Пирс Энтони - Медь Химеры

• Название: Медь Химеры
• Автор: Пирс Энтони
• Жанр: Фэнтези

«Медь Химеры», третий роман серии о Келвине из Руда, повествует о следующей стадии выполнения пророчества легендарного Маувара. Но это совсем не означает, что конец предрешен и ясен заранее: прежде всего потому, что есть люди, которые сомневаются, что пророчество является хотя бы в какойто степени истинным. Вещи часто являются совсем не тем, чем они кажутся, особенно если в дело вступает магия.

---

— Так что же это значило? — спросил он ее, и тогда она рассказала ему о родстве.

Джон вдруг заговорил:

— Я никогда не думал, что развалины так далеко отсюда.

— Это все верховая езда, — сказал Кайан. — Ты к ней не привык.

— Совершенно верно, — согласился Джон. — У меня появилось искушение воспользоваться поясом, чтобы немного облегчить свою спину.

Он имел в виду пояс левитации, который хранился в камере Маувара, а теперь опоясывал Келвина.

— Это выглядело бы не очень здорово, отец. Ты же знаешь, какими нервными становятся люди, когда они видят магию в действии. Некогда и сам Кайан тоже нервничал по поводу этих вещей.

— Это наука! Проклятье, это наука! Магия, — магия это то, что было у колдуньи, и то, чему положило конец оружие Маувара.

— Тогда оно тоже должно быть магическим, отец, не правда ли?

— Нет! По крайней мере, я так не думаю. Оно является антимагическим, так что быть магическим оно просто не может. Это, должно быть, наукой.

— Знаете, — произнес Келвин задумчиво, удивляясь самому себе. — Это должно быть было просто что-то вроде войны. Не войны между армиями в точном смысле слова, а войны между магией и наукой.

— Собачье дерьмо! — сказала Джон. Как случалось в эти дни все чаще и чаще, это была чуть более приемлемая версия выражения, употребляемого отцом Хелн.

— Нет, я не знаю, точно ли это так, Джон, — сказал Джон, устраиваясь поудобнее и чуть приподнявшись в стременах. — В словах Келвина, возможно, что-то есть. Там, на Земле, иногда говорили о войне между верой и технологией. Это не совсем так, как здесь, в этом измерении, или же в мире серебряных змеев, но все же это достаточно близкие вещи. У Маувара, очевидно, была наука, хотя и очень развитая. Жители этого мира и того мира, в который мы сейчас отправляемся, наукой не обладают. Здесь или там волшебник может подняться в воздух и полететь, используя заклинания, но в мире Маувара или же в моем мире потребовалось бы использовать для этого механический аппарат или пояс.

— Ну и в чем разница? — спросила Джон. На этот раз в ее голосе не было сарказма. Ей, должно быть, и впрямь интересно, понял Келвин.

— Что ж, можно сказать, что особой разницы нет. Но вы должны помнить о том, что я родился в мире, где не было магии. Мальчиком я часто мечтал о том, чтобы магия существовала, но тогда, вокруг меня были машины и радиоприемники, телевизоры и самолеты. К сожалению вокруг меня были и те ужасы научных достижений, о которых мне не нравится даже думать.

— Безлошадные экипажи, говорящие ящики, стекло с движущимися фигурками иногда живых, а иногда мертвых людей внутри, — перечислила с удовлетворением Джон. — Хотя я не знаю, почему кому-нибудь может захотеться услышать речи говорящих мертвецов! Машины, которые летают, и то, что ты называешь атомными взрывами. Эй, отец, какой бы была для тебя жизнь, если бы ты просто назвал все это магией?

— Только Маувар знает об этом, — сказал Джон. И тут же добавил, словно бы исправляя свою ошибку:- Я имею в виду народ Маувара, конечно. И, возможно, другие народы, которые жили, имея и то и другое.

— Одновременно и науку и магию? И ты думаешь, что это возможно?

— Это как раз то, о чем я спрашивал, братец Прыщик, — сказал Келвин. «Хватит резолюций», — подумал он. Но серьезность предмета, казалось, сводила к нулю весь предыдущий разговор. — Я имею в виду, возьмем, например, эти перчатки. — Он высоко приподнял их, словно бы для осмотра. — Они одно, или другое, или то и другое?

Джон вздохнул, и этот его вздох, казалось, не имел никакого отношения к натертой спине.

— Знаешь, я бы и сам хотел суметь определить это. Перчатки кажутся мне магическими, но ведь такими же кажутся многие вещи, которые на самом деле чисто научны.

— Лично я вообще не вижу, какое это имеет значение, — сказала Джон. — Если что-то работает, тогда почему же не принять это так, как оно есть? Почему люди на Земле должны так или иначе отвергать магию?

— Вот здесь ты попала в точку, — сказал Джон. — Нам говорят, что магия не соответствует законам природы. Магия не соответствует нашей логике. Магия просто и однозначно не может существовать. Почему? Потому, что магия невозможна, вот и все.

— Это звучит глупо, — возразила Джон.

