Сандра Браун - Рикошет

• Название: Рикошет
• Автор: Сандра Браун
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2007
• ISBN: 978-S-699-20915-6

«— Ну и дождь — их и винить-то не стоит, что остановили поиски. Наверное, тело уже никогда не найдут. Теперь, видно, эта история навсегда останется загадкой. Убили ее или она покончила с собой? — Бармен отложил полотенце и наклонился над барной стойкой. — Как думаешь, что там произошло?

Посетитель поднял мутные от усталости глаза и хрипло сказал:

— Я знаю, что произошло».

Жена судьи Элиза Лэрд убивает проникшего к ней в дом человека — по ее словам, в целях самозащиты. Детектив Дункан Хетчер и его верная напарница Диди с первого дня подозревают, что дело нечисто. Кто же красавица Элиза — убийца или жертва? Можно ли верить ее призывам о помощи или она подослана к неподкупному полицейскому, чтобы заманить его в ловушку и погубить?

Увлекательный и непредсказуемый новый роман признанного мастера детективного жанра Сандры Браун — впервые на русском языке.

---

Она подняла голову и посмотрела на него. В лице ее, в бледных губах, по-прежнему не было ни кровинки, и от этого глаза казались невероятно огромными. Такими огромными, что Дункан запросто мог утонуть в их зеленой глубине.

— Разве?

Глава 5

В Роберте Савиче прежде всего поражал необычный цвет кожи и волос.

Кожа цвета кофе с молоком досталась ему от бабушки со стороны матери, уроженки Ямайки. Оттуда она приехала в США в поисках лучшей жизни. В тридцать четыре, отказавшись от дальнейших поисков, она вскрыла себе вены в борделе, где жила и работала. Истекающее кровью тело нашла другая проститутка, ее пятнадцатилетняя дочь, мать крошки Роберта.

Голубые глаза были наследством многих поколений Савичей, рода, который пользовался дурной славой и подавал надежды под стать материнскому.

На первый взгляд к Савичу относились соответственно его происхождению. Он же был уверен: те, у кого кожа стопроцентно темная или белая, никогда не примут его, полукровку, и не признают своим. Предубеждение всегда расцветает пышным цветом в любой расе и не знает никаких границ. Всякое общество, как бы громко оно от него ни открещивалось, пронизано предубеждением сверху донизу.

Как только Савич подрос и стал разбираться, что к чему, он понял: он должен властвовать сам, единолично. Эгоистической цели такого масштаба невозможно достичь, будучи хорошим мальчиком, наоборот, для этого нужно быть жестче, умнее, жаднее своих сверстников. Достичь этой цели можно, только заставив каждого встретившегося на твоем пути тебя бояться.

Мрачный опыт юности Савич усвоил хорошо и обернул его себе на пользу. Каждый год, проведенный в нищете, унижениях и отчуждении, становился новым защитным слоем, который все утолщался и твердел, пока не сделал Савича неуязвимым, как сейчас. В особенности это касалось его души.

Весь свой ум и талант предпринимателя он направил в торговлю — особого рода. В двенадцать он перевозил кокаин. В двадцать пять сам назначил себя главой преступного мира, одним махом перерезав горло своему наставнику на глазах испуганных соперников. Вскоре о нем узнали те, кто никогда раньше не слышал его имени. Его противники стали умирать один за другим, и все ужасным образом. Слава о его жестокости, вполне заслуженная, быстро распространялась, подавляя любые тайные мысли о противоборстве.

Десять лет продолжался его террор. Он сделал его состоятельнее, чем он предполагал. Робкие восстания, предпринятые безумцами или глупцами, немедленно подавлялись. Предать означало подписать себе смертный приговор.

Спросите Фредди Морриса. Хотя он не сможет вам ответить.

Свернув на автостоянку возле склада, где на совершенно законных основаниях располагался принадлежавший ему машинный цех, Савич представил себе реакцию Дункана Хэтчера, когда тот нашел в своем холодильнике подарочек, и вновь ухмыльнулся.

Сначала Дункан Хэтчер был всего лишь камешком в его ботинке, мелкой неприятностью. На первых порах его крестовый поход против империи Савича казался просто забавным. Но в своем упорстве Хэтчер был неутомим. С каждым поражением оно только разгоралось. И Савичу стало Уже не смешно. Детектив стал представлять нешуточную угрозу, с которой ему еще предстояло разобраться. Скоро.

Постепенное распространение метамфетамина в юго-восточных штатах открыло новый и многообещающий рынок. Торговые операции Савича сосредоточились на нем, принося стремительно растущую прибыль. Однако дело требовало непрестанного внимания и наблюдения. Савич полностью контролировал тех, кто производил и продавал для него наркотик. Кроме того, надо было следить за частниками, стремившимися поживиться на его территории.

Любой кретин, заготовив жаропонижающее и канистру бензина, думал, что может начать работать на себя. К счастью, большинство подобных любителей взрывались в своих убогих лабораториях и без его помощи. Но если получить метамфетамин было относительно легко, продать было еще легче. Потому что употреблять его можно было по-всякому — нюхать, курить, колоться, просто глотать — каждый мог найти что-то свое.

