Элизабет Адлер - Бремя прошлого

• Название: Бремя прошлого
• Автор: Элизабет Адлер
• Издательство: Олма-Пресс, Вагриус
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-87322-351-3, 5-7027-0435-5

Красавица Лилли Молино всю жизнь стремилась быть любимой.

Но для многих мужчин встреча с ней оказалась роковой.

Она разбивала семьи, сеяла раздор и ненависть.

Наконец Лилли решает начать новую жизнь, навсегда связать свою судьбу с достойным человеком.

Сумеет ли она избавиться от бремени прошлого и найти тот единственно верный путь, который ведет к счастью?

---

Пока па проигрывал немалую часть своих денег, Сил тратила остальные. Она устраивала вечера и давала обеды со щедростью в духе лучших традиций Молино, делая для гостей все возможное. Разумеется, тот факт, что рядом с нею никогда никого не было, представлялся скандальным.

Сил была, как говорят французы, «хорошенькой дурнушкой», девушкой некрасивой, но тем не менее привлекательной. Она была умна и жизнерадостна, и это привлекало к ней людей. У нее была хорошая фигура, а одевалась она экстравагантно, хотя, может быть, и с недостаточным вкусом, но, по крайней мере, у нее был свой стиль. Она была остроумной и веселой, и с нею не было скучно. У нее не было недостатка в ухажерах, но пока она не встретила ни одного, которого могла бы представить себе в качестве спутника жизни. Когда бы па ни спрашивал Сил о ее поклонниках, с надеждой глядя на дочь и думая о внуке, которому мог бы передать свое имя, она жаловалась на то, что один был слишком большим книжником, другой лошадником, третий слишком стар, четвертый слишком молод.

– Всегда-то ты найдешь в каждом какой-нибудь недостаток, Сил! – ворчал отец, проявляя свою старческую мудрость. – Черт побери, девочка, но они же все из хороших семейств, у всех дома, и земля, и деньги. И все они джентльмены. Чего еще может желать женщина?

Сил грустно смотрела в глаза отцу и с сожалением отвечала:

– О па, я не знаю… Думаю, что мне хочется любви.

Когда Сил освободилась от меланхолии па и от Арднаварнхи, снова проснулась ее кипучая натура.

«Боже мой, Лилли, – радостно писала она сестре, – я отбросила все ограничения и как в дикое прежнее время летаю с вечеринки на вечеринку, с приема на прием. Здесь много свободных молодых людей приятной наружности, но среди них так мало таких, кто мог бы заинтересовать твою сестренку. Да я и не готова пока еще к замужеству. Я только-только начала пользоваться плодами своей первой свободы. Запомни, у меня не было торжественного выхода в свет в семнадцать лет, как у тебя, и после окончания школы я была заперта в Арднаварнхе, как монахиня в келье».

Сил ежедневно делала разные покупки в магазинах, выбирая прекрасные туалеты, которых так долго была лишена. Она сделала из своих буйных рыжих локонов прическу у самого модного парижского парикмахера и купила с десяток шляпок, которые по очереди надевала на свою по-новому элегантную голову. Сил прикалывала себе на грудь материнские фамильные бриллиантовые броши, сверкавшие всеми цветами радуги. Теперь она всегда носила знаменитую материнскую нитку жемчуга, крупного, как перепелиное яйцо, с массивным бриллиантовым фермуаром – свадебный подарок мамми от мужа. Она порхала с приема на бал, сверкая бриллиантами, в ярких шелках и атласах, с широкой радостной улыбкой на очаровательной мордочке обезьянки, и едва появлялась в залах, как ее тут же окружали молодые люди.

Рождество они провели в Лондоне, и па, несмотря на зимний холод, был таким же бодрым и подвижным, каким бывал в пятьдесят лет.

– В конце концов, я ведь с молоком матери впитал в себя сырость ирландских туманов, – говорил он Сил в день Нового года, твердо шагая по улице и лишь слегка опираясь на палку. Видел он лучше, чем в прошлые годы, и глаза его искрились, когда он шел по Белгрейв-сквер в свой клуб, чтобы выпить там утренний кофе и просмотреть «Таймс».

Поэтому Сил крайне удивилась, когда через несколько часов в дверь дома на Белгрейв-сквер позвонил друг отца, доктор Барнет, такой же старик, как и па.

– Боюсь, что у меня для вас плохая новость, – сказал он Сил. Раньше чем доктор успел продолжить, побледневшая Сил поняла, что па умер.

– Это случилось внезапно, – успокаивая ее, говорил старик. – У него всегда было высокое давление, и я подозреваю, что произошло резкое сужение коронарной артерии.

По лицу Сил текли слезы.

– По крайней мере, он развлекся за эти несколько последних месяцев, – вздохнула она. – И уж если ему было суждено умереть, то хорошо, что это случилось в клубе, среди друзей, а не в одиночестве в Арднаварнхе, где его окружали одни воспоминания.

