Виталий Гладкий - Золотой капкан

• Название: Золотой капкан
• Автор: Виталий Гладкий
• Жанр: Исторический детектив

---

– С той поры и пошло у них все через пень да колоду: Серафим в сорок первом, весной, повесился, а Влас из тюрьмы бегал, да не шибко долго…

– Простите, я перебью вас, Агафья Ниловна. Я вот смотрю на фотографии Григория Фомича и Власа, и мне кажется, что они очень похожи. Не так ли?

– В детстве их даже соседи путали. С годами Влас вверх вытянулся, а Гришаня в плечах стал пошире, но ростом не вышел.

– Когда вы видели Власа последний раз?

Старушка ненадолго задумалась, а затем ответила:

– Давно. Помнится мне, в пятьдесят пятом… или в пятьдесят шестом, весной… да, в пятьдесят шестом, зашел он к нам: худой, заросший, в обносках с чужого плеча. И показалось мне, что до крайности напуганный – все в окно поглядывал; а ежели кто в дверь постучит, скукожится весь, да на кухню шасть. Сидит там, как мышь в загнетке, нос не кажет… Агафья Ниловна сокрушенно вздохнула.

– Мы, знамо дело, обрадовались, что он объявился – все-таки родная кровь, да и злобы, как у некоторых сродственников водится, промеж нас отродясь не было; каждый жил по своему уразумению, свою дорожку по жизни прокладывал, делить тоже было нечего. Пожил Влас в нашей квартире недолго, как потеплело, мы и распрощались. С тех пор о нем ни слуху, ни духу. В какую сторону подался, жив ли? – не ведаю…

– Агафья Ниловна, – Савин пристально посмотрел в глаза старушке. – Извините, пожалуйста, может я не прав, но мне кажется, что вы чего-то не договариваете…

Агафья Ниловна смутилась и ответила не сразу. А когда заговорила, в ее голосе проскользнули виноватые нотки:

– Оно, конечно… забыть могла… Времени вон сколько прошло. И память уже не та, что прежде. Старею…

– Тогда с вашего позволения, я напомню кое-что. Почему вы мне не рассказали, каким образом документы Григория Фомича очутились у Власа Ахутина? Агафья Ниловна, нам это очень важно знать, чтобы отыскать и обезвредить опасных преступников. Дело в том, что Влас убит.

– Влас… убит? Почему убит? Влас… Старушка подалась вперед, вцепившись руками в край стола.

– Это правда? – спросила она, пытливо заглядывая в глаза Савину.

– Правда. В таких делах, Агафья Ниловна, лгать нельзя.

– Ох, ты, господи. Влас… Агафья Ниловна пригорюнилась.

– Пропащая душа… – сказала она с горечью. – Царство небесное…

– Ну, так как насчет документов?

Старушка колебалась недолго.

– Скажу, теперь все скажу. Как на духу. Гришаня умирал – слово ему дала: пока будет жив Влас, никто не должен об этом знать. Вот оно и случилось… Она обернулась к иконам и перекрестилась.

– Прости мня, Господи… Пришел он к нам тогда, на колени перед Гришаней упал, плакал, свою жизнь проклинал – страшно было слушать. Гришаня мягкий по характеру был, как воск – лепи, что кому вздумается. Вот и выпросил Влас у него документы: по возрасту почти погодки, лицом схожи, а рост какой, в паспорте не видать. Бежал, сказывал, из Сибири, к жене и детям – двое у него их. Жить без них, говорил, невмоготу, руки на себя наложу, если опять попадусь. Фотокарточки показывал. Оно понятно, Гришане это знакомо; свою семью, почитай, каждый день вспоминал, вот и расчувствовался… Агафья Ниловна всплакнула.

– Ох, грехи наши тяжкие… Она промокнула слезы носовым платком и спрятала его в карман фартука.

– А документы Гришаня опять справил, – молвила Агафья Ниловна. – Сказал, где нужно, что потерял, дескать…

«Ахутин Влас Серафимович, 1923 года рождения, русский, уроженец города Саратова, холост. Кличка Хлюст. Приметы…

В 1940 году осужден за кражу, статья…

В марте 1941 бежал из мест заключения…

В мае 1941 года был задержан при попытке вооруженного ограбления. Осужден, статья…

В сентябре 1941 года вторично бежал из мест заключения, при этом убил конвоира…

Сведений не имеется…».

– Вот тебе и таежный покойничек… – пробурчал капитан Володин. Он листал архивную папку бережно, словно библиографическую редкость.

– Да уж… – тоскливо откликнулся Савин.

– Интересно, – сказал Володин задумчиво, – чем он занимался с сентября 1941 года до того времени, как проглотил свинцовую пилюлю?

– Умгу… – отозвался Савин. – Интересно…

Он в это время дожевывал бутерброд с колбасой, который прихватил по пути в МУР.

