Михаил Вершовский - Твари

• Название: Твари
• Автор: Михаил Вершовский
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Триллер
• Год: 2008
• ISBN: ISBN: 978-5-699-30879-8

Неумолимая, страшная смерть настигает людей повсюду: во дворах, на улицах, в подъездах и даже в их собственных квартирах. Смерть воплотилась в существе настолько ужасающем и фантастическом, что и следователи, и ученые не могут поверить ни собственным глазам, ни леденящим душу фактам. С такой жуткой угрозой никогда не сталкивалась не только Северная столица — с ней не сталкивалась и планета.

«Твари» — первый в российской остросюжетной литературе триллер, написанный в ключе бестселлеров Престона и Чайлда, где повествование балансирует на грани фантастики, оставаясь при этом в рамках реальности. Реальности немыслимой, запредельной, непредставимой — и оттого еще более страшной. В событиях романа при всей их внешней фантастичности нет ничего невероятного.

Это могло случиться. Это может случиться.

---

Рубашка на груди покойника была то ли расстегнута до самых брюк, то ли просто разорвана. Живот и грудь его представляли собой сплошное черное месиво. Милицейский фотограф, морщась, обходил труп со всех сторон, щелкая затвором фотокамеры.

— «Скорая», — позвал майор врача, покуривавшего у машины, — ты, брат, не сачкуй, ты работай. Иди-ка сюда…

— Мне там делать нечего, — отозвался врач со «Скорой». — Моя работа — человека спасать, если надо. А для этого… Для этого я уже труповозку вызвал.

Майор выпрямился.

— Ты бы хоть убедился, жив ли он, мертв ли…

— Насколько он жив, я носом отсюда, с десяти метров прекрасно чую. — Врач с вызовом посмотрел на следователя. — Спасибо, что хоть на искусственном дыхании не настаиваете.

Майор пожал плечами.

— Что ж, брат, на нет ни сюда нет, ни туда нет. Да, насчет труповозки… Мешок герметичный пусть везут. И лед. Сухой, мокрый — какой у них там будет. Но побольше.

Врач усмехнулся.

— Я им уже объяснил, что к чему. Уж постараются, чтобы машину на год вперед не провонять.

— Мне, голубок, — майор, прищурившись, смотрел на врача, — очень глубоко наплевать, сколько и как их машина потом смердеть будет. Мне нужно, чтобы то, что сохранить в этой истории можно, было сохранено. — Он повернулся к участковому. — А ты проследи. Те еще работнички, сам видишь.

4

Это был Ромео — Валька, Валентин. Телешов понимал, что идет это против всех правил природы, логики и просто здравого смысла, но это был Ромео. Кольцо оказалось последней точкой, убедившей его. Кольцо на безымянном пальце правой руки. Ромео был единственным бомжем, носившим обручальное кольцо. Прочие гуляки, если когда и имели нечто подобное, то пропили в еще незапамятные времена. Но для него, Валентина-Ромео, оно было словно последним символическим звеном, связывавшим его с недавней женатой жизнью, которая кончилась очень быстро после того, как потерял вполне еще молодой и толковый инженер очередную копеечную работу, а жена, наоборот, нашла бывшему инженеру более качественную замену. Судиться и рядиться Валентин не стал, от претензий на свою часть жилплощади отказался, из дома после развода ушел и запил-забомжевал чуть ли не с первых дней. Дорожка протоптанная, проверенная и для многих последняя…

Насчет того, что случилось вчера с Ромео и как все было на самом деле — остается загадкой, да и вряд ли кому загадка эта окажется по зубам. Краюхину Сергей, может, и не поверил бы — тот был патентованный трепач и хвастун. Но Гамаш был мужик прямой и врать ни с того ни с сего, а тем более майору-убойщику, не стал бы.

Главным, однако, было не то, каким образом еще живое вчера человеческое тело сегодня превратилось в тошнотворное разложившееся нечто, лежавшее на асфальте и дожидавшееся труповозки. Главным было то, что школа — его, Телешова, школа — была в пяти минутах ходьбы от злополучной «зеленки». И, конечно, то, что видели Гамаш с Краюхиным. Телешов предпочел бы, чтобы речь шла о стае голодных волков. Но змеи — Сергей вздрогнул при самой этой мысли — змеи были фобией, которую он не мог контролировать. Даже фотография какого-нибудь безобидного ужа могла заставить его покрыться холодным потом. Постояв еще с минуту, он повернулся и снова зашагал в школу.

Подойдя вплотную к зданию, Сергей осмотрел двор, словно видел его впервые. Газоны, кусты, деревца туи, зеленые заборчики из сирени — работа по высшему разряду, просто загляденье. Но сегодня вся эта зеленая масса не радовала глаз, а смотрелась, скорее, угрожающе.

В школе Телешов направился вдоль по коридору, на ходу здороваясь с попадавшимися на пути учениками и преподавателями. Войдя в директорский предбанник, он, не останавливаясь, бросил секретарше Марине:

— Один? — и, не дожидаясь ответа, толкнул дверь в кабинет.

Валерий Павлович оторвался от бумаг, которые листал с самым сосредоточенным видом.

