Нурбей Гулиа - Приватная жизнь профессора механики

• Название: Приватная жизнь профессора механики
• Автор: Нурбей Гулиа
• Жанр: Современная проза

---

- Сейчас пойду, Нури, только дай на дорогу в туалет зайти! - взмолилась она. Я и дал. Проходит четверть часа, она не выходит. Стучу, зову - нет реакции. Ну, думаю, криминалом попахивает! Ногой вышибаю дверь - моя 'бывшая' сидит на унитазе со спущенными трусами и : спит! Да, да - с храпом! Трясу за плечи, приподнимаю, - никакой реакции, только шёпотом послала меня на три буквы.

Что ж, я и оставил её досиживать. Написал 'объяснительную записку', оставил на столе и вышел, захлопнув за собой дверь. Конечно же, она на самолёт опоздала. Но вылетела на следующий день. Подумаешь, всего делов-то!

Дела околонаучные

Заручившись поддержкой Люды, а главное, её заведующего кафедрой Александра Дмитриевича Каратаева, я заключил хозяйственный договор с ЛЭМЗом на модернизацию электросчётчиков. Стоимость договора - десять тысяч рублей, да ещё они дали для опытов три счётчика. Перечислили аванс - две тысячи пятьсот рублей. И дело пошло.

Всё свободное от занятий дневное время я проводил на кафедре физики, работая в лаборатории. Люда, у которой было много 'производственных' связей, помогала в изготовлении деталей. Магниты было очень хрупкими - они изготовлялись из феррита бария; обрабатывались лишь шлифовкой и электроискровым способом.

Три подвески дисков счётчиков были изготовлены меньше, чем за месяц. Сопротивление вращению уменьшилось раз в десять. Ещё бы - опоры в виде иголок (кернов) едва касались своих гнёзд и не несли никаких нагрузок. Всю тяжесть диска воспринимали силы отталкивания магнитов.

Но такие счётчики с магнитной разгрузкой давно существовали за рубежом, были на них и патенты. Поэтому я решил, 'подстраховаться' и запатентовать нашу схему. Была добавлена 'подкладка' под нижний неподвижный магнит, изготовленная из биметаллической ленты (в духовках газовых плит такая лента в термометре). При нагревании счётчика в работе подъёмная сила магнитов чуть-чуть падает, а биметаллическая подкладка также чуть-чуть приподнимает нижний магнит. В результате диск остаётся на своём месте.

Около месяца счётчики 'крутились' на кафедре, измеряя расход энергии, параллельно с эталонным измерителем мощности с записью её на ленту во времени. В результате и счётчики, и запись на ленте показывали одно и тоже - работу в киловатт-часах. Два счётчика были с магнитной подвеской, один - стандартный.

Не нужно быть Эдисоном, чтобы догадаться, какие счётчики работали точнее - чем меньше потерь на трение, тем точнее работа. А за время работы приборов мы помещали один из счётчиков с подвеской в вакуум под колокол насоса, устраняя и потери на сопротивление воздуха, что пригодилось для диссертации Люды. Таким образом, она моё пребывание в общежитии только приветствовала, правда вместе с ней самой.

Тамара даже мрачно шутила, что она сама здесь 'третья - лишняя', и нам с Людой надо бы сойтись из-за 'производственной необходимости'. Тогда Люда быстро смотрела на часы и тихо спрашивала Тамару: 'Ну что, как обычно?' - и уходила.

Опыта работы по хоздоговорам у меня не было, и ЛЭМЗ 'надул' нас. Я отвёз счётчики и оставил их там, вместо того, чтобы вызвать представителя завода и зафиксировать точную работу счётчиков. Или, по крайней мере, запломбировать счётчики и испытать их на заводе в моём присутствии. Завод же счётчики забрал, а деньги переслать отказался, мотивируя тем, что счётчики с подвеской (то есть почти без потерь на трение!) работают менее точно, чем обычные. Это, конечно же, абсурд, но денежки-то завод всё равно не перечислил!

Имея счётчики в своём распоряжении, я детально разобрался в их устройстве. В результате чего придумал, как, не прикасаясь к самому счётчику, а лишь включая в штепсель особое несложное устройство, замедлять вращение диска, останавливать его, и даже крутить назад. Когда завод, как сейчас говорят, 'кинул' нас, я опубликовал схему моего устройства в журнале 'Юный техник', имевшем тогда огромный тираж. Под псевдонимом 'монтёр Иванов' я рассказал, что изобрёл 'вечный двигатель'. Который, якобы, позволяет 'качать' электроны из Земли и выдавать энергию в сеть. Статью шутки ради опубликовали, эта шутка была правильно понята, и схема пошла 'по рукам' многочисленных 'монтёров Ивановых'.

