Кэтти Уильямс - С Новым годом, с новым счастьем!

• Название: С Новым годом, с новым счастьем!
• Автор: Кэтти Уильямс
• Издательство: Радуга
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-05-004458-8

Шесть лет назад Кэтрин Льюис отказалась выйти замуж за Доминика Дюваля – мужчину, которого она любила больше жизни. У нее была на это серьезная причина, которую, однако, она не решилась ему открыть и потому сослалась на банальное «У меня есть другой»…

И вот судьба свела их снова. Остались ли живы их чувства? Сумеют ли они исправить ошибки, совершенные ранее, и не наделать новых?

---

Он медленно расстегнул ее блузку. Она ощутила на коже тепло его пальцев и вздрогнула всем телом.

– Ты хочешь остаться здесь со мной, – прошептал он ей в волосы, а его рука скользнула под блузку и накрыла грудь. Пальцы поиграли ее соском, погладили живот, замерли у пояса юбки.

Он держал ее в плену, и в ее сознании внезапно вспыхнула мысль о том, что именно этого он, наверное, и хочет. Получить доступ в ее жизнь, чтобы стать там единственным хозяином, чтобы распоряжаться ею и диктовать глубину их отношений.

– Нет, – мягко отозвалась Кэтрин, – это ты хочешь, чтобы я осталась, а я очень хочу знать почему.

– Потому, – шумно выдохнул он ей в шею, – что я дурак.

По крайней мере ей показалось, что он так сказал, – и она вывернулась, чтобы посмотреть ему в лицо. Завтра, подумала она, завтра она все разложит по полочкам. Завтра она положит конец этой связи, иначе та положит конец ей самой.

Она приподнялась на коленях на диване и, распахнув блузку, притянула его голову к ложбинке на своей груди. Его рот прильнул к соску, и Кэтрин выгнулась, откинув голову, добровольно отдаваясь его жадным губам.

Дрожащими пальцами она расстегнула пояс, и юбка упала на диван.

Доминик застонал, глухо, хрипло, и, толкнув ее на спину, поспешно стащил с ее ног юбку. Ладонь его легла на шелк трусиков, где изнывала от желания душа ее женственности. Задрожав, она начала двигаться под его рукой и, когда он скользнул пальцами под шелковый лоскуток, едва сдержала стон удовольствия.

Как она могла думать, если все ее тело объяли языки пламени? Она спала глубоким сном, пока не появился он, пока снова не обрушился на ее жизнь и его первый поцелуй не вырвал ее из летаргии. И сейчас она чувствовала себя живой и настроенной на все живое, а не загнанной в странную ловушку сомнительного удовлетворения, без возможности двигаться вперед.

Он дрожащими руками снимал с себя одежду, и, увидев это, она испытала головокружительное ощущение собственной власти.

Она и раньше не понимала, что его в ней привлекает, и еще меньше могла понять это сейчас, но отказывалась думать об этом и искать ответы на все вопросы. Она протянула к нему руки, и волна любви и желания захлестнула ее, когда он накрыл ее тело своим. Она обхватила его спину, с восторгом ощутив под пальцами гладкие мускулы.

Он сжимал ладонями обе ее груди, не переставая ласкать их, и ее тело таяло, как будто растворялось в огне его страсти.

Он перевернул ее на себя, и Кэтрин одним легким движением опустилась на него, чувствуя его мощь внутри себя, чувствуя себя с ним одним целым.

Они достигли вершины наслаждения, и, услышав его протяжный удовлетворенный вздох, она прижалась к его шее быстрым целомудренным поцелуем, в котором было все, что она испытывала к этому мужчине и что всегда будет испытывать.

Он открыл глаза и посмотрел на нее.

– Я знаю, что мы обещали никогда не обсуждать этого, – шепнул он, – но ведь у тебя не было никого другого, верно? Ты ушла от меня не из-за другого.

– Нет. – Она провела пальцем по его щеке, потом очертила линию решительного подбородка. – Нет, у меня никогда не было никого другого.

– Почему ты сразу не сказала об этом?

– У меня были свои причины. – Она, нахмурившись, отвернулась.

Это неправда, что можно разрубить свою жизнь, как кусок мяса, отделив прошлое, будто это просто несъедобные обрезки. Она и раньше прекрасно это понимала, но предпочла дать себя уговорить, предпочла верить, что такой способ сработает и они смогут заниматься любовью, игнорируя все остальное. Все то, что угрожало разрушить их отношения.

– Ладно, неважно, – сказал он, рассеянно накручивая на палец длинную прядь ее волос.

Нет, важно, охваченная тревогой, думала она. Для тебя это, может, и неважно, поскольку твои чувства не затронуты, но для меня – важно.

– Мне нужно в душ. – Она принялась поспешно натягивать одежду.

– Не сейчас. – Он потянул ее назад, и она снова оказалась на краю дивана.

Кэтрин повернулась к нему лицом. В полутемной, освещенной лишь мерцающими языками пламени камина комнате в Доминике появилось что-то нереальное. Его стройное, мощное тело было настолько совершенным, настолько изысканно вылепленным, что он казался мифическим существом, греческим богом, в ленивой истоме растянувшимся рядом с ней.

