Руслан Белов - Муха в розовом алмазе

• Название: Муха в розовом алмазе
• Автор: Руслан Белов
• Жанр: Юмористическая фантастика

---

– Да. Прости уж женщине маленькую слабость...

– И что было дальше? – поинтересовался я, прислушиваясь к тарахтению, доносящемуся с вертолетной площадки.

– Пока Александр гонялся за партизанами Спитамена и развлекался с Роксаной, Ариана ушла в горы с небольшим отрядом, нашла трубку и принялась с помощью рабочих ее потрошить и выпотрошила до окварцованной ее части. Человек он она была не очень творческий (творческий, наверное, не поперся за тридевять земель, а придумал бы что-нибудь, не высовывая носа из Дельф), и потому не стала соображать, что можно сделать с 53-мя найденными розовыми алмазами, а попросту побросала их в костер, памятуя, что если нет алмазов, то нет и проблем.

– А с кимберлитами что она сделала? Ведь не было никаких развалов вокруг древняка?

– Голубую породу, как вынутую, так и находившуюся в почве ниже трубки, Ариана приказала в кострах пережечь...

– Понятно... А рудокопы и солдаты, их охранявшие? Что с ними сталось?

– Угадай с трех раз, – темно улыбнулась Синичкина.

– Солдаты убили рудокопов, засыпали шурф, прикрыли сверху дерном, а ночью скончались в страшных муках?

– Примерно так... Правда, по дороге в ставку Александра Ариана влюбилась в одного согдийца и много месяцев оставалась у него в кишлаке. Македонский из-за этого романа лишний год проторчал в Согдиане. И в Индию ушел лишь только после того, как Ариану нашел и привел в кандалах поисковый отряд, специально посланный за ней на Ягноб.

– Послушай, – спросил я, вспомнив первый найденный нами алмаз (ну, тот, который Сом Никитин замазал пластилином), – а когда в 72-м на Кумархе начались горные работы и наши славные геологи могли очень даже запросто нарваться на трубку, у твоей мамочки ничего не чесалось?

– Я же тебе говорил, что, во-первых, свободной она стала, во вторых, пить начала и многое ей стало до лампочки. Но про то, что на Кумархе разведка началась, она, наверное, знала, как и то, что месторождение будет признано непромышленным. Короче, она была в курсе, что при ее жизни до трубки никто не доберется.

– А муха? – вдруг вспомнил я, то, о чем хотел спросить в первую очередь. – Ты мне уже час рассказываешь, а о ней не сказала? Как она в алмазе появилась?

– Ты, наверное, насочинял, – усмехнулась Синичкина. – Представляю твои фантазии... Муху вправил в алмаз швейцарский ювелир, лучший ювелир западного мира, вправил в подвале под гаражом, куда его посадила солнцевская братва, посадила, чтобы он выполнил сумасбродный заказ очередной возлюбленной их пахана.

– Что-то такое было, – улыбнулся я.

– Швейцарский ювелир, действительно, приложил руку к этому алмазу. Но, в общем, все было гораздо проще. В жизни все всегда проще, чем в догадках и измышлениях.

– Это точно...

– О том, как муха попала в алмаз, мама рассказала в день моего первого гадания. Дело было так. Однажды утром она поцапалась с папой, который не оставил ей похмелиться...

– Совсем, как Баламут! – хмыкнул я. – Не было случая, чтобы он похмелился вторым по счету и очень редко, чтобы второму что-нибудь оставалось. Ну и что было дальше?

– После обычного обмена "любезностями" мама назвала его законченным алкоголиком, тварью, слизняком, плебеем, ни на что не способным человечишкой и прочее, прочее, прочее. Отец ее поколотил, и больную маму понесло – униженная, она стала хвастаться, что она – великий человек, когда-то определявший судьбы планеты, что она в свое время была знакома с Шелленбергом, сенатором Маккарти, Джоном Кеннеди, Фрэнком Синатрой и с некоторыми из них была близка физически. Отец оскорбился и ушел из дома. Вечером мама обнаружила, что одного алмаза нет, побежала в город и нашла папу в ближайшем гадюшнике. Он заговорил ей зубы, потом напоил и исчез... Появился через три недели, обросший, усталый, сунул маме камень в руку и спать завалился. Плюнув в его сторону, мама взглянула на алмаз, увидела муху и расцвела от счастья. Поняла, что папа самоутверждался ради нее...

– Ты хочешь сказать, что именно твой папаня муху в алмаз упаковал?

– Не упаковал, а нарисовал, с помощью своего знакомого художника. Папа вообще любил ручной труд. В дальних походах сидел в своей каюте и выдумывал всякие электронные механизмы. Мама мне объясняла, как он муху рисовал, но я только в институте кое-что поняла. Дело в том, что розовый цвет этим алмазам придает примесь, кажется, высоковалентных ионов марганца, – точно уже не помню, – а если понизить их валентность, то есть окислить или присоединить к ним электроны, то они становятся черными или коричневыми. И отец, желая доказать матери, что он кое-чего стоит, придумал такую машинку, из обычного теодолита сделал. Эта машинка, точечным окислителем он ее называл, окисляла ионы марганца в строго определенной точке алмазного кристалла. А его друг, спившийся художник-анималист, муху нарисовал. Вот и весь секрет... Русскому человеку, что блоху подковать, что муху в алмаз посадить – все едино, лишь бы в глазах не двоилось.