Даже двадцать лет спустя, я уже в Москве встретил мастера, продававшего моё устройство. Надо сказать, что к нему даже стояла небольшая очередь, желающих купить 'вечный двигатель'! Я познакомился с мастером, и честно признался, что это я, под псевдонимом 'монтёр Иванов' опубликовал схему продаваемого им прибора. Он, улыбаясь, вынул из ящика стола старый журнал 'Юный техник' и показал мне статью.

- Если это действительно вы опубликовали, то большое вам спасибо! Я на этих приборах зарабатываю намного больше, чем по основному месту работы! - признался мастер.

ЛЭМЗ не разорился, на что я легкомысленно рассчитывал. Думаю, что если бы такое произошло в стране, где электроэнергия хоть кому-то, кроме 'народа', принадлежит, и эта энергия имеет реальную стоимость, моя статья должна была бы тут же разорить производителей электросчётчиков, позволяющих себя 'дурить'. Но и сейчас ЛЭМЗ, да и другие заводы, правда, не причинившие мне вреда, продолжают выпускать счётчики, которые способен обмануть даже юный техник.

А ведь я, если честно признаться, придумал и то, как 'нейтрализовать' действие своего устройства. Я даже написал в ЛЭМЗ письмо, с предложением купить схему моего 'нейтрализатора', если имеют место попытки 'управления' поведением счётчика. Но мне ответили, что выпускаемые ЛЭМЗом электросчётчики отвечают всем требованиям соответствующего ГОСТа, и ни в каких усовершенствованиях не нуждаются. Правда, это было году в 1969, то есть задолго до организации РАО ЕЭС и торжества капитализма в России.

Потерпев фиаско на электросчётчиках, но не на всей моей 'науке', я решил претворить свою идею автомобильного 'гибрида' на автобусах, где это было необходимо в первую очередь. Так как ближе всего от Тольятти был Павловский автобусный завод, я решил туда съездить в командировку.

Долетев из Курумоча до тогдашнего Горького (Нижнего Новгорода), я пересел на пригородный автобус и отправился в город Павлово-на-Оке, где производят всем известные ПАЗы.

Дорога - хуже я не видел, асфальт весь в дырках и ямах, покрыт толстым слоем жидкой грязи, хотя дело было что-то в мае. По дороге автобус остановился в городке Ворсма, где был завод по изготовлению ножей и хирургического инструмента. Наш автобус окружили колоритные дяди и, как дамы лёгкого поведения, распахнули перед нами борта своих пиджаков и плащей.

Я сперва не понял этого жеста, а, приглядевшись, увидел, что вся внутренняя поверхность этих бортов увешена: ножами. Ножи кухонные, охотничьи, финки с лезвием, вылетающим и вперёд и вбок. Я и сам когда-то сделал для себя огромный нож, с вылетающим вбок лезвием - но здесь была совсем другая работа! Ножи сверкали хромом и цветным пластиком. Не удержавшись, я купил за 8 рублей нож с вылетающим вперёд лезвием; такого у меня раньше не было.

Наконец, под вечер я добрался до Павлово. И опять же меня поразил 'шахтинский синдром'. В городе, производившим автобусов больше, чем где-нибудь в стране, курсировали несколько 'развалюшек', переполненных так, что люди висели на всём, на чём висеть было и можно, и нельзя. Повис и я со своим портфелем и доехал до центра города, рассчитывая устроиться в гостиницу. Но гостиница была переполнена до боли знакомыми мне смуглыми гражданами с усиками и в кепках. Что они такой массой делали в Павлово - один Аллах знает!

Мне дали адресок бабки, которая за рубль сдаёт койку на ночь. И опять путешествие на совершенно разваленном ПАЗике по дороге, где должен был бы застрять и вездеход, на окраину города, где я едва нашёл дом этой бабки. Дом был сельского типа, с участком земли, и на этом участке вместо теплицы стояла огромная палатка, то ли самодельная, то ли военного образца. Бабка завела меня в палатку, где уже стояло штук двадцать раскладушек - и застеленных, и пустых. Под крышей палатки горела стоваттная лампочка, не выключаемая и на ночь. Бабка получила с меня рубль и выдала бельё: серое, в дырках с большими штампами; плоскую грязную подушку и байковое одеяло тоже со штампом.

Я поинтересовался у этой бабки, где можно поблизости перекусить - ведь я целый день не ел. Бабка с удовольствием ответила, что нигде: во-первых, потому, что мы находимся в пригороде, где магазинов нет; во-вторых, потому, что и в городе в магазинах тоже ничего, кроме хлеба, нет, и тот весь расходится утром. Варёную колбасу и российский сыр выдают по килограмму два раза в год по специальным талонам. Талоны же дают только работающим, и то по рекомендации парткомов. В столовых - только пиво и никакой еды. О ресторане у бабки сведений