Флора Спир - Гимн Рождества

• Название: Гимн Рождества
• Автор: Флора Спир
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Кэрол Симмонс не ждет ничего хорошего от рождественских праздников. Она вообще не любит Рождество: ведь как раз накануне Рождества, не выдержав позора, застрелился ее отец, незадачливый разорившийся бизнесмен, и событие это круто переменило жизнь девушки, превратив ее, брошенную коварным женихом, в компаньонку вздорной и скупой леди Августы. Но все эти перемены не идут ни в какое сравнение с теми захватывающими и необычайными приключениями, что предстоят девушке в будущем. А может, то было прошлое?

---

– Я понесу, – ответил Крэмптон, – я ее и разделаю. Вы хорошо над ней потрудились, мисс Маркс. Индейка замечательно украсит стол.

– Знаете, у них уже есть две индейки, – сказала Хетти, закрывая последнюю коробку с печеньем. – И прямо сейчас их разрезают на кухне.

– И тем не менее эту разрежу именно я, и на глазах у всех. Зрелище целой птицы, отлично зажаренной до красивого коричневого цвета, усилит праздничную атмосферу.

– Совершенно верно, м-р Крэмптон, – согласилась мисс Маркс.

А Крэмптон продолжал:

– Думаю, леди могут удалиться минут на двадцать, приготовиться, и мы пойдем.

С улыбкой подумав о том, какое горячее участие принимают еще недавно сдержанные слуги в деле, на которое она их подбила, Кэрол поспешила к себе, чтобы спрятать последние пакеты. Она переоделась в простое серое шерстяное платье, повязав на шею новый зеленый шарф и заколов его золотой булавкой в виде листика. Когда-то булавка принадлежала ее бабке, и из сентиментальных соображений Кэрол не рассталась с ней, когда бросила все прочие остатки прежней роскоши.

Обитатели Марлоу-Хаус прошли веселым шествием по улицам до «Щедрого стола», где в дверях их приветствовал ректор. Кэрол сразу же поняла, что беспокоилась напрасно. Люциус Кинсэйд улыбнулся ей так же дружески, как и ее спутникам. И еще Кэрол обнаружила, что его почти викторианская манера говорить больше ее не раздражает. Напротив, зная теперь, что он за человек, она нашла его речь просто очаровательной.

– Господи Боже, – сказал ректор, глядя на принесенные продукты, – я знал, что вы придете помогать нам, но такого не ожидал. Друзья мои, вы сделали нынешнее Рождество для многих гораздо счастливее. И заметьте, пожалуйста, – добавил он, указывая на украшенную входную дверь и на внутренность холла, – некий безымянный даритель прислал нам венки и цветы. Замечательно, что есть такие чувствительные и щедрые люди. Немногие помнят, что даже те, кто живет в ужасающей бедности, могут оценить красоту, если ее им показать. Конечно, нам нужна пища для их тел, но нельзя забывать, что питание потребно и для их душ.

– Аминь, – сказала из-за спины ректора та цветочница, с которой Кэрол разговаривала несколько часов назад, и подмигнула Кэрол.

Когда преподобный мистер Кинсэйд ушел, чтобы показать Крэмптону, куда положить индейку, Кэрол подошла к цветочнице.

– Благодарю вас за предусмотрительность насчет украшений, – прошептала она. И, оглянувшись, добавила:

– Но ведь я не заказывала столько цветов. На каждом столе букет, на стенах венки, и даже на двери в кухню.

– А правда, как это радостно – сделать подарок тому, кто не знает, от кого он? – сказала, смеясь, цветочница. – Жаль, что эта простая истина была мне неведома раньше.

– Вы хотите сказать, что подарили украшения еще и от себя? – спросила Кэрол, размышляя, как ей расплачиваться за это изобилие, если цветы и венки не принесены в дар.

– Вы меня вдохновили, – ответила цветочница. – Поскольку мой магазин закрыт два дня, все, что не продано, завянет до понедельника. И я подумала: почему бы не принести цветы сюда, чтобы порадовать этих людей? Знаете, это ведь просто остатки, но ректор был так счастлив! И мне стало стыдно, что я раньше до этого не додумалась. Теперь буду посылать сюда всю непроданную продукцию. Мистер Кинсэйд наверняка знает, кто их оценит. Может, я смогу дарить букеты для алтаря каждое воскресенье, если он согласится.

– Конечно, согласится. Как это хорошо с вашей стороны!

– Это ваша идея, мисс Симмонс, и очень хорошая идея. А теперь прошу прощения – я должна помочь на кухне.

Влажными глазами смотрела Кэрол вслед молодой женщине, удивляясь, как быстро ее скромный жест повлиял на поведение другого человека. Конечно, именно об этом и говорила леди Августа, утверждая, что маленькая перемена в настоящем может коренным образом изменить будущее. Немного цветов – но у кого-то может посветлеть на душе, и начнется цепная реакция, и изменения перейдут в более важные области.

Потом Кэрол отыскала Абигайль Пенелопу Кинсэйд, одетую в ярко-красную юбку и зеленый свитер со стоячим воротником, – именно так, как оно было в видении Кэрол. Достав коробку с конфетами, Кэрол ловко перехватила жену ректора.