– Невероятно...

– Что тут невероятного? Ты что, ее не видел?

– Видел... – проговорил я, вспоминая свой разговор с мухой, нарисованной мухой.

– Эти алмазы с человеком все, что угодно могут сделать. Они ум будоражат, усиливают его, толкают на что-то неизведанное. Человек, покоренный розовым алмазом, не может быть обывателем, не может быть, как все. Он становится заметным... Тот художник, муху нарисовал и умер через несколько месяцев. Потом, будучи уже взрослой, я в газете на его фамилию наткнулась. Оказывается, он перед смертью написал несколько десятков картин, которым нет цены. Все они сейчас на Западе, в лучших галереях...

– Алмазы тут могут быть и не причем. Я, вот, с ними достаточно пообщался, а ничего за душой, кроме усталости не чувствую. Кучкин тоже, как был человеком, так и остался. Веретенников, правда, с ума съехал, но тоже вполне по-человечески.

– Подожди еще... – усмехнулась Анастасия. – Может быть, у тебя все еще впереди.

– Послушай, ты говорила, что швейцарский ювелир прикладывал руку к этому алмазу...

– Прикладывал, но ста пятьюдесятью годами раньше. Он по просьбе Ансельмы приполировал алмаз. И через день погиб при странных обстоятельствах...

– Шлепнула что ли его Ансельма?

– Милый, это очень длинная история, начавшаяся незадолго до "странной" смерти Александра I. В ней замешаны Николай I, Бисмарк и другие коронованные и некоронованные особы. Если я начну ее рассказывать, то дня мне не хватит.

И, поправив волосы, принялась строить мне глазки.

– Последний вопрос, – сказал я, поняв, что меня ожидают весьма приятные полчаса. – Насколько я понял, ты можешь гипнотизировать?

– Да могу...

– А почему ты эту свою способность под землей не использовала?

– Понимаешь, милый, я же дефективная колдунья и такая же ворожея.

–??? – раскрыл я рот.

– Настоящая колдунья-ворожея должна вырасти с алмазами, с молодых ногтей вырасти, а я только-только ими завладела. Вот у меня многое и не получается так, как надо... Если бы я была полноценной ворожеей...

"И полноценной убийцей, – подумал я, – то не чикалась бы с нами в штольне".

Синичкина смущенно улыбнулась. Так, наверное, улыбаются неполноценные ведьмы. Отчисленные за неуспеваемость со второго курса своего профессионально-технического училища.

– А... – начал я, желая выведать, где сейчас находится машинка, увеличивающая стоимость алмазов в десятки раз, но Анастасия приложила ладошку к моим губам и улыбнулась. Улыбнулась, как женщина, возжелавшая вполне определенного:

– Извини, милый, мне надоело разговаривать. Давай, лучше помиримся до конца, а?

5. Он, как духовное явление, улетел в заоблачные дали. – Она есть Бог, она есть Совесть. – Жизнь "под бомбой". – От реабилитации в борделе он отказался.

Как только "милый" кончил и, закрыв глаза, отвалился в сторону, дабы дать улечься переполнившему его счастью, Синичкина влила ему в рот чего-то приторного из маленького термоса. Чернов моментально стал ватным. Лицо его выражало готовность выполнить, все, что ему в данный момент прикажут.

– Сядь на пол в позе лотоса! – приказала девушка, счастливо улыбаясь ("Все получается! Ура!").

Чернов сел. Не человек – идол. Восковая фигура. Согбенный, он тупо смотрел себе под сложенные ноги. Синичкина чуть не захлопала в ладоши. Но удержалась. Дело – есть дело. И бросила на землю четыре алмаза. Четыре напитавшихся солнцем алмаза. Положила под глаза Чернова. Чернов вздрогнул и из воскового стал каменным. А Синичкина приблизила уста к его уху и страстно что-то зашептала. Она шептала и шептала, убеждала и очаровывала, ставила в тупик, объясняла и приказывала. Длилось это целую вечность – часа полтора.

Когда девушка перестала говорить, Чернова Евгения Евгеньевича не стало. Он, как духовное явление, улетел в заоблачные дали. В небо, к серебряным дырочкам. А его тело занял Баклажанов Иннокентий Александрович и этот Иннокентий Александрович был мотивирован выше крыши и хорошо знал, что надо делать. Выбросив изорванные во вчерашнем путешествии брюки, он покопался в рюкзаке у Синичкиной, нашел спортивные бриджи, натянул их без спроса, надел кроссовки, не попрощавшись, вылез из пещеры и резво побежал вниз.