Но нет, он не бог, тут же возразила она сама себе, а всего лишь человек. Человек со своими человеческими недостатками. Что бы он сказал, если бы она открыла ему свою историю? Осталась бы на его губах эта дьявольски чарующая усмешка? Смог бы он с той же легкостью отмахиваться от прошлого?

Она встала и пошла к двери, а потом почти бегом поднялась по лестнице и зашла в душ.

Ее даже не удивило, что он присоединился к ней, но на этот раз мысли ее были далеко. И он явно это понимал, поскольку не пытался прикоснуться к ней. Но не отрывал непроницаемо-бездонных глаз от ее лица.

– Похоже, тебе не помешает выпить, – заметил он, одевшись, и Кэтрин обеспокоенно посмотрела на него.

– С чего ты взял?

Он ответил:

– Как бы ни были все вокруг уверены в моей бесчувственности, нужно быть слепым, чтобы не заметить, что тебя что-то тревожит.

Она покорно прошла за ним в столовую и приняла предложенный бокал коньяка – она втайне ненавидела этот напиток, но он, говорят, придает мужества, а именно в мужестве она сейчас нуждалась сильнее всего, потому что час настал. Больше не было смысла притворяться, что они смогут жить и дальше без прошлого и без будущего. Это исключено.

Да, думала Кэтрин, чувствуя, как после первого глотка жидкость огнем обожгла ей горло, настал наконец час правды.

– Доминик, – произнесла она, аккуратно опуская бокал на столик рядом с ними, – я считаю, что ты должен кое-что узнать.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Доминик ничего не ответил. Он сидел неподвижно, обхватив ладонями бокал, но Кэтрин почувствовала, как изменилась атмосфера. Он вдруг насторожился, и от этой настороженности у нее волосы зашевелились на затылке. Казалось, по комнате пронеслось ледяное дуновение, хотя камин горел так же ярко, как и полчаса назад.

Теперь, решившись все рассказать, она не знала, с чего начать, а он явно не торопился ей помочь, поскольку не произносил ни слова. И это молчание тревожило ее гораздо больше, чем если бы он закидал ее вопросами.

Она бросила на него взгляд из-под опущенных ресниц и набрала в легкие побольше воздуха.

– Понимаешь, это не может быть неважно, – сказала она, чувствуя, что начала с самого конца – или по крайней мере с середины, но не с начала, как собиралась. – Знаю, ты говорил, что мы можем просто замести наше прошлое под ковер. Но я так не могу. – Она сцепила пальцы, снова расцепила, пытаясь справиться с нервозностью, от которой у нее все внутри холодело. – Как было бы просто, если бы мы могли упрятать подальше все неприятности, все, о чем нам не хочется вспоминать. Упрятать – и сделать вид, будто их вообще не существует, но я так не умею.

– Нет смысла теперь вытаскивать все это на свет Божий. – (Она вздрогнула от его тона.) – Или признание облегчит тебе душу?

– Что-то вроде того.

– Ты сказала, что у тебя никого другого не было. Ты солгала?

Кэтрин в отчаянии замотала головой.

– Нет, я не лгала.

– Я так не думал. Мне все время казалось, что у тебя концы с концами не сходятся. – До этого он сидел наклонившись вперед и опираясь локтями о колени. Сейчас же откинулся назад и устремил на нее взгляд из-под ресниц. – Ты испугалась, – спокойно добавил он. – Между нами все произошло очень быстро, и ты запаниковала и решила сбежать. Да, это случилось. Но все в прошлом и забыто. Мы оба извлекли из этого уроки.

– Ты не понимаешь! – вырвался у нее мучительный крик, и она принялась бродить по комнате, прикасаясь кончиками пальцев к спинке дивана, к сверкающей поверхности стола, к стеклянным дверцам шкафов у стен.

– Начни с самого начала. – Голос его звучал спокойно, и Кэтрин поняла, что ему кажется, будто он и так все знает, но он ошибался, а она не знала, с чего ей начинать. С чего ни начни – все будет неверным, но пути назад не было. Сейчас необходимо открыть то, что давным-давно должно было быть открыто.

– Да. – Она замерла у дивана, прислонилась к спинке и повернулась лицом к Доминику.

С самого начала. С того мгновения, когда ее отец исчез за дверью дома и больше не вернулся. Разве не с этого все началось? Годы детства и юности тянулись так долго, и она выросла с убеждением, что ей недоступно многое из того, чем пользуются остальные люди.

– Моя мать, – медленно начала она, – была очень тяжелым человеком. Не люблю себя жалеть, но я действительно никогда не была в себе уверена. Позже, наверное, детские ощущения забылись, но я так и не смогла найти с ней общий язык. – Она попыталась обнаружить на его лице признаки скуки, но их не было. Склонив к одному плечу голову, он весь обратился в слух. – В моей жизни не было особых развлечений, – без горечи продолжала Кэтрин, – впрочем, я и не страдала без них. Во всяком случае, не до такой степени, чтобы взбунтоваться. Конечно, я о многом мечтала, и все-таки меня больше занимала учеба, потому что, только выучившись, я могла рассчитывать на свободу. Я, видишь ли, хотела стать учителем. По-твоему, это было нелепое стремление?