Василий Барсуков - Крылом к крылу

• Название: Крылом к крылу
• Автор: Василий Барсуков
• Издательство: ДОСААФ
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1980

Книга бывшего военного летчика, Героя Советского Союзе о подвигах замечательных асов 303-й истребительной авиадивизии под командованием Героя Советского Союза генерала Г. Н. Захарова, а также о пилотах прославленного полка «Нормандия — Неман», входившего в состав 303-й дивизии, — Марселе Альбере, Жаке Андре, Роллане Пуапа, Марселе Лефевра, удостоенных высокого звания Героя Советского Союза. Книга иллюстрирована рисунками автора. Он рисовал и делал записи в перерывах между боями, стараясь запечатлеть то, что видел своими глазами.

---

Накануне под Орлом и в целом на Курской дуге стояла хорошая погода. Лето вошло в свою полную силу, и на фоне цветущей природы война еще более контрастно подчеркивала свою мрачную разрушительную силу.

Вражеский разведчик не прошел

И все-таки, не считая отдельных горячих дней, перед самым началом битвы авиация обеих сторон в полосе Западного фронта не проявляла особой активности. Одни удивлялись такому странному явлению, другие говорили, что это затишье перед началом бури. Предвестниками ее обычно были воздушные разведчики «Фокке-Вульф-189» — двухфюзеляжные рамы. Они все чаще стали пролетать над расположением наших войск, наблюдая за передвижением. Истребителям удалось наказать их за столь откровенную назойливость, после чего «фоккеры» стали появляться только на короткое время рано утром или же поздно вечером, перед самим заходом солнца.

На рассвете в конце июня вражеский разведчик появился над нашей территорией в районе Думиничи. В это время французские летчики Прециози и Альбер были в воздухе. Получив сигнал со станции наведения, они пошли на сближение. Чтобы не обнаружить себя, французы решили подойти к противнику на бреющем полете. На большой скорости они взмыли вверх и зажали «раму» в клещи. Растерявшийся фашистский летчик сначала шарахнулся в сторону наших войск, но, опомнившись, тут же сделал переворот через крыло и со снижением на максимальной скорости попытался уйти в западном направлении. Но не тут-то было. Выйдя в заднюю полусферу фашистского самолета, Прециози и Альбер выпустили по нему две пулеметно-пушечные очереди. «Рама» была подбита, но еще держалась в воздухе, Преследуя разведчика, французы произвели еще несколько атак. Наконец фашист перешел в пикирование и врезался в землю на окраине села Брусны-Меховая.

ФВ-189 очень маневренный самолет, и победа над ним всегда доставалась с трудом. Он часто уходил от преследования истребителей в крутом пикировании или, делая переворот, с переходом на бреющий полет. Лейтенант де ля Пуап, решив однажды добить «раму», так увлекся пикированием за ней, что у него от резкого перепада давления даже лопнула барабанная перепонка. Этот бой ему стоил двухнедельного пребывания в госпитале. Нашим врачам удалось полностью восстановить отважному французу слух и вернуть его в строй.

Настоящими охотниками за «рамами» заслуженно считались летчики-истребители 18-го гвардейского полка Сергей Соколов и Василий Архипов. Замаскировавшись в засаде почти у самой линии фронта, они дежурили в самолетах, подкарауливая пролет вражеских разведчиков.

Вот по радио поступила команда: «Курсом на северо-восток на высоте 3000 метров в квадрате 236 немецкий разведчик пересек линию фронта!..»

Соколов и Архипов немедленно вылетели наперехват в район предполагаемой встречи. Первым заметил «раму» Соколов. Враг шел под нижней кромкой облаков, временами скрываясь в них. «Вижу цель, иду в атаку!» — услышали мы по радио его голос. Вот цель поймана, и метров со ста Соколов дал первую очередь. Огненная трасса пришлась по мотору и левому фюзеляжу. От мотора потянулась черная полоса дыма. Фашист начал маневрировать, чтобы его воздушный стрелок мог вести огонь по атакующим истребителям. Архипов тем временем подошел снизу и с короткой дистанции длинной очередью окончательно вывел из строя левый мотор. Подбитый самолет пытался уйти на запад, но гвардейцы так не упускают цель. Несколько точных снарядов Соколова прошлись по левой плоскости. Полетели обломки, вспыхнул правый мотор, и «рама», войдя в штопор, врезалась в землю.

Патрулируя, Соколов и Архипов заметили аэростат противника. Видимо, он был поднят вместо только что сбитого корректировщика для наблюдения за точностью стрельбы своих артиллеристов. Горючее было на исходе, но наши истребители все же атаковали аэростат. Несколько точных очередей, и корзина с наблюдателем рухнула на землю. Когда возвращались на бреющем полете, Соколов и Архипов видели, как внизу пехотинцы махали руками и подбрасывали вверх пилотки, радуясь их удаче.

