Юрий Шубин - Враг государства

• Название: Враг государства
• Автор: Юрий Шубин
• Жанр: Боевик

Во время холодной войны для обороны Москвы на случай возможного ядерного столкновения с Америкой по периметру города было установлено шесть баллистических ракет "Сатана". Пять из них с тех пор демонтировали, а одну законсервировали…

И вот у главарей "Аль-Каиды" появился воистину дьявольский план. Они решили захватить оставшуюся ракету и ударить по Америке!… Диверсионный отряд знаменитого наемника по кличке Хирон направляется в столицу России для выполнения этой черной миссии.

Группе "Антитеррор" придется приложить все усилия, чтобы предотвратить чудовищную акцию с непредсказуемыми последствиями и победить страшных врагов государства…

---

И наркоманы слушали басни Лапы о том, что поставки сорваны, курьеры арестованы и из-за этого цена наркоты поднялась… Они знали, что он врет, но не могли противиться, потому что зависели от Лапы и дозы.

В данный момент судьба Лапы зависела от человека напротив, и он это чувствовал. Даже говоря правду, он прятал глаза помимо воли.

– Почему Шлепик обратился к тебе? – спокойно и резонно спросил офицер.

– Да ничего он ко мне не обращался! Что вы привязались! – завозмущался Лапа, подтверждая подозрения майора. Кто громче всех кричит «держи вора» – тот сам обычно и вор. Исключения встречаются редко. – Просто поделился! Зря я вам сказал! Вот, блин, дурак! Как всегда, хочешь как лучше… – обиженно причитал агент, но это не принимали всерьез.

После того как Игнатов записал скупые сведения о Шлепике, он поднялся и, прощаясь, попросил:

– Если нетрудно, напишите все, что вам известно, и передайте Егорову.

– Прямо тут, что ли, я буду писать!

– Вы с ним сейчас это и обговорите, – закончил разговор майор и усмехнулся: – Можете проехать в отделение.

Лапа обиженно вздохнул:

– Шутки, блин, шутите! В отделение…

С затянувшегося перекура вернулся Егоров. Коротко переговорив с ним, контрразведчик удалился, оставив Шарина наедине с неприятным предчувствием. Егоров же думал о том, что если информация Лапы поможет контрразведчикам, то и его карьера может пойти в рост. Ведь если на аттестации начальство будет просматривать успехи его оперативно-агентурной работы, то не сможет не заметить, что к Егорову обращалась ФСБ и его агент помог Конторе в решении задачи.

Свой интерес каждый блюдет и лелеет. И никуда от этого не деться. Такова человеческая природа.

У Егорова нашелся и лист бумаги, и ручка. Лапа написал кое-что из того, что ему было известно о сделке с оружием, разумеется, тщательно дозируя раскрываемую куратору информацию. Если бы сам Шарин стоял в стороне от сделки, он давно и без труда сдал бы Шлепика с потрохами. Но, оказавшись с ним в одной упряжке, старался сдать подельника, как бы это сказать помягче, что ли, поделикатнее, с наименьшим вредом. Чтобы ненароком обратная волна правосудия не затащила в водоворот его самого.

Лапа дождался, пока Егоров уедет, покурил минут десять, посмотрел по сторонам – не остался ли кто-то из ментов или Конторы следить за ним… После этого вышел на улицу и сел в «БМВ». Запуская двигатель, Лапа еще раз повертел головой туда-сюда – не отъедет ли следом какая-нибудь машина…

Но опасения не подтвердились. Да и невозможно отследить работу контрразведки. «БМВ» резво тронулась и, наглым ледоколом попирая правила движения и законные права водителей, вырулила в левый ряд. Для него одного всегда горел зеленый свет.

Теперь сутенер ехал по проспекту и соображал, как предупредить Шлепика. Что сказать, чтобы самому остаться вне подозрения… Или – не говорить ничего, надеясь, что на допросе про него не вспомнят? В конце концов Лапа пришел к выводу, что последний вариант был бы не самым предпочтительным. Зачем доводить дело до допроса! Это же глупо!

Но карты легли так, что по меньшей мере двое в городе были кровно заинтересованы в том, чтобы торговец оружием по кличке Шлепик на время или совсем исчез с московского горизонта. Одним из них был агент уголовного розыска Шарин, скрывавшийся от всех под псевдонимом Лапа.

Вспыхнул ярко-синим экран телефонной трубки, обдав синевой впадину на щетинистой щеке. Темная тень лишь увеличила ее глубину. Полированная пластмасса прижалась к раскрасневшемуся от волнения уху. Кожа на лбу пошевелилась и собралась резиновой складкой.

– Шлепик, это я! – заговорщически провещал Лапа. Вечерние огни плескались в широко раскрытых, наполненных холодом зрачках. – Слышь! Ко мне тут кент «мутный» клеился… Тобой интересовался… Я его «по большому кругу» запустил, мол, слышал что-то про такого, но не знаю, чем занимается. А встретиться с тобой посоветовал в кафе на углу Кравченко. Так что ты там не показывайся без надобности. Мало ли что. Левая пятка подсказывает, что менты мосточки наводят…

– Ты его раньше встречал? – насторожился оружейный торгаш.

