Майкл Коуни - Здравствуй, лето... и прощай

• Название: Здравствуй, лето... и прощай
• Автор: Майкл Коуни
• Жанр: Научная Фантастика

«Здравствуй, лето, и прощай» – история любви двух молодых жителей чужой планеты, где идёт война. Одновременно наступает период резкого похолодания, и, хотя часть населения успевает укрыться в убежищах под землёй, остальные обречены на смерть.

---

Вторая гипотеза вскоре подтвердилась. Отклонения в нашей орбите были вызваны гигантской планетой Ракс.

А с изобретением телескопа эти две гипотезы стали одним фактом.

Оказалось, что Ракс вращается вокруг оси, лежащей в той же плоскости, что и наша. Ракс и мы были когда-то частью одной и той же системы – фактически мы могли быть даже частью самого Ракса, а солнце Фу появилось извне…

Он замолчал, давая мне переварить услышанное. Наконец, я заметил:

– Вы хотите сказать, что все эти сказки о Великом Локсе Фу, вырывающем нас из когтей ледяного дьявола Ракса – правда? Что Фу притянул нас к себе с орбиты вокруг Ракса? – Я был разочарован; это выглядело так, будто моя мать оказалась права.

– Это правда, но это ещё не все. Видишь ли, этот процесс двусторонний… И теперь пришло время, когда Ракс должен притянуть нас обратно.

* * *

Наступила долгая тишина, и я вздрогнул, несмотря на то, что в комнате было тепло, вздрогнул, представляя себе холодный Ракс в небе и крохотную точку Фу среди звёзд. Вечная тьма, вечный холод. Это был конец света.

Действительно, конец света!

– Сколько лет? – прошептал я. – Сколько пройдёт лет, прежде чем мы снова увидим Фу?

– Не очень много – относительно, конечно.

– Он поколебался. – По расчётам – сорок. У нас есть продовольствие, топливо – даже несмотря на то, что мы потеряли весь груз спирта на «Изабель». Впервые нам предстоит стать… продолжателями цивилизации.

– Но что будет с остальными? – Собственно, я думал только о Кареглазке. Моей Кареглазке, умирающей страшной смертью от холода, пока все парлы, включая меня, будут сидеть под землёй в тепле и уюте. – Значит, война с Астой – лишь большой обман? – Мой голос дрожал.

– Нет, – спокойно сказал он, – война настоящая: она действительно началась, и, пока шла, стали известны некоторые астрономические факты, почти случайно были сделаны определённые расчёты. И тогда двум противоборствующим сторонам показалось более удобным позволить войне продолжаться, вот и все.

– Во имя Фу, уж конечно! – я снова начал терять самообладание. – Это позволяет вам принимать меры безопасности вроде превращения этого места в крепость, отгороженную от собственного народа, пока астонцы и эртонцы уничтожают друг друга. А мой отец… Он знал об этом, знал всё время… И у вас не возникло никаких мыслей о людях, которые погибли в вашей фальшивой войне, которые гибнут до сих пор?

– Они в любом случае погибнут. Они хоть будут счастливы, погибая за что-то… Послушай, Дроув, я понимаю твои чувства, – рассудительно сказал он. – Я рассказываю тебе все это, потому что мне кажется, ты единственный, кто в состоянии убедить Стронгарма прислушаться к голосу разума. Я хочу, чтобы он увёл своих людей. Даже ты должен понимать, что они ничего не добьются, напав на нас.

– Чтоб вас заморозило, Троун, – прохрипел я. – Чем больше парлов они заберут с собой на тот свет, тем более я буду счастлив. И они тоже: как вы сами сказали, лучше погибать за что-то.

– Ты не понимаешь, Дроув. Все это уже не имеет никакого смысла.

– А что случилось с маленьким Сквинтом, с Сильверджеком? Надо полагать, вы их убили? Он вздохнул.

– Я хочу, чтобы ты понял: ты один из нас, один из победителей, нравится тебе это или нет. Сквинт и Сильверджек, каждый по-своему, угрожали нашим планам, раскрыв суть наших действий, и потому их необходимо было убрать. Меня в то время здесь не было, но будь я на месте ХорлоксМестлера, я бы предпринял те же шаги. Вся операция могла пойти насмарку, если бы широкая публика слишком рано раскрыла наши цели. То же касается комплекса убежищ на астонском побережье.

– Ну ясно, – горько сказал я. – У астонцев все точно так же.

Полагаю, вы обменивались припасами во время комендантского часа.

Интересно, кстати, кто сейчас живёт у них в убежище – рядовые астонцы или их Правительство?

– Не говори глупости, Алика-Дроув, – устало сказал он. – Если не хочешь помочь, тогда просто убирайся с глаз долой, ладно?