Это было золотое дно, и Савич не собирался им жертвовать в угоду Хэтчеру.

На первом этаже склада, в цехе, было шумно, грязно и жарко, в противоположность прохладному оазису его офиса на втором. Хотя эти пространства отделяла друг от друга только короткая поездка на грохочущем грузовом лифте, с эстетической точки зрения они были как небо и земля.

Он не жалел денег, окружая себя роскошью. Его кожаное рабочее кресло было мягче сливочного масла. Полировка стола — сверкающей и гладкой, как атлас. На полу лежал шелковый ковер самой тонкой работы, какой только можно было купить за деньги.

В секретарях у него состоял Кении, гомосексуалист, чья семья пустила в Саванне глубокие корни, отличаясь, к его несчастью, завидным долголетием. Изнывая от нетерпения, Кении ждал, когда же его престарелые родители умрут и он, как единственный сын и наследник, получит долгожданный бесценный судебный архив.

Пока же он работал на Савича, смуглого, таинственного и восхитительного. По вполне понятным причинам тот стал проклятием для его родителей, но навсегда завоевал слепую преданность Кении, когда неторопливо задушил рьяного гомофоба, подловившего Кении возле бара для геев и избившего его до полусмерти.

Их сотрудничество было взаимовыгодным. Савич предпочитал Кении секретаршам женского пола. Женщины все до единой стремились вступить с ним в сексуальные отношения, глубина которых зависела от их индивидуальности. Он не смешивал флирт с бизнесом.

Кроме того, женщины слишком легко поддавались на лесть или даже просто доброе отношение. Копы с федеральными агентами часто пользовались этой женской слабостью с целью получения информации. Однажды они попытались таким образом поймать его за руку. Ничего не вышло — секретарша исчезла бесследно. Он заменил ее Кении.

Кении вскочил на ноги в ту же секунду, когда Савич перешагнул порог своего офиса. Он кивнул на закрытую дверь рабочего кабинета Савича, и хотя из его тщательно уложенной прически не выбилась ни одна прядь, было заметно, что он сильно взволнован.

— Вас ждут, и с большим нетерпением, — преувеличенно-драматически прошептал он.

Савич мгновенно насторожился, ожидая засады, — в голове сразу вспыхнуло «Хэтчер», — и взялся за пистолет на поясе.

Брови секретаря испуганно дернулись вверх.

— Это не то. Иначе я бы вам позвонил. Думаю, от такого свидания вы бы ни за что не отказались.

Теперь, подгоняемый больше любопытством, чем тревогой, Савич подошел к двери и распахнул ее. Гостья стояла к нему спиной и смотрела в окно. Услышав его шаги, она обернулась и сняла темные очки, закрывавшие половину лица.

— Элиза! Какой неожиданный и приятный сюрприз. Твое появление всегда подобно бальзаму на раны.

Она не улыбнулась в ответ на его широкую улыбку и лесть.

— Рада слышать, потому что у меня к тебе дело.

Звание сержанта много привилегий не давало, но одной из них был отдельный кабинет в дальнем конце узкого помещения, в котором располагался отдел насильственных преступлений.

Проходя мимо стола Диди, Дункан ей кивнул. В зубах он держал пончик, в одной руке — пластиковый стаканчик с кофе, другой подцепил пальцем за вешалку спортивную куртку, а под мышкой торчала газета. Он вошел в свой кабинет размером не больше чулана и даже присесть не успел, как Диди, следовавшая за ним по пятам, решительно шмякнула ему на стол папку.

— Его звали Гэри Рэй Троттер.

Дункан не был «жаворонком». Честно говоря, утро он просто ненавидел. На то, чтобы свыкнуться с очередным утром и привести себя в полную боевую готовность, ему требовалось некоторое время. Диди, напротив, разгонялась за пару секунд.

Несмотря на проведенную в доме Лэрдов ночь, она наверняка встала рано и приехала на работу несколько часов назад. Другие детективы вползали в отдел насильственных преступлений, уже с утра измученные большой влажностью. Диди, как обычно, кипела энергией и казалась самой бодрой из всех.

Дункан шевельнул локтем, уронил зажатую под мышкой газету на стол. Повесил куртку на спинку кресла, поставил кофе, начинавший обжигать пальцы вопреки предохранительному слою бумаги на стаканчике, и, прежде чем вынуть изо рта пончик, откусил кусок.

— А где же «доброе утро»? — пробурчал он.

— Дотан тоже приехал на работу рано, — ответила Диди, пока он тяжело усаживался в рабочее кресло. — Он снял отпечатки пальцев с трупа Лэрдов. Гэри Рэй Троттер был вором-рецидивистом, так что найти его личное дело я смогла за пару секунд. О нем много чего известно, — она показала на лежавшую на столе папку, к которой он еще не притронулся. — Родом из Балтимора, последние десять лет понемногу продвигался на Восточное побережье, отсиживая в разных тюрьмах за мелкие преступления; но два года назад расхрабрился и совершил вооруженное ограбление в Миртл-Бич. Три месяца назад вышел из тюрьмы условно. Последние два месяца его куратор[9] потерял с ним связь.