– Веселого Рождества! – сказала она и, не зная, что еще добавить, смущаясь от своей нелюбезности при предыдущей встрече, сунула коробку в руки миссис Кинсэйд. – Это вам. Мне бы хотелось, чтобы вы побыли немного эгоисткой и приберегли это для себя. Прошу вас.

– Вы и остальные из Марлоу-Хаус уже проявили такую щедрость, – сказала миссис Кинсэйд. – Мы с Люциусом просто поражены. Я этого никак не ожидала. Когда мы встретились на днях, вы совсем не интересовались, чем мы тут занимаемся.

– В те дни я была не собой, – ответила Кэрол, – не настоящей собой, той, которой должна быть. Не много смысла в моих речениях, да? – Она нервно рассмеялась.

– Может быть, в них больше смысла, чем вы думаете. – Абигайль Пенелопа Кинсэйд проницательно посмотрела на Кэрол. – Вы теперь совсем другая. Если бы вы спросили мое мнение, я бы сказала, что вас посетило откровение.

– Вы очень близки к истине. Возможно, когда-нибудь мы узнаем друг друга поближе, и я расскажу, что со мной происходило начиная с понедельника, с похорон леди Августы. Вы и ваш муж – из тех немногих людей, которые мне поверят.

– Конечно, поверим. И у меня предчувствие, что мы будем хорошими друзьями. – Абигайль Кинсэйд взяла Кэрол под руку. – А теперь пойдемте, поможете нам подать этот удивительный обед, приготовленный с вашей помощью и с помощью других щедрых людей.

Кэрол пошла с ректоршей и постаралась быть как можно полезнее. Расставив на буфетном столе овощи, она помогла вымыть пустые блюда и разложила подаренные пироги, кексы и печенье. Всеобщее восхищение вызвали кулинарное искусство мисс Маркс и умение Крэмптона разрезать индейку. Особенно хвалили печенье, его съели без остатка, и это очень польстило мисс Маркс.

Кто-то из Марлоу-Хаус – Кэрол так и не узнала кто, но подозревала Нелл – шепотом сообщил ректору, что у Кэрол день рождения. После главного блюда, перед десертом, преподобный мистер Кинсэйд постучал ложкой по стакану, прося внимания.

– Мы все знаем, что это благословенная ночь, самая священная ночь в году, – сказал он. – Для одного из наших благотворителей, находящегося с нами, на нашем празднике, двадцать четвертого декабря имеет еще и личное значение. Это ее день рождения. Мы желаем самого счастливого дня рождения и много радостных лет жизни той, которая носит такое славное имя – Кэрол Ноэлли Симмонс[1].

Собравшиеся не стали петь «Желаем счастливого дня рождения». Вместо этого они трижды прокричали «ура» в честь Кэрол. Она стояла между ректором и Абигайль и изо всех сил старалась не заплакать.

– Ответную речь! Скажите ответную речь! – раздался чей-то голос.

– Скажите что-нибудь, они ждут, – шепнула Абигайль.

– Всем спасибо и всем счастливого Рождества, – ответила Кэрол. – Это действительно лучший из всех дней рождения, которые у меня были. Но есть гораздо более важное лицо, чей день рождения мы будем праздновать через несколько часов. Надеюсь видеть всех вас в церкви.

– Я присоединяюсь к надежде мисс Симмонс, – заявил Люциус Кинсэйд, чем вызвал всеобщий смех. – Мисс Симмонс, почему вы не режете самый большой кекс? Поскольку у нас нет пирога в честь новорожденной, кекс будет его символизировать.

– Этот кекс прекрасен, – сказала Кэрол, – потому что его приготовили и принесли сюда в атмосфере любви и щедрости.

На десерт Кэрол, мисс Маркс, цветочница и Абигайль Кинсэйд подали кофе и чай для взрослых и молоко для детей. Потом, когда обед кончился и большинство гостей ушли, нужно было вымыть и убрать блюда. Хетти и Нелл помогли подмести пол, а мужчины сложили и убрали на место столы и стулья. Все работали весело и охотно, но тем не менее едва успели в церковь.

Кэрол была на ногах уже несколько часов, и ноги у нее болели, и сама она устала, но она никогда еще не была так довольна и так полна рождественским духом. Но не только ей понравился и сам вечер, и радушие, с которым их приняли.

– Не одна Хетти ходит сюда, – поведала ей мисс Маркс необычайно дружеским тоном, – я тоже стараюсь улучить время и побывать на ранней службе каждое воскресенье.

– Очень красивая старая церковь, – прошептала Кэрол в ответ, – но к ней нужно как следует приложить руки.

– У нашего прихода мало денег, – ответила мисс Маркс. – А какие есть, те идут на угощения, вроде того, что вы видели сегодня. Одно время я думала, что леди Августа оставит что-то Святому Фиакру в своем завещании, но мне следовало бы получше ее знать.

– Может быть, еще не поздно, – пробормотала Кэрол. Она смотрела, как появилась Абигайль Кинсэйд со своими детьми, а это означало, что служба вот-вот начнется.