— Сергей Михайлович? Что случилось? Вы по какому…

Сергей плотно закрыл за собой дверь и сел напротив директора.

— По делу, Валера. Давай без официоза.

Директор пожал плечами. В конце концов, всю жизнь они и были на «ты», во всяком случае, с самого первого курса герценовского института.

— Ну что ж, заезжих гостей и наших лоботрясов здесь нет, давай без официоза. Так что там у тебя, Сергей?

— У нас, Валера. Боюсь, что у нас.

Директор приподнял брови. Помолчал, внимательно разглядывая собеседника.

— Выкладывай.

Он слушал рассказ Телешова, не перебивая. Выслушав до конца, помолчал, зачем-то достал из стакана на столе карандаш, задумчиво повертел его в руке, поставил на место. И, вздохнув, посмотрел на собеседника:

— Сережа… Ответь мне, пожалуйста, на один вопрос. Только честно. Ты… снова в «развязке»?

Вопрос был не праздным. В последние годы Сергей действительно прилично выпивал, в школе, правда, всегда появляясь трезвым как стеклышко. Завязал он начисто лишь месяца четыре назад, когда врачи обнаружили у него болезнь, с которой, как считалось, покончено давно — туберкулез. С учениками работать ему, естественно, было нельзя, из преподавателей пришлось уйти, но директор по старой дружбе устроил на сторожевую работу — хоть какая-то приплата к временной пенсии. А набор медикаментов, который Сергею через день вливали в вену, в проспиртованную кровь вводить было бессмысленно.

Телешов тоже помолчал, не отводя взгляда. Потом спокойно произнес:

— Нет. Не в «развязке».

Директор встал и подошел к окну. Не поворачиваясь, он негромко сказал:

— Хорошо. Тогда объясни, чего ты от меня ждешь?

Этот простой вопрос, казалось, застал Сергея врасплох.

— Что я, по-твоему, в данном случае должен сделать? Созвать общее родительское собрание? — Валерий Павлович по-прежнему смотрел в окно. — Отменить занятия во вторую смену? Младшие классы на принудительные каникулы? Или вообще школу закрыть — как тебе такой вариант?

Он повернулся к Сергею. Тот по-прежнему молчал. Сейчас и ему самому собственный рассказ представлялся какой-то дурацкой вспышкой истерического страха. С другой стороны, он ведь действительно видел…

— Кстати, говоря, что ты сам-то видел? — словно читая его мысли, спросил директор.

— Я уже сказал. Труп.

— Труп. В наше развеселое время не столь уж редкая находка. В любом районе. А прочие ужасы? Это ведь все со слов пьянчужек местных, которым и без трупов чертики за каждым углом мерещатся.

Телешов пожал плечами.

— Один из них мужик вполне еще…

Валерий Павлович перебил его:

— Вчера был «вполне еще», сегодня «вполне уже». У них этот процесс происходит быстро. И, кроме всего прочего, ты не забыл, в каком городе мы с тобой живем? Как, то есть, город этот называется? Дели? Бангкок? Или хотя бы Ашхабад?

— К чему ты клонишь?

— Да к тому, что Питер это — понимаешь? Град Петров — на самой шестидесятой параллели! Какие здесь к чертовой бабуле змеи, да еще чуть ли не людоедской какой-то породы? Я здесь и ящерку, по-моему, ни разу не видел.

Директор махнул рукой.

— Конечно, неприятная история с этим твоим… как его? Ромео? Страшная история. Но я пока не вижу, каким таким боком она к нашей школе относится.

Сергей понимал, что старый его друг прав на все сто процентов. Но виденное и слышанное там, на «зеленке», все-таки не давало покоя. Бред, сказка, фантастика — но какая-то пугающая тайна во всем этом была. Ведь тело Ромео — а, главное, состояние, в котором оно находилось — галлюцинацией не было.

— Спорить трудно, Валера. Дай-то Бог, чтобы все одними страхами и кончилось. Но тогда другая просьба есть.

— Если без закрытия школы — валяй.

Еще будучи студентом биофака, Валера Авдеев проходил практику в Туркмении, вернувшись из которой взахлеб рассказывал о пустынях, степях, экзотических существах, населявших их — и более всего о руководителе практики, уже тогда известном и даже именитом герпетологе. Сейчас Сергей хотел, чтобы Валерий разыскал своего бывшего наставника и, если это удастся, поделился бы с Телешовым координатами спеца по рептилиям. Валерий Павлович вяло посопротивлялся, но потом все-таки сделал пару звонков, черкая что-то в блокноте, лежавшем на столе. Положив трубку, он набросал несколько цифр на отдельном листке и протянул Сергею.

— Вот. Как выяснилось, жив. Насколько здоров — не знаю, говорил я, как ты слышал, не с ним. Телефон только домашний, человек уже давно на пенсии. Звонить и рекомендовать тебя — уволь. Он и меня-то наверняка не помнит, а представлять ему по якобы важному делу то ли преподавателя литературы, то ли ночного сторожа… Так что уж, пожалуйста, без меня.

Директор усмехнулся.

— И буду рад, если все-таки дозвонишься. Старика потешишь, да и сам немножко в себя придешь.