Майкл Роботэм - Подозреваемый

• Название: Подозреваемый
• Автор: Майкл Роботэм
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Триллер
• Год: 2005
• ISBN: 5-352-01665-X

Джозеф О'Лафлин – преуспевающий психиатр, лучший специалист по опасным фобиям. Он не может отказать, когда мрачный инспектор Руиз просит его осмотреть только что найденный полицией труп девушки. Основная версия – нападение маньяка, на теле жертвы обнаружено более двадцати ножевых ранений, но О'Лафлин понимает, что большую часть ран, включая смертельную, девушка нанесла себе сама. Он узнает в жертве свою бывшую пациентку и… становится главным подозреваемым по делу об убийстве – кто-то подбрасывает полиции улики, свидетельствующие о его виновности.

Действие разворачивается на улицах величественного Лондона и пасмурного Ливерпуля, где каждый мелькнувший в тумане незнакомец может оказаться убийцей или следующей жертвой. Инспектор полиции, коллега на работе, обаятельный пациент – под какой маской скрывается враг? Кто он – маньяк-безумец или хладнокровный преступник, манипулирующий сознанием своих жертв и заставляющий их совершать мучительные самоубийства?

Психиатр начинает смертельно опасное расследование.

Умный, изобретательный и по-настоящему страшный роман, не уступающий таким бестселлерам, как «Я убиваю» Джорджио Фалетти и «Психиатр» Майкла Фишера.

Книга уже переведена на 15 языков, компания BBC готовит экранизацию.

---

Американский психолог по имени Дэниел Вегнер в 1987 году провел знаменитый эксперимент по подавлению мыслей. В тесте, который мог бы придумать Достоевский, он попросил группу людей не думать о белом медведе. Всякий раз, когда белый медведь возникал в их мыслях, они должны были нажимать на звонок. Как испытуемые ни старались, ни один из них не смог избежать запретной мысли дольше нескольких минут.

Вегнер сделал вывод о двух мыслительных процессах, противоположных друг другу. Один состоит в попытке думать о чем угодно, только не о белом медведе, а другой исподволь выводит на первый план ту самую вещь, которую мы пытаемся забыть.

Кэтрин Макбрайд – это мой белый медведь. Я не могу выкинуть ее из головы.

Надо было пойти во время ланча домой и отменить вечерние приемы. Вместо этого я ждал Бобби Морана, который опять опаздывал. Мина встречает его очень холодно. В шесть она хочет уйти домой.

– Не хотел бы я быть женат на вашей секретарше, – говорит Бобби и сразу же спохватывается: – Она ведь не ваша жена?

– Нет.

Я указываю ему на стул. Его ягодицы заполняют все сиденье. Он дергает себя за рукава пальто и выглядит рассеянным и обеспокоенным.

– Как поживаете?

– Нет, спасибо, я только что выпил.

Я молчу, проверяя, поймет ли он, что ответил невпопад. Он не реагирует.

– Вы знаете, о чем я вас сейчас спросил, Бобби?

– Хочу ли я чаю или кофе.

– Нет.

На миг его лицо омрачается сомнением.

– Но потом вы собирались предложить мне чаю или кофе.

– Значит, вы читаете мои мысли?

Он нервно улыбается и качает головой.

– Вы верите в Бога? – спрашивает он.

– А вы?

– Раньше верил.

– А что случилось потом?

– Я не смог Его найти. А ведь считается, что Он повсюду. То есть я хочу сказать, не может же Он играть в прятки. – Он бросает взгляд на свое отражение в темном стекле.

– А какой бы Бог вам понравился, Бобби: карающий или милосердный?

– Карающий.

– Почему?

– Люди должны платить за свои грехи. Не следует прощать их только потому, что они сожалеют или раскаиваются на смертном одре. Когда мы поступаем плохо, нас надо наказывать.

Последняя фраза звенит в воздухе, как медная монетка, брошенная на стол.

– О чем вы сожалеете, Бобби?

– Ни о чем.

Он отвечает слишком быстро. Все в его поведении красноречиво свидетельствует об обратном.

– Что вы чувствуете, когда выходите из себя?

– Как будто мой мозг кипит.

– Когда вы чувствовали это в последний раз?

– Несколько недель назад.

– Что случилось?

– Ничего.

– Кто вас рассердил?

– Никто.

Бесполезно задавать ему прямые вопросы, потому что он просто игнорирует их. Вместо этого я возвращаю его ко времени события, чтобы столкнуть с мертвой точки, как сталкивают валун вниз с холма. Я знаю дату – 11 ноября: именно в тот день он не пришел на прием. Я спрашиваю его, во сколько он проснулся. Что ел на завтрак. Когда вышел из дома. Медленно я подвожу его к моменту, когда он потерял контроль над собой. Он поехал на метро в Вест-Энд и зашел в ювелирный магазин в Хэттон-гарден. Весной они с Арки собираются пожениться. Бобби договорился забрать обручальные кольца. Он поссорился с ювелиром и вышел из магазина в ярости. Шел дождь. Он опаздывал. Он стоял на Холборн-серкус, пытаясь поймать кеб.

Дойдя до этого момента, Бобби снова отступает и меняет тему.

– Как вы думаете, кто победит в схватке между тигром и львом? – спрашивает он ни с того ни с сего.

– Зачем вам это?

– Я хочу знать ваше мнение.

– Тигры и львы не дерутся друг с другом. Они живут в разных частях света.

– Да, но если бы они подрались, кто победил бы?

