Густав Эмар - Сакрамента

• Название: Сакрамента
• Автор: Густав Эмар
• Жанр: Исторические приключения

---

— Я знаю господина Луи давно и видал его в делах, гораздо более горячих, чем здесь. Он не тот человек, который даст себя убить так просто, и, по-моему, выстрелы, которые вы слышали, доказывают только, что он сыграл с ними какую-то ловкую шутку, вот и все… Но чтобы они убили его, нет! Этому я не верю…

Эти слова канадца не могли, конечно, успокоить дона Гутьерре и его племянника, но те сделали вид, что согласны с его мнением, только для того, чтобы положить конец спору.

— Приготовьтесь! — крикнул вдруг охотник. — Или я ошибаюсь, или на нас снова будет совершено нападение.

— По местам! — крикнул дон Мигуэль.

Все бросились к завалам с твердой решимостью скорее умереть, нежели живыми попасть в плен к индейцам.

Канадец не ошибся, призывая своих друзей к оружию, -краснокожие приближались к завалам. Но на этот раз они шли медленно и в строгом порядке, тщательно укрываясь за огромными вязанками хвороста.

Эти вязанки катили несколько человек, в то время как за ними скрывались другие индейцы, безостановочно стрелявшие в защитников лагеря.

По приказанию дона Мигуэля, пеоны, укрывшиеся за фургонами и стволами деревьев, пока не отвечали ни единым выстрелом на неприятельский огонь.

Между тем индейцы, хотя и медленно, но все-таки приближались к холму, и вскоре должны были достигнуть его вершины.

После настоятельных просьб дона Мигуэля девушки согласились, наконец, укрыться за деревьями, где были в относительной безопасности.

Так прошло несколько минут, в продолжение которых обе стороны пребывали в бездействии, готовясь к решительной схватке.

Вдруг индейцы повыскакивали из-за вязанок хвороста и с дикими воплями ринулись на завалы, окружавшие лагерь со всех сторон.

Завязался рукопашный бой, на землю падали раненые и убитые.

Бой продолжался довольно долго без заметного преимущества той или другой стороны. Индейцы, сражавшиеся на открытой местности, несли гораздо больший урон. Пеоны защищались с невероятным упорством, пуская в ход все, что попадалось под руку.

Дон Гутьерре был ранен пулею в руку, но, тем не менее, мужественно продолжал сражаться; дон Мигуэль носился по бивуаку, как вихрь, возбуждая одних, браня других и беспощадно разя врагов, попадавшихся ему на пути.

Лагерь был охвачен огнем: индейцы бросали горящий хворост на фургоны, и те тотчас же загорались.

Вдруг дон Мигуэль упал: пуля пронзила ему грудь.

Пеоны, увидев своего начальника неподвижно застывшим на земле, в ужасе попятились назад, еще минута — и все должно было быть кончено.

Но тут внезапно появилась дона Сакрамента и с отчаянным воплем, словно раненая львица, бросилась в самую гущу сражающихся.

— Подлые трусы! — вскричала она. — Вы хотите бежать! Так что же, женщина должна давать вам пример, как следует исполнять свой долг!

Затем, подняв с земли мачете, выпавший из рук дона Мигуэля, она кинулась к завалам, на которые успели забраться краснокожие. Ее пламенная краткая речь и бесстрашное мужество нашли живой отклик в сердцах пеонов, и они, отринув страх, устремились за Сакраментой и отбросили врагов прочь. Им так и не удалось одержать победу.

Но тут во главе небольшого отряда дикарей появились два человека, одетые по-европейски, которые до сих пор, по всей видимости, держались в тени.

Эти двое были дон Рамон и дон Ремиго.

— Вперед! Вперед! — кричал дон Ремиго. — Захватить только девушек!.. По тысяче унций золотом за каждую из них!

Вслед за этим началась ужасная свалка, тем более ужасная, что от ее исхода зависела судьба девушек.

Пеоны и оставшийся в живых канадец прикрыли девушек плотным кольцом из собственных тел. Все они, не задумываясь, готовы были пожертвовать собой ради спасения двух несчастных девушек.

А, между тем, при всей самоотверженности оставшихся в живых защитников, вскоре неизбежно должна была наступить минута, когда они погибнут с сознанием собственного бессилия.

Опустившись на колени возле раненного отца, девушки без страха ждали смерти, которая должная была избавить их от позорного плена.

Внезапно раздался громоподобный крик, и в то же мгновение сверкнули тысячи молний!.. Ветер смерти пронесся над нападающими, они валились на землю подобно колосьям, срезанным серпом, и вслед за тем отряд демонов вскочил на холм. Во главе их был Луи Морэн, беспощадно разивший попадавшихся ему на пути врагов, устремляясь туда, где находились девушки.

