Наум Фогель - Гипнотрон профессора Браилова

• Название: Гипнотрон профессора Браилова
• Автор: Наум Фогель
• Издательство: Херсонское книжно-газетное издательство
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1962

Советский ученый профессор Браилов со своими учениками работает над изобретением аппарата, усыпляющего на расстоянии. По мере усовершенствования этого аппарата, открываются все большие и большие возможности использования его для лечебных целей.

Схему аппарата Браилова, путем шпионажа, добывает американский нейрофизиолог Эмерсон. Подстрекаемый своим шефом и друзьями из военного ведомства, Эмерсон разрабатывает сверхмощный генератор сонного торможения, испытания которого на секретном полигоне заканчиваются блестяще. Но к этому времени профессору Браилову удается создать мощный нейтрализатор пагубных излучений и, таким образом, обезвредить чудовищное детище Эмерсона.

По ходу развития сюжета автор знакомит читателя с рядом интересных функций головного мозга, раскрывая в популярной форме физиологическую сущность сна и сновидений, летаргического сна, лунатизма, внушения, гипноза и других “таинственных” проявлений высшей нервной деятельности человека.

---

Ирина лежит с открытыми глазами, потирает замлевшую руку и думает: “Почему вдруг привиделся этот факир? Очень просто! У него точно такие же волосы, как у парикмахера, густые, вьющиеся мелкими колечками… Ассоциация по сходству. Тащил за руку… Это потому, что рука занемела. Ощущение вплелось в сновидение. Не нужно думать об этом. Спать. Спать. Завтра семинар”.

Она повернулась на бок, закрыла глаза. Спустя некоторое время задремала. Почувствовала: тело становится невесомым. Подумала: это потому, наверно, что простыня сбилась комком, сдавила нерв на бедре. Повернуться на другой бок – и все пройдет. Но зачем?.. Это же такое радостное ощущение. Кажется, можешь летать. Вот шевельнуть ногами, легонько оттолкнуться от кровати, и сразу же повиснешь а воздухе. Вот так!.. Окно открыто… На улице брезжит рассвет. В такой час так хорошо на берегу… А что мешает слетать туда?.. Ирина слегка взмахивает руками и плавно устремляется к окну.

Какая прелесть!.. Листья деревьев касаются лица, щекочут грудь, шею, спину… Воздух наполнен утренней свежестью. Небо совсем темное. Только на востоке – светлая синева. Еще взмах руками – и тело подымается выше. Внизу – крыши домов, темные от росы. Город еще спит, весь закутанный в полупрозрачную дымку, тихий, будто замерший. А вот и пляж, вышка яхт-клуба, шверботы, дремлющие на воде у мостков, темные силуэты моторных лодок. Она опускается на влажный, приятно охлаждающий песок… Сейчас раздеться – и в воду. Она не умеет плавать? Глупости! Когда человек невесом, ему не страшно. Дно – как на ладони Вот, подняв маленькое облачко ила, метнулся перламутровый бычок. Морской конек стоит неподвижно у зеленоватой водоросли, гордо вскинув голову. Медленно шевелит прозрачными краями голубоватого купола медуза. Под куполом присоседился маленький краб…

…Глубже. Еще глубже. Теперь можно плыть. Тепло. Утром вода кажется всегда чрезмерно теплой. Как легко плыть! Почему она раньше боялась? Чего боялась, спрашивается?.

…Позади слышны всплески. Какой-то ранний купальщик догоняет ее. Ирина хочет оглянуться, посмотреть – и не может. Становится страшно А всплески все ближе и ближе… Да это же Лосев! “Если б вы знали, как я испугалась. Георгий Степанович!” – “Ирина, родная моя, мне нужно поговорить с вами… по душам… откровенно… Как никогда откровенно!..” Он обнял ее, смотрит полными тоски глазами. Как хорошо чувствовать себя в его объятьях!

“Если б вы знали, как я переживала ваше внезапное исчезновение, Георгий Степанович! Куда вы исчезли?”

Она откидывает рукой свисшую на лоб прядь его волос и видит, что это вовсе не Лосев. Скуластое, покрытое веснушками лицо, мутные глаза, пьяная улыбка… Что-то знакомое чудится в этом лице. Да это же наш часовой мастер! Но почему у него рыжая бородка и усы? И почему он обнимает ее, Ирину?..

“Оставьте меня в покое! Слышите, вы?..” – “Брезгуете рабочим человеком?.. А я вот утоплю вас… Да, утоплю!” – говорит часовщик, не спуская с нее водянистых глаз.

У кого она видела такие глаза?. Осьминог! Он выбрался из бассейна! Она борется изо всех сил, пытается вырваться, но отвратительный моллюск сжимает ее все сильнее и сильнее. Одно щупальце охватило грудь, другие уже захлестнули шею. Нечем дышать!.. Это смерть! Смерть!..

Ирина, напрягая последние силы, рванулась и… открыла глаза. И сразу же все исчезло. Нет моря. Нет осьминога. Она лежит на своей кровати, у себя в комнате. Свернувшаяся жгутом простыня обвила туловище и шею. Сердце еще бешено колотится, но страха уже нет… Какой кошмарный сон! Видимо, она спала очень неспокойно, ворочаясь во сне… Часы пробили семь. Ирина быстро вскочила, сделала несколько гимнастических упражнений и побежала в душевую.