Сил переправила тело отца на пароме в Дублин, а потом поезд долго шел в Голвей. Наконец печальное путешествие завершилось в Арднаварнхе. Сил еще из Лондона распорядилась, чтобы дом вычистили до блеска, приготовили все комнаты для гостей, разожгли огонь во всех каминах и чтобы приготовили достаточное количество еды для сотен друзей дома, которые должны были приехать позднее. Народу собралось так много, что панихида состоялась на открытом воздухе. Стоял сухой мороз, и под ногами поскрипывал снег. Прощание с па сопровождалось громким пением гимнов в церкви и последовавшими за этим воспоминаниями за стаканами виски в Большом Доме.

Но когда все разошлись, дом погрузился в привычное молчание, и Сил уныло бродила из одной комнаты в другую в своем черном траурном платье, на этот раз без всяких драгоценностей. Она обхватила себя руками, тесно прижимая их к телу, чтобы не дать прорваться наружу, рождавшемуся внутри нее холоду. Оглядывая окружающие ее предметы, она видела их новыми глазами. Она, Сил Молиио, теперь хозяйка Арднаварнхи. И была здесь совершенно одна.

Сил вытерла слезы и поднялась к себе, сняла черное платье и закуталась в розовый шерстяной халат, отороченный белым мехом, и уселась за письменный стол, чтобы написать письмо Лилли.

«Дорогая моя Лилли, – писала она, – сегодня мы похоронили па, с любовью, торжественно, как и подобает. Пришли сотни друзей, все арендаторы и крестьяне. Думаю, что он был доволен, – я уверена, что он был среди нас, если не во плоти, то дух его был с нами.

Но теперь я чувствую себя в Арднаварнхе такой одинокой, Лилли, что это становится для меня невыносимо. Понимаешь ли ты, что означает смерть па? Она означает, что я могу снова увидеть тебя. Мы можем быть вместе. О, дорогая Лилли, ты никогда не поймешь, как мне тебя не хватало. Я закажу билеты на первый же лайнер, отплывающий из Ливерпуля, и приеду к тебе еще до конца месяца. Я не могу дождаться дня, когда увижу тебя, своего дорогого маленького племянника и, разумеется, Дэна.

Должна тебе сказать, что па оставил все мне, включая дома и землю. Я знаю, что это тебя не может огорчить, потому что ты и сама не менее богата, да я и не представляю точно размеров этого состояния, хотя знаю, что за этот последний год па много проиграл в карты, и поэтому готова к худшему».

Неделю спустя вместе с полусотней чемоданов, наполненных одеждой, с двумя десятками шляпных коробок и с огромной черной кожаной шкатулкой, набитой драгоценностями до самого верха, Сил отплыла на лайнере «Этрурия» в Нью-Йорк, где ее должна была встретить Лилли.

44

В день женитьбы на Лилли Дэн сиял от гордости и любви, даже несмотря на то, что свадьба состоялась не в церкви святого Стефана, как ему бы хотелось, потому что Лилли не была католичкой.

Чтобы не давать повода к сплетням – ведь прошло едва шесть месяцев со смерти Джона, – они решили зарегистрировать свой брак в суде небольшого городка в Новой Англии. Из тех же соображений они приехали туда по отдельности. К радости Дэна, его брату Финну удалось выкроить время в своем сумасшедшем расписании, чтобы быть его шафером.

– Давай не будем говорить об этом Лилли, – условился Финн, узнав об этой новости. – Пусть это будет для нее сюрпризом.

Дэн выглядел просто невыносимо красивым в своей сшитой на заказ серой визитке; красавцем смотрелся и Финн, торжественный и усталый, весь в черном.

– Не слишком ли ты перегружаешь себя работой? – в шутку заметил Дэн. – Работа без отдыха делает человека угрюмым. А когда же мы сможем погулять на твоей свадьбе? Нам с тобой давно пора заняться воспроизведением потомства. Только вообрази себе, как мы, с женами и детьми, будем сидеть вместе за праздничным рождественским столом, а потом играть с ними перед камином так, как это бывало в Большом Доме.

– Не сглазь, Дэн, – холодно проговорил Финн. – Никогда не будет так, как в Арднаварнхе, и ты это знаешь. Сколько бы ни было у нас денег, мы никогда уже не будем такими.

Лилли была в специально заказанном для этого случая платье и жакете ее любимого розово-лилового цвета. На голове у нее была экстравагантная парижская шляпка с розовыми шелковыми цветами, ожерелье в шесть ниток жемчуга из фамильных драгоценностей Адамсов, бриллиантовые, с жемчугом, серьги, а в руке был букет сладко пахнувших роз. По дороге на свадьбу у нее не выходили из головы все подробности ее связи с Финном.

Она понимала, что он соблазнил ее с целью мести и что когда он узнал о ней и о Дэне, то наверняка подумал о том, что она вернется к нему. Однако он ошибся. Дэн вернул ей душевное равновесие; он добрый и бескорыстный, настоящая скала, за которую она может уцепиться в штормовом море своей жизни. Она так устала от нее… С Дэном и со своим сыном, а может быть, и с новыми детьми, она обретет покой и радость. Это была ее сделка с Богом. Она будет хорошей, преданной женой и матерью, и надеялась, что Бог простит ей ее прегрешения, как сказано в молитве, и дарует ей радость и дружбу, если не большую любовь. И что Финн будет держаться от нее в стороне и сохранит их тайну.