— Смелей! — кричал он при этом во всю силу своего голоса. — Смелей! Я здесь!

Нападающие, испуганные внезапным появлением нового отряда противников, в беспорядке отступали, продолжая оказывать вялое сопротивление.

— Сюда! Сюда! — крикнул дон Мигуэль, приподнявшись на одно колено. — Луи, спасите моих кузин, спасите дядю!

— Я здесь! — отвечал тот. — Я здесь!

Все происшедшее станет вполне ясным, если вспомнить, что представлял собой Луи Морэн. Ему достаточно было одного взгляда, чтобы понять, что напали на них не краснокожие, а только переодетые индейцами мексиканцы, бандиты самого низкого пошиба. Ему удалось добраться до лагеря команчей, которые, под началом Опоссума и других начальников, уже спешили к нему на помощь.

Помимо дружеских чувств, которые они питали к охотнику, команчи чувствовали себя еще глубоко оскорбленными тем, что сальтеадоры переоделись в военные костюмы их племени для того, чтобы под видом краснокожих совершать грабежи и убийства. Индейцы решили примерно наказать за это бандитов.

Между тем битва все еще продолжалась. Бандиты, зная, что им не будет пощады от Красных Бизонов, защищались с отчаянной решимостью, и даже не для того, чтобы спасти свою жизнь, — они знали, что их участь решена, — а из желания погибнуть и таким образом избежать пыток, которым, несомненно, их подвергнут индейцы, если они живыми попадут им в руки.

Завидев Луи Морэна, дон Рамон взревел подобно дикому зверю — француз явился отнять у него добычу, которую он считал уже своею. Дон Ремиго и еще двое бандитов поспешили к нему на помощь, и все четверо вместе ринулись на француза, рассчитывая сообща покончить со своим врагом.

Но Опоссум вовремя заметил опасность и с несколькими своими отборными воинами кинулся к своему другу.

Луи Морэн с оружием в руках смело ждал приближения врагов.

— Итак, — насмешливо заговорил он, — мы опять с вами встретились, дон Рамон! Надеюсь, это будет наша последняя встреча.

— Я тоже надеюсь на это, проклятый француз! — вскричал мексиканец дрожащим от гнева голосом. — Умри, негодяй! — добавил он, направив на Луи Морэна дула своих револьверов.

Француз проворно отскочил в сторону, убив прикладом ружья одного из бандитов, а затем рассек череп второму злодею, занесшему над его головой шпагу.

Таким образом, Луи Морэну предстояло иметь дело уже только с двумя противниками.

— Позвольте мне самому проучить этих негодяев! — крикнул он Опоссуму. — Займитесь лучше теми, кто еще жив.

С этими словами он бросил на землю ружье, как вещь совершенно ему ненужную, и, держа в одной руке длинную шпагу, а в другой — револьвер, смело напал на двоих мексиканцев.

Тем временем дон Мигуэль, несмотря на полученное им довольно серьезное ранение, увидев союзников, которых привел его друг, и вдохновленный жаром сражения, поднялся и, опираясь на шпагу, медленно дотащился до того места, где в эту минуту происходил смертельный поединок. Здесь дон Мигуэль уже не в силах был совладать с охватившей его яростью и, ринувшись на дона Ремиго, пронзил его шпагою насквозь.

Мексиканец с отчаянным криком вцепился в дона Мигуэля и повалился с ним вместе на землю. Противники катались, извиваясь, словно змеи, по земле, пытаясь задушить один другого.

Трудно представить, чем закончился бы этот поединок, если бы не подоспел Опоссум, который схватил дона Ремиго за волосы, с силою отогнул ему голову назад и вонзил ему нож в горло.

Тот замертво рухнул к ногам Опоссума.

Что же касается дона Рамона, то его участь была более ужасна: Луи Морэн обезоружил его и, несмотря на отчаянное сопротивление, связав, взял в плен.

Битва кончилась.

Из отряда бандитов, напавших на лагерь, в живых остался только один — дон Рамон.

Луи Морэн с присущим ему великодушием хотел сохранить ему жизнь, но Опоссум воспротивился.

— Ядовитых змей следует убивать, — сказал он. — Этот человек — змея, и он умрет… Он принадлежит Красным Бизонам, команчские воины привяжут его к столбу пыток.

Француз тщетно пытался дать понять неумолимому начальнику, что даже к самым заклятым врагам следует проявлять милосердие, но Опоссум ничего не желал слышать и по его приказанию индейцы увели дона Рамона с собой.

В тот же вечер негодяй был привязан к столбу пыток. Мы не станем описывать его казнь, она была ужасна, ограничимся лишь упоминанием, что он призывал спасительную смерть в течение семи долгих часов прежде, чем она согласилась положить конец его страданиям