По дороге в институт она пыталась вспомнить содержание сновидений, но в памяти ничего цельного не осталось, только обрывки, совершенно не связанные друг с другом нелепые эпизоды. Куда-то летела, пляж, Лосев, часовщик, осьминог. Какая связь между ними?.. Глупости! Никакой связи и не должно быть. Для сновидений как раз и характерна бессмысленность событий, непоследовательность, внезапная перемена места и времени, лиц и восприятий. Правда, если бы немного полежать с закрытыми глазами и перебрать в памяти то, что привиделось, можно запомнить содержание. А вот когда сразу вскочишь, да еще начнешь заниматься гимнастикой… Нужно будет позвонить Лосеву. Она услышит его голос, и сразу же станет легче. Впрочем, и сейчас уже легче. Ночью все кажется во много раз сложнее и запутаннее. Так уж устроен человеческий мозг.

Едва дождавшись девяти, Ирина позвонила в редакцию. Там сказали, что Лосева нет. Она вызвала такси. На квартире Георгия Степановича тоже не было. Соседка сообщила, что он как ушел вчера вечером, так и не возвращался. Теперь Ирина не сомневалась, что с Лосевым что-то произошло. Она вернулась в институт, попросила Казарина провести вместо нее семинар и стала обзванивать отделения милиции. Там тоже ничего не знали. Тогда она решила справиться в уголовном розыске.

Дежурный, назвавшийся старшим лейтенантом Лукьяновым, услышав ее вопрос, помолчал немного, потом спросил, кто интересуется Лосевым. Ирина назвала себя.

– Скажите, если не секрет, конечно, почему вас интересует Лосев? – спросил он после короткой паузы.

– Вчера вечером мы были вместе на приморском бульваре. И вот… я не могу сообщить по телефону подробностей, но… понимаете, он исчез при таких обстоятельствах, что… Нет, не родственник… Друг… Очень близкий друг… Ну конечно, могу! И сейчас же… Одну минуточку, запишу только.

…Комната, куда провели Ирину, была обставлена просто: широкий письменный стол, два кресла, красная плюшевая дорожка, небольшой сейф в углу.

Навстречу из-за стола поднялся немолодой уже коренастый человек с несколько суровым лицом и удивительно не соответствующей этой суровости улыбкой.

– Полковник Болдырев, – представился он, протягивая руку. – Садитесь, пожалуйста. К слову, я хорошо знаю Антона Романовича и о вас слышал, но не думал, что придется встретиться при таких печальных обстоятельствах.

– Вы пугаете меня… Что с Лосевым? Скажите, умоляю вас!

– Садитесь и постарайтесь успокоиться, – сказал Болдырев, возвращаясь на свое место. – Прежде чем ответить на ваш вопрос, мне нужно знать, что произошло вчера. Мой помощник доложил мне, что вы были вместе с Лосевым на приморском бульваре. Потом ваш. друг исчез при каких то загадочных обстоятельствах. Для нас очень важны подробности.

…Ирина рассказывала, полковник то и дела останавливал ее, снова и снова возвращаясь к той или иной детали.

– Скажите, вы смогли бы опознать того пьянчужку? – спросил он, когда Ирина уже окончательно изнемогла от бесконечных вопросов.

– О да! Он так врезался мне в память! Кепка, пиджак, бородка клинышком… Но я не могу больше, товарищ Болдырев. Скажите, наконец, что случилось?

Болдырев поднялся, сделал несколько шагов по комнате, потом остановился против девушки.

– Вчера, около девяти часов вечера, его подобрали на улице с тяжелым переломом черепа, доставили в больницу, оперировали и…

– Он умер?! – скомкала блузку на груди Ирина.

– Да, умер. Перед смертью вспоминал вас, просил убрать какой-то приемник. Бредовое состояние, конечно… Вот так! Возможно – несчастный случай, а может быть, убийство. Нам нужно еще разобраться в этом.

Ирина смотрела на него широко раскрытыми от ужаса глазами, ничего не соображая. Болдырев подал ей стакан воды. Она машинально отхлебнула несколько глотков.

– Вы идите сейчас домой, Ирина Антоновна, – участливо сказал полковник, – и постарайтесь придти в себя. Нам с вами еще о многом нужно бы поговорить, но сейчас… Сейчас это бесполезно.

…Ирина шла за гробом, рассеянно глядя по сторонам, и думала, думала.

“Почему я не пошла вместе с ним? Если бы я не осталась… О чем он хотел рассказать мне? Почему был так взволнован?.. Надо бы сразу поднять тревогу, а я…”

В глаза лезли яркие вывески. “Ателье мод”, – читала Ирина. Какие аляповатые манекены! “Хлебобулочные изделия”… Что значит изделия? Вещи, сделанные из чего-нибудь… Хлебобулочные вещи… Булка… Сдобная булка… Французская булка… Булавка… Буланка… Буланка – это буланая лошадь… светло-желтая… Почти рыжая… Волосы у того тоже были рыжие… “Булка” и “буланка”… Какие нелепые ассоциации! Почему нелепые?.. Ведь корень слова звучит одинаково. Ассоциация по сходству. Эту особенность еще Аристотель открыл. “Горпромремприбор”… Что бы это могло означать? Удивительно, до чего неблагозвучные названия придумывают у нас. В одном слове – пять “Р”… Кто это здоровается с ней? А, часовщик.

Ирина кивком головы ответила на приветствие.

Алеутов стоял у дверей мастерской в синем халате, без шапки, провожая процессию грустным взглядом.

Ирина вдруг вспомнила свои ночные кошмары. “Интересно, почему он привиделся мне? Как это было? Я шла, все больше и больше погружаясь в воду. Сзади всплески… Показалось – Лосев. Обрадовалась, а потом вдруг увидела его с усами и бородкой…”