— Согласен. Здесь же и сейчас магия все же существует. Но на Земле, там, где я вырос, все обстояло совершенно иначе. Заявлять, что ты веришь в магию, означало подвергнуться насмешкам или хуже того.

— Что ж, что касается меня, то я не верю в науку! — отважно заявила Джон. Она говорила с таким пафосом, что все они невольно рассмеялись. Когда смех утих и ее лицо покрылось пунцовым румянцем, Джон посмотрел на нее самым серьезным образом.

— Ты должна будешь поверить в причину и следствие, Джон. Это как раз в основном то, чем и является наука. Если что-то происходит, на то есть причина. Я все еще верю в это, правда, сегодня я не знаю, каковы причины, и поэтому вместе с другими людьми принимаю то, что является магией. Сознаюсь, мне потребовалось некоторое время, чтобы додуматься до этого. Трудно изменить свои убеждения.

— Так же, как и транспортер, — сказала Джон. — И заклятье, наложенное на него, что он уничтожит и меня и себя, если я попытаюсь им воспользоваться.

— Так считаешь ты, Джон. Для меня это наука, но результаты будут определенно теми же самыми. Вы с Хелн отдохните сегодня ночью, а потом отправляйтесь домой, как только мы доберемся до развалин. Я знаю, что тебе хотелось бы отправиться вместе с нами, но еще я знаю, как должна знать и ты, что твоя попытка была бы гибельна для всех нас.

— Я… знаю, — сказала Джон. Затем очень тихим, чуть вызывающим голосом:- Магия.

Позже в тот же день Джон повторила свой теперь ставший легендарным подвиг, подстрелив из пращи годную для обеда птицу. Все они наслаждались вкусной и обильной трапезой и хорошим сном ночью. По меньшей мере, хотя бы Келвин сегодня ночью точно спал хорошо, вспоминал он, когда они приближались к развалинам старого дворца, к его почерневшим стенам и сожженным деревянным панелям, зловеще выглядевшим в утреннем тумане. Он не был так уверен насчет остальных.

— Думаю, что нам потребуется одолжить лодку у старика Йокса, — сказал Келвин.

— У кого же еще, дурачок? — заметила его сестра так вежливо, как только могла.

— Конечно, — согласилась Джон.

Так они снова встретились со стариком, живущим у реки, который однажды косвенно спас жизнь Джон, а в результате — Джону и Келвину и, возможно, даже Кайану. Йокс был очень рад видеть их всех, как и раньше, и после того, как они с Джон обнялись, как любящий дедушка и ласковая внучка, они должны были рассказать ему обо всем, что произошло за это время. А значит, Келвину было необходимо снова пережить все свои ощущения начиная с момента, как его чуть не убило заклятие и не проглотил змей. Для Джона и Кайана это означало рассказать кроме всего прочего и о днях, которые они провели в темнице. Джон во время этих рассказов сидела и нервничала, пока они не дошли в своем повествовании до ведьмы, здесь, у них дома, и о пусть и очень небольшой роли Джон в победе над ней. Каким-то образом роль Джон стала куда значительнее, чем Келвин помнил, но глаза старика засияли так, что он удержался от того, чтобы прервать Джон и рассказать все как надо.

После того, как над дымящимися кружками с кофеем и блюдом оладий, щедро политых яблочным джеламом были рассказаны все истории, Йокс откинулся назад в старом кресле-качалке и вздохнул.

— Это заставляет меня думать, что я не ошибался насчет вас, — сказал он. — А теперь вы возвращаетесь обратно?

— Девушка, которую я повстречал, — объяснил Кайан. — Мы собираемся пожениться. По меньшей мере, собираемся, если это будет зависеть от меня.

— А, она для тебя одна-единственная во всех мирах, не так ли?

Кайан кивнул. Он покраснел, но, очевидно, был доволен этими словами.

— Однажды со мной случилось вот что, — сказал старик и начал долгий рассказ о невероятном романе с совсем невероятной молодой женщиной, которая позже превратилась в бесподобную жену. Рассказ занял много времени, и Келвин с удивлением обнаружил, что его чувства оказались затронуты, когда тихий надтреснутый голос старика перешел к печальной части. Он не думал о том, что изношенные и потрепанные жизнью старики некогда были молодыми и романтичными; он представлял себе старика Йокса старым с самого момента его рождения. Видимо, это было совсем не так, если история была правдивой.

Значительно позднее, чем они рассчитывали, мужчины из их отряда распрощались с женщинами и начали медленно спускаться вниз по длинным каменным лестничным пролетам, неся с собой лодку. Раньше у них была помощь на этом этапе, но сегодня был будний день, и Йокс не стал звать своих отдаленных соседей. К тому времени, когда они достигли самой нижней лестничной площадки и старого дока, Келвин уже весь взмок от пота. Перчатки помогали ему поднимать тяжести, но едва ли они могли помочь ему их нести. Ноги, которые удерживали вес лодки, целиком принадлежали ему, каким бы легким груз ни казался для его рук.