– Никогда, толкую же тебе!

– Чего хотел?

– Говорю же, про тебя расспрашивал, кто такой, чем промышляет! Вокруг да около ходил, как кот у сметаны!…

Разговор подельников был недолгим, но сообщение не произвело на Шлепика должного впечатления. Мало ли какие пацаны им интересуются. Может, им стволы нужны или другое дело имеется, вот справки и наводят.

– Ну и хрен с ним! Мне-то чего! – буркнул торговец. – Расслабься и получи удовольствие! А за «шухер» – спасибо.

Вопреки многим ожиданиям, Шлепик не канул камнем на дно и не прислушался к своевременному предупреждению, лишь приняв информацию к сведению, словно прогноз погоды на неделю. Мало ли что синоптики болтают – все равно не сбывается. Слишком часто они ошибаются. Слишком часто говорят неправду. Слишком часто перестраховываются.

Но Шлепик много не знал и поэтому не учел, что ТОТ «синоптик» ошибался гораздо реже Гидрометцентра. Он не бестелесное создание, а человек из плоти и крови. У него имя есть. И зовут его не Саша какой-нибудь Пупкин, и не Петр Петрович, с уважением. Оно не значится ни в каком телефонном справочнике, не записано ни в одной домовой книге. На это имя не выписывались документы, не выдавалось пенсионное удостоверение или карточка медицинской страховки…

«Синоптика» звали – ЗОРАН. Или, по-другому, – ХИРОН. О нем знали немногие.

В небе над Шлепиком погоду заказывал ОН.

* * *

Для Вольского утро оказалось поздним. Едва открыв глаза, он подумал о Марине, которая снилась ему весь остаток ночи. Вспомнил о вечере, проведенном с ней накануне, и только потом о деле. Это незначительное обстоятельство не понравилось ему. И Зоран, и Хирон были бы от этого не в восторге! Думать о женщине полагается в последнюю очередь, и то как о само собой разумеющемся трофее. А если кто-то меняет положение вещей местами, то он перестает быть профессионалом. Так они считали.

Вольский подумал, что слишком строг к себе. Он не потерял форму, а только отвлекся на миг от постоянного бега с препятствиями. Вряд ли женщина может что-то значить в его жизни, тем более – изменить ее. Это невозможно в принципе. Такого еще не было. Не считая незначительных эпизодов «по молодости».

Звонок мобильника вернул утерянное ощущение ответственности, твердости и безоговорочной решимости в осуществлении намеченной цели. Эмоциональные мотивы не участвуют, только точное планирование и расчет. Такова профессия. Но отдельно взятые принципы не хороши и не плохи. Для десантника роты спецназначения, прошедшего немыслимые жернова, огнива и горнила войн, но состоящего на службе своей страны, – это одно. Для отставного диверсанта, повернувшего время вспять, – совсем другое.

Вольский ответил на звонок – и это был Обухов. Договорились, что он подъедет через пятнадцать минут.

– И по дороге заскочи куда-нибудь, симку[15] новую купи, – велел главарь.

Вольский сделал несколько физических упражнений, но настроя на спорт не было, а мышцы и так приятно поламывало после вчерашних упражнений с Маринкой…

Но, кажется, зудели не только мышцы…

Мужчина принял прохладный душ. Энергичными движениями растер тело махровым полотенцем и, раскрасневшийся, окончательно проснувшись, отправился завтракать.

Пища заядлого холостяка не отличалась изысканностью, а скорее походила на вариант «с собой» из кафе быстрого питания. Хлеб да нарезка в несколько слоев. Для утра – вполне достаточно, а день принесет новую пищу.

Вскоре приехал Обухов.

– Чай будешь? – предложил гостеприимный хозяин. – Водку не предлагаю – работы много.

– Дай хоть кофе глотну, – согласился гость и, зная, где что лежит, самостоятельно приготовил себе напиток.

– Рассказывай, как оттянулся, что узнал? – сказал Вольский, заваривая себе новую чашку чая.

– Оттянулся путем, – ответил подельник, с осторожностью отпивая туманящуюся паром шоколадного цвета жидкость. – Голова теперь болит!

– Ты же не лошадь, братишка! Надо меру знать! – пожурил приятеля Вольский. – Ну что там – не томи?

– Шухер конкретный в кабаке навели… – отхлебывая кофе, рассказывал Обухов. – ФСБ была несколько раз. На братков наехали со стрельбой. Заново опрашивали персонал, искали свидетелей. Один пацан – поваренок – даже сбежал – слишком много видел, наверное. Короче, вывод такой: Чека всерьез за «чехов» взялась.

– Думаешь – зацепились? – спросил Вольский. Напарник молча кивнул и подул на зеркальную кофейную поверхность.

– Уверен? – уточнил главарь.

– К доктору не ходи! – вновь оживился Обухов. – Не думаю, что в контрразведке ребята глупее нас с тобой сидят, – заключил бывший десантник. – Помнишь капитана из нашего особого отдела? То-то. А эти ж столичные! Они все в кучу собрали, прикинули шланг к носу и сделали выводы. Это ж элементарно, Ватсон! Вот поэтому они в «Канарейку» вместо ментов приезжали.