– Это праздный вопрос. Бессмысленный.

– А разве не этим занимаются психологи: задают бессмысленные вопросы? – Всего за миг его поведение полностью изменилось. Внезапно став самоуверенным и агрессивным, он тычет в меня пальцем. – Вы спрашиваете людей, что бы они сделали в гипотетических ситуациях. Почему бы вам не проделать это со мной? Вперед! «Что бы я сделал, если бы первым обнаружил пожар в кинотеатре?» Разве не такие вопросы вы задаете? Потушил бы я огонь? Или пошел бы к менеджеру? Или эвакуировал бы всех из здания? Я знаю, что делают такие, как вы. Вы берете безобидный ответ и пытаетесь выставить разумного человека ненормальным.

– Вы так думаете?

– Я это знаю.

Он говорит об оценке умственного развития. Очевидно, Бобби раньше уже обследовали, но в его истории болезни об этом не упоминается. Каждый раз, когда я пытаюсь надавить на него, он отвечает мне враждебностью. Настало время это изменить.

– Позвольте мне сказать то, что я знаю, Бобби. В тот день что-то случилось. Вы были на взводе. У вас был тяжелый день. Проблема в ювелире? Что он сделал?

Мой голос резок и беспощаден. Бобби вздрагивает и раздувается от ярости.

– Он лживый негодяй! Он неправильно выгравировал надпись на кольцах. Он неправильно написал имя Арки, а мне сказал, что это я ошибся. Заявил, что я дал ему неверный образец. Мерзавец хотел взять с меня дополнительную плату.

– Что вы сделали?

– Разбил его стеклянный прилавок.

– Как?

– Кулаком.

Он поднимает руку и демонстрирует мне желтые и сиреневые синяки на тыльной стороне ладони.

– А что случилось потом?

Он пожимает плечами и мотает головой. Не может быть, чтобы на этом все закончилось. Должно быть что-то еще. Во время последнего сеанса он говорил, что должен был наказать «ее» – женщину. Видимо, это случилось после того, как он вышел из магазина. Он стоял на улице, разъяренный, его мозг кипел.

– Где вы впервые ее заметили?

Он быстро моргает.

– Она выходила из музыкального магазина.

– А вы что делали?

– Ждал такси. Шел дождь. Она заняла мой кеб.

– Как она выглядела?

– Я не помню.

– Вы говорите, что она заняла ваш кеб. Вы ей что-нибудь сказали?

– Не думаю.

– А что вы сделали?

Он вздрагивает.

– С ней кто-нибудь был?

Он смотрит на меня в замешательстве:

– Что вы имеете в виду?

– С кем она была?

– С мальчиком.

– Какого возраста?

– Может, пяти или шести лет.

– Где был мальчик?

– Она тащила его за руку. Он кричал. Правда, по-настоящему кричал. Она пыталась не обращать на него внимания. Он как мертвый повис у нее на руке, и ей приходилось тащить его. А ребенок все кричал и кричал. И я задумался, почему она не говорит с ним. Как она может позволять ему кричать? Ему больно и страшно. Ни один человек вокруг ничего не делал. Меня это разозлило. Как они могли просто стоять и смотреть?

– На кого вы разозлились?

– На всех них. Меня разозлило их безразличие. Меня разозлила безответственность этой женщины. Я злился на себя, из-за того что ненавидел этого мальчика. Я хотел, чтобы он замолчал…

– И что же вы сделали?

Его голос понижается до шепота:

– Я хотел, чтобы она заставила его замолчать. Я хотел, чтобы она его выслушала. – Он резко обрывает фразу.

– Вы сказали ей что-нибудь?

– Нет.

– Тогда что?

– Дверь кеба была открыта. Женщина затолкнула ребенка внутрь. Тот отбивался ногами. Она влезла за ним и повернулась, чтобы закрыть дверь. Ее лицо как маска… пустое, понимаете? Она размахивается и – бац! – бьет его локтем прямо по лицу. Он отлетает назад…

Бобби переводит дыхание и вроде бы собирается продолжать, но останавливается. Повисает тишина. Я позволяю ей заполнить его сознание – до самых уголков.

– Я вытащил ее из кеба за волосы. Я ударил ее лицом о боковое стекло. Она упала и хотела откатиться, но я стал пинать ее.

– Вы думали, что наказываете ее?

– Да.

– Она этого заслуживала?

– Да!

Он смотрит прямо на меня, его лицо бледно как мел. В этот момент я представляю себе ребенка в одиноком уголке игровой площадки, полного, высокого, неуклюжего, носящего прозвища вроде Жирдяй или Мешок с Салом; ребенка, для которого мир представляется огромным пустым пространством. Ребенка, который мечтает стать невидимкой, но обречен выделяться из толпы сверстников.

– Сегодня я нашел мертвую птицу, – рассеянно произносит Бобби. – У нее была сломана шея. Может, она налетела на машину.

– Возможно.

– Я убрал ее с дороги. Тельце было еще теплым. Вы когда-нибудь думаете о смерти?

– Я считаю, что все о ней иногда задумываются.

– Некоторые люди заслуживают смерти.

– И кому это решать?

Он горько смеется:

– Уж точно не таким, как вы.

Сеанс затянулся, но Мина все равно уже ушла домой к своим кошкам. Большинство соседних кабинетов закрыты и погружены во тьму. По коридорам ходят уборщики, опустошая мусорные корзины и сдирая своими тележками краску с бордюров.