* * *

Несколько дней спустя горожане атаковали нас. Мне не позволили выйти за дверь во время самого мощного обмена пушечными залпами, но я видел достаточно, чтобы понять, что астонская армия – то, что от неё осталось после сражений по всему Эрто – объединила усилия со Стронгармом и его людьми. Этого, конечно, Зелдон-Троун больше всего боялся. Битва продолжалась несколько дней, пока канонада не ослабла и в конце концов не прекратилась, не пробив бреши в обороне парлов. Я пытался утешить себя тем, что парлы понесли большие потери в живой силе, но обнаружил, что не способен на подобное – кроме того, Парламентарии и Регент продолжали сидеть в своих подземных норах, целые и невредимые.

– Теперь ты понимаешь, почему нам пришлось укрепить эту территорию, – сказал потом Троун.

– Астонцы и Паллахакси заключили пакт, который логичным образом должен был бы означать мир. Но нет, народу обязательно нужно с кем-то воевать, а что может быть лучшей мишенью, чем мы? И что это им даёт? Чего бы они добились, уничтожив нас? Подумай об этом, но можешь не отвечать. Я уже знаю ответ. Я также знаю, что, возможно, ты мог бы спасти множество жизней…

Глава 19

В последующие дни мы не видели почти никого из жителей Паллахакси; туман стал гуще, и дожди усилились, перейдя в непрерывный пронизывающий ливень. Видимость сократилась шагов до пятидесяти. Для жителей Паллахакси это было идеальное время, чтобы попытаться взять приступом ограждение, и те, кто отвечал за оборону, это чувствовали; в течение многих дней охранники стояли плотной цепью вдоль всего периметра, но атаки не последовало. Впрочем, в определённом смысле это было неудивительно. В столь суровую погоду сама мысль о возможном ранении приводила в ужас – лежать, истекая кровью, на сырой земле, ощущая вгрызающийся в тело холод, медленно сводящий с ума, пока не придёт благословенная смерть…

Большую часть времени я проводил среди военных и охранников, возвращаясь к себе в комнату лишь для того, чтобы поспать. Я обнаружил, что мне трудно говорить с отцом, после того как стало ясно, что он всё время лгал мне. Интересно, подумал я, что было известно матери?

Под землёй находилось четыре уровня. Ближе всего к поверхности располагались казармы охранников и военных; это был практически полностью мужской уровень, за исключением нескольких медсестёр и кухарок. На следующем уровне располагались рядовые парлы – административный персонал и их семьи, включая моих мать и отца. Среди них было много астонцев, и я с горечью вспомнил о своих патриотических чувствах, когда Вольф, Лента, Сквинт и я думали, что преследуем шпиона…

Ниже – и здесь начиналась запретная зона – жили Парламентарии и их семьи, около двухсот человек. Я редко их видел, а они никогда не поднимались наверх, что было неудивительно, учитывая быстро ухудшающуюся погоду. Вероятно, Зелдон-Троун был единственным Парламентарием, с которым я когда-либо разговаривал, и вскоре даже он стал редко появляться на Административном уровне, видимо, переложив большую часть ответственности на моего отца. Я догадывался, что ниже есть ещё один уровень, где обитали Регент и его окружение, но прочие подробности были мне недоступны.

Двери, через которые можно было попасть на эти уровни, различались цветом, и все уровни имели независимый выход на поверхность. Жёлтые двери были доступны для всех, голубые – для административного персонала и выше, зелёные – для Парламентариев и выше, а красные – я знал лишь о двух таких дверях – только для Регента и его приближённых.

Порой комплекс убежищ, рассматриваемый абстрактно, казался микрокосмосом по отношению к внешнему миру, который я когда-то знал…

Я получил ответ ещё на несколько вопросов; главным моим источником информации были охранники и военные. Сквинт, как мы и думали, перебрался через реку, и его застрелил охранник, приняв за какое-то животное.

Мальчишка ничего не успел понять.

Но Сильверджек понял. Сильверджек опознал астонские товары среди груза «Изабель»…

В конце концов внешний мир снова начал вмешиваться в нашу жизнь.

Однажды послышался крик охранника, на который тут же сбежались солдаты. Я последовал за ними, сначала не понимая, что, собственно, случилось, но внезапно заметил силуэты за проволокой. Я бросился к ограде, мысленно крича: «Кареглазка!», но её там не оказалось. В клубящемся тумане, молча глядя на нас, стояло человек пятнадцать, явившихся из мира, о котором некоторые из нас уже почти забыли. Мой отец оказался среди солдат. Я обречённо ждал, что он отдаст приказ стрелять, но на него тоже, видимо, подействовала всеобщая атмосфера необъяснимой радости. После первого шока от неожиданности солдаты стали что-то кричать пришельцам, прося их сообщить последние новости, бессмысленно смеясь, крича и хлопая друг друга по спине, пока те загадочно смотрели на них сквозь проволочную сетку.