас не понимаю…

— Жак, душа моя! Объясните товарищу Тараканцеву то, чего он не понимает, — обратился Кортец к Джейку, тихонько сидевшему в стороне и безучастно разглядывавшему физиономию Тараканцева, тщательно упакованную в дьячковскую бородку.

— С удовольствием, мсье, — сказал Джейк и, вынув из большого конверта две цветные репродукции, положил их на стол перед встревоженным Тараканцевым.

— Это два пейзажа. Они были куплены мсье Кортецом в России и проданы мне. С помощью рентгена я убедился, что под верхним слоем находится еще одно изображение.

Джейк вынул из конверта новые репродукции и, как продавец перед покупателем, положил их перед Тараканцевым:

— А здесь уже запечатлен процесс расчистки. Вот лицо… рука… часть фона… вот подпись… У нас имеется заключение крупных художников, подтверждающих, что пейзажи были нанесены на портреты работы Боровиковского…

— …и проданы мне за гроши с разрешения эксперта Дмитрия Петровича Тараканцева, — продолжил Кортец, иронически глядя на помертвевшее лицо Лжедимитрия. — Прикажете показать купчую?…

Тараканцев, как две- свинцовые пули, вонзил свои глаза в холеную, самоуверенную морду Кортеца. С минуту он молчал, наконец хрипло пролаял:

— Жулики! Шантажисты! Я сейчас же позвоню в эмвэдэ!

Джейк деловито сложил в конверт репродукции и уселся на прежнее место все с тем же видом невинного дитяти.

Кортец покачал головой:

— Ругаться не надо, Дмитрий Петрович. Это ни к чему. А позвонить в эмвэдэ нужно. Пускай разберутся в этом темном деле…

Он подошел к телефону и снял трубку:

— Жак, номер телефона эмвэдэ?

Джейк уже листал свою записную книжку:

— Сию минуту, мсье…

Тараканцев подбежал и вырвал у Кортеца трубку:

— Ведите себя прилично! Вы в чужом доме!

Кортец развел руками:

— Но вы же сами хотели позвонить. Зачем медлить?…

Тараканцев зашагал по комнате. Его трясло, как в лихорадке. Тон Кортеца и его уверенность сбили несчастного Лжедимитрия с толку. Шутка ли сказать! Он за гроши продал ловкому агенту два ценнейших шедевра русского искусства!.. И кто поверит, будто он, Тараканцев, не знал, что именно находится под жалкой мазней, под двумя посредственными пейзажами?

Подставив под люстру волосатые пальцы, Кортец любовался игрой камней на своих перстнях. Джейк своими зелеными веками посылал в потолок непонятные сигналы.