– Кстати, ты обедал? – оторвавшись от бумаг, спросил Володин.

– Конечно. Позавчера. А у вас что, если сотрудник не пообедает, к работе его не допускают?

– Наоборот, – ухмыльнулся Володин. – Допускают, и даже с повышением по службе. Ну, а если серьезно, то три года сухомятки, и твоей настольной книгой станет «Популярная медицинская энциклопедия».

– Олег, у меня есть идея.

– Осчастливь.

– Ты понимаешь, какая штука: судя по всему (по крайней мере, со слов Пеуновой), у Власа Ахутина есть (или была) семья…

– Ну и что? Попробуй, отыщи соломинку в стогу сена.

– Ты дослушай. Возможно, – и, пожалуй, наиболее вероятно – что из известных соображений он не регистрировал этот брак. А если регистрировал, то мог взять фамилию жены.

– Для него это было чересчур большим риском.

– Несомненно. Но жить под своей фамилией еще опасней. По крайней мере, в центральных районах страны. Ведь то, что он взял документы у родственника, могло всплыть при тщательной проверке.

– Это верно. Ты хочешь сказать, что у него было два паспорта? – догадался Володин.

– Скорее всего. Один – для разных сомнительных делишек, а второй – для легализации.

– Может быть… Но даже если твои предположения верны, нам от этого ни холодно, ни жарко.

– Не скажи… По нашим данным (конечно, весьма относительным), Влас Ахутин должен был обретаться где-то в районе Москвы или в Подмосковье. Так?

– Ну… – Володин в раздумье наморщил лоб. – Постой, постой, Боря. Ты предлагаешь проверить…

– Вот именно! Влас Ахутин для семьи пропал без вести. Это факт. Что он мог жить под чужой фамилией – вариант. Почти факт. Значит, нужно проверить заявления граждан на розыск без вести пропавших за последние два года. Может, за два с половиной – три. Москва и Подмосковье. Это, думаю, будет не очень сложно. Нужно лишь сопоставить приметы разыскиваемых и фотографии, если они есть, с нашим фотороботом и фотографией из альбома Пеуновой. Всего-то.

– Великолепно! Боря, ты – голова!

– Пока радоваться рано.

– Согласен. Но все равно – это шанс…

В Мытищи они добрались поздним вечером. Состав оперативной группы был подобран, словно по заказу, – за всю дорогу никто не проронил ни единого слова. Молчали и Савин с Володиным. Им не верилось, что вот-вот может приоткрыться завеса тайны Власа Ахутина.

За двухметровой высоты забором захлебывался лаем огромной кобель, которому звонко вторила шавка. Свет в окнах двухэтажной дачи не горел, но два окна первого этажа мерцали голубоватыми отсветами от экрана телевизора. На кнопку звонка у калитки нажимали минут пять, но никто не откликался. Похоже, хозяева были чересчур увлечены телепередачей.

– Эй, кто-нибудь! – больше не уповая на звонок, закричал Володин и пнул несколько раз массивную железную калитку ногой.

– Иду, иду! – раздался женский голос. – Рекс, место! Пушок, замолчи! Кто там?

– Открывайте, милиция!

– Одну минуточку. Место, место, Рекс!

Громыхнул засов, калитка бесшумно отворилась, и невысокая худенькая женщина спросила:

– В чем дело?

– Здесь проживает Бусыгина Зоя Петровна? – шагнул вперед Володин.

Он смотрел на нее с некоторым сомнением. Женщина явно была моложе Власа Ахутина – эдак, лет на двадцать.

– Да, это я. Что вы хотели?

– Можно пройти в дом? А то здесь разговаривать не очень удобно; простудитесь – зима…

– Пожалуйста, проходите. Я сейчас закрою Рекса… Пушок не кусается.

Под потолком просторной гостиной полыхнула хрустальным светом старинная антикварная люстра. Интерьер комнат впечатлял: дорогие ковры, мраморный камин, белая с позолотой арабская мебель, картины – явно подлинники, цветной телевизор новейшей марки, японская стереосистема…

– Вы… вы не по поводу мужа? – с робкой надеждой спросила Зоя Павловна. – Он… нашелся?

– Это его фотография? – спросил Савин.

Он прошел вглубь гостиной, где в массивной позолоченной раме висел хорошо выполненный маслом портрет Власа Ахутина. Конечно, это был он, сомнений уже не оставалось!

– Да, его… Что с ним, скажите?

– Бусыгин Григорий Фомич, 1923 года рождения… Так?

– Ну конечно!

– Бусыгин – ваш муж? – спросил немного удивленный Володин.

– Да… Женщина потупилась, словно в смущении.

– Это вы подали заявление о розыске? – показал ей бумагу Володин.

Савин чувствовал, что радость переполняет его (и все-таки Ахутин рискнул сменить фамилию! – довольно смелый, неожиданный ход).