За неделю дежурства на подскоке наших истребителей Соколова и Архипова было уничтожено четыре «рамы», и дальнейшие их полеты прекратились»

Нельзя умирать…

Он жил в предчувствии событий, которые, как гроза, должны взорвать обманчиво зыбкую тишину. Видавший на войне виды командир 18-го гвардейского авиаполка Голубов хорошо это знал. Он ждал событий вчера, сегодня, ждет уже много дней, а их все нет и нет.

— Когда же, когда? — нетерпеливо спрашивали летчики своего командира.

Ожидаемое наступление, может быть, больше других волновало Володю Запаскина и Гришу Репехова. Дошли до родных мест. Запаскин говорил: «Буду освобождать отчий дом. Теперь он совсем рядом, за Березиной».

— Скоро, товарищи, скоро, — отвечал Голубов и непременно добавлял: — Разведка — сейчас главное… Разведка… А между тем до начала операции «Багратион» оставались считанные дни. По замыслу она была одной из самых больших по своему размаху, количеству участвующих в ней фронтов и тем решительным целям, которые преследовала. Последние бои, последний натиск — и советская земля будет полностью очищена от гитлеровских захватчиков.

Подготовка к сражению шла в глубокой тайне. Командиры и штабы делали почти невозможное, чтобы обмануть противника. Где-то на других участках в открытую мчались железнодорожные составы и автомашины. Взлетали и садились самолеты. Мерцали по ночам огни. А здесь, на направлении главного удара, все было тихо. О планах операции никто не знал.

Командующий 3-м Белорусским фронтом генерал армии Черняховский приказал особенно внимательно следить за воздушными разведчиками противника. Борьбу с ними поручили вести нашей 303-й истребительной авиадивизии. Каждому полку дали участок. Приказ был суров: ни один вражеский самолет не должен пересечь охраняемый полком рубеж. Каждый случай пролета тщательно расследовать, и к виновным применять самые строгие меры.

Ежедневно утром Голубов напоминал летчикам о приказе и о том, чтобы не поддавались обманчивой тишине. Требовал глядеть в оба, перехватывать и любой ценой сбивать вражеские самолеты.

И все же один самолет-разведчик едва не прошел. Наши летчики тогда поднялись в воздух без промедления, но противника увидели не сразу. Расследовать этот случай прибыл заместитель командующего армией.

— Почему поздно перехвачен разведчик? — спросил он командира полка.

Голубов стоял молча. Высокий, широкоплечий, с чуть задумчивыми глазами и спокойным, мужественным лицом. Однако и вида не подавал, что на душе скребли кошки. Доказывать невиновность полка, за который он отвечает головой, для него нож острый: прямой, открытый Голубов никогда не искал оправданий. Но и летчиков своих обвинить не мог. Не было у него на то оснований.

— Так в чем же причина? — продолжал спрашивать генерал.

— В локаторах, — глухо ответил Голубов.

— Вы что, не верите им?

— Верю. И, может быть, даже больше, чем кто-либо.

— Тогда при чем же тут локаторы?

— Две минуты, товарищ генерал, две минуты…

— Что это значит?

Голубов перевел дыхание и стал объяснять.

— Обнаружат локаторы противника, а до взлета истребителя проходит две минуты. Если прикинуть — за это время разведчик уйдет на 14 километров. Вот и получается: на пустое место наводим летчиков. Отдали бы в полк эти локаторы…

Молчали оба. Теперь задумался генерал. Ответил одним словом.

— Подумаем…

Поздним вечером раздался звонок от комдива: «Голубов, принимай, принимай локаторы». И вот теперь локаторы передали полку. Всю ночь проверяли аппаратуру, Голубов почти не спал. А рано утром заспешил к самолету. Он не слышал шелеста молодой листвы и птичьего перезвона, даже не замечал волнующих красок неба. Командир полка был занят одной мыслью: скорее подняться в воздух, самому убедиться в точности работы диковинной аппаратуры. Он давно поверил в это новое чудо техники. Ну а как будет теперь, когда их данные пойдут прямо в полк?

Взлетев, он появлялся то над одним, то над другим ориентиром, менял высоты и все время сравнивал данные земли с истинным местом своего самолета. Данные точно сходились, и это радовало командира. По-хозяйски облетев район, он взял курс на свой аэродром. Каким-то странно тихим и задумчивым показалось фронтовое небо. Золотились на солнце края легких туч, искрилась заоблачная даль, легкой фиолетовой дымкой был подернут горизонт. Ни самолета в воздухе, ни выстрела на земле. Затишье…

Голубов перевел самолет на снижение. И вдруг по радио голос начальника штаба Гнездилова: «Таран-два», «Таран-два», в квадрате четырнадцать пара самолетов противника».

Комполка словно только и ждал эту команду, истомился по ней и взлетел только для того, чтобы услышать ее. Голубов мгновенно бросил самолет на новый курс и «прижал» его, чтобы разогнать скорость. В томительном напряжении поиска он неудержимо мчался наперехват. Быстрым взглядом неторопливо ощупывал небо, замечал малейшие в нем изменения.