Борис Фрадкин - Нулевой цикл. Научно-фантастические рассказы

• Название: Нулевой цикл. Научно-фантастические рассказы
• Автор: Борис Фрадкин
• Издательство: Пермское книжное издательство
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1991
• ISBN: ISBN 5-7625-0022-5

Научно-фантастические рассказы старейшины пермской фантастики Бориса Захаровича Фрадкина, автора повестей и рассказов «Тайна астероида 117-03», «Пленники пылающей бездны», «Настойка из тундровой серебрянки», романа «Дорога к звездам», посвящены проблемам творчества, этики науки, механизму открытия. Обыкновенная вода дает ему материал для поистине необыкновенных приключений мысли и духа.

---

Но вот появился ЧЕЛОВЕК с его непрерывно растущей мощью разума. Ему стали подвластны сверхпроводимость, сверхтекучесть, сверхтвердость. Он научился создавать вещества, каких не знает природа. Им созданы квантовые генераторы и сверхплотные электростатические поля.

А теперь этот арсенал НАДприродных достижений пополнится световым смерчем, торнадо, способным погрузить мир в мертвую, непроницаемую тьму. И автором этого поистине фантастического средства стал прежде никому не известный заштатный преподаватель физики Марк Залесский.

С чувством человека, решившего сложнейшую математическую задачу, Марк взирал на преображенную им установку уже как на собственное детище.

Теперь следовало подумать о том, как возвестить людям о своем открытии.

И тут он увидел открытое окно. Оно выходило на одну из оживленнейших магистралей города. Мимо института почти сплошным потоком двигались легковые и грузовые машины, текла людская река. Шум от взвывающих двигателей, от звяканья кузовов и плохо закрепленного груза часто мешал Марку читать лекции, особенно в теплые дни, когда вот так распахнуты окна.

Теперь у него появилась возможность продиктовать этой улице свою волю, заставить замереть среди ошеломляющей непроглядной тьмы машины и людей. Одновременно это станет его заявкой на авторство самого необыкновенного открытия.

Приподымая то один, то другой угол металлического каркаса, Марк принялся передвигать установку в сторону открытого окна. Это оказалось нелегкой работенкой. Каркас своими углами выворачивал плитки паркета, оставлял позади глубокие борозды. А потом пришлось еще освобождать кабель от скобок на стене, иначе он не доставал до окна.

Устроив установку перед подоконником, Марк позволил себе передохнуть, хотя его познабливало от нетерпения. Он старательно вытер вспотевшие лицо и шею, поулыбался, потер руки.

Потом оглядел улицу в предвкушении ожидаемого эффекта.

И, уже не глядя, нажал кнопку.

Непроницаемая тьма скрыла от него все, что находилось за окном. И тут же по ушам его резанул слитный визг тормозов, прямо по сердцу ударили грохот сталкивающихся машин и скрежет раздираемого металла. Но самыми страшными были вопли людей, оказавшихся под колесами машин.

Все это ледяным отрезвляющим душем обрушилось на Марка. Он похолодел от ужаса перед содеянным, внезапно поняв, как бездумно и безответственно распорядился темстрашным средством уничтожения живого, которое судьбе угодно было вложить в его нерадивые руки. Он не помнил, как выключил установку. Возможно она выключилась сама. Ноги у него подкосились и он сел прямо на пол, вжавшись в угол комнаты, съежившись, обхватив голову руками.

У него недоставало мужества еще раз выглянуть в окно, чтобы полюбоваться на дело рук своих…

Остаток дня Марк провел, как в дурном сне. Он еще выполнял какую-то работу на кафедре, соглашался вместо кого-то прочесть завтра лекции, кому-то из студентов назначил день зачета.

Домой шел так, будто продирался сквозь вязкую среду.

С прилежным вниманием выслушал от жены ее служебные новости, вместе с ней поужинал, помог ей перемыть посуду, просмотрел газеты. Но все это словно делал не он, а кто-то посторонний, Марк же только наблюдал за этим посторонним.

И лишь очутившись в постели в полной тишине, позволил себе расслабиться, собраться с мыслями.

Итак, сказал он себе, судьбе было угодно одарить его величайшим открытием, которое безусловно может обессмертить его имя, сделать его самым известным человеком на Земле.

Однако он, Марк Залесский, подарок от судьбы принять не в состоянии. Страстно желает, так желает, что все в нем стонет и обливается кровью, но не может. Нечто более сильное и неодолимое встало между ним и световым торнадо.

Ведь если по совести, то это никому не нужное открытие.

Более того — в нем, в этом открытии, заложены самые губительные разрушительные начала. Нет, с него, Марка, достаточно и того, что произошло за окнами лаборатории. А ведь в те минуты сработала первая, примитивная модель светового торнадо. Со временем ее бы принялись совершенствовать, постепенно превращая в средство, способное погрузить в темноту всю планету…

Нет уж, только не это!

Пусть все останется, как было. Он предпочитает и далее оставаться в роли кафедральной затычки на все случаи жизни.

Утром они встретились по дороге в институт.

— Которую ночь глаз не смыкаю, — пожаловался Виктор Николаевич своему другу. — С ума можно сойти…

— Что так? — удивился Марк Юрьевич.

— Да вот со своей диссертацией… Похоже, я в тупике оказался, не туда забрел. С каждым экспериментом все более в том убеждаюсь. Да ты и сам все отлично видишь. Разве не так?

— И… и что же теперь?

— А теперь разбирай установку к чертовой матери! — неожиданно вскипел Виктор Николаевич. — Чтобы глаза мои ее больше не видели! В утиль! На свалку!

«А вот он бы не отказался, — покосившись на друга, подумал Марк Юрьевич, — не стал бы заботиться о возможных последствиях, терзаться сомнениями…»

И еще раз вздохнул с облегчением.

…Установку он разбирал с яростным ожесточением, будто боялся, что Виктор может еще передумать, снова продолжить эксперименты и вместо Марка прийти к световому торнадо. Он не отсоединял, а рвал и резал провода, шоферской монтировкой отдирал платы с тончайшими печатными схемами, приводя их в полнейшую негодность.

Но более всего досталось интерферометру и излучателю, обошедшимся кафедре в копеечку. Марк исковеркал их выверенные до долей ангстрема поверхности.

И только когда у ног его образовалась груда изувеченных деталей, Марк Залесский вздохнул с облегчением. Со световым торнадо было покончено раз и навсегда.

А подойти к окну и выглянуть на ту самую улицу он так и не решился.

МАГНИТНАЯ ОПАСНОСТЬ

По дороге с завода домой Виктор Парамонович решил забежать в политехнический институт, чтобы договориться с Городиловым насчет преферанса, сообразить пульку по маленькой. Несмотря на свою полноту, он довольно бойко взбежал на четвертый этаж, миновал длинный коридор.

На дверях лаборатории, механиком которой работал Городилов, светилось красное табло: «Не входить! Опасно!»

Виктор Парамонович снисходительно пожал плечами. Ему не верилось, чтобы в стенах этого здания могло создаваться что-то путное, тем более в лаборатории с очень туманным названием «Магнитная проницаемость». Поэтому он решительно взялся за ручку двери, с тою же пренебрежительной снисходительностью отметив, что предупреждение на табло не вяжется с халатным отношением к двери.

Он оказался перед установкой, которой прежде на этом месте не было. Она походила на заводской пресс с поднятым пуансоном. Где-то в другом конце зала слышались голоса, гудели электрические машины. Виктор Парамонович постоял, надеясь, что на него обратят внимание. Не дождавшись, он просунул голову между тем, что напоминало ему пуансон и матрицу пресса.

— Го-о-ро-ди-лов! — позвал он негромко.

Голоса мгновенно смолкли. Первым к нему подскочил заведующий кафедрой, по внешности кавказец.

— Кто впустил? — заорал он на Виктора Парамоновича. — На тот свет не терпится?

— Куда же вы голову сунули? — трагическим шепотом, от которого у Виктора Парамоновича мурашки побежали по спине, проговорила полная женщина в синем халате. — Тут же полторы тысячи тесла!

Виктор Парамонович, не имевший ни малейшего понятия о «теслах», попятился. Четырехзначное число произвело на него, экономиста со средним техническим образованием, ошеломляющее впечатление.

Постепенно вокруг него сомкнулось кольцо людей в белых и синих халатах. Они все охали, разводили руками и всячески поносили Городилова, ответственного за закрытие дверей.

В это время появился и сам Городилов. В каждой руке его было по две бутылки кефира, но тем не менее, извернувшись, он умудрился повернуть за собой ключ в замке дверей.

— Вот, — радушно улыбаясь, пояснил он всем, — жена наказала. Сегодняшний, свеженький.

— Выгоню!!! — загремел заведующий кафедрой. — Распустились!!!

Тут и все остальные набросились на Городилова. О каком уж преферансе могла сейчас идти речь? Пользуясь тем, что всеобщее внимание перенесено на его карточного партнера, Виктор Парамонович выскользнул в коридор.

И почувствовал легкое головокружение. С минуту он постоял, давая себе успокоиться. Вот до чего же взвинтили человека своими дурацкими тесла! Ну, уж теперь он сюда ни ногой.

Неприятности начались в троллейбусе. Какая-то девица уступила ему место. Несколько шокированный (ему все-таки было почти десять лет до пенсии), Виктор Парамонович тем не менее поспешил устроиться на освободившемся сидении. Это удалось ему с некоторым трудом, поскольку рядом оказалась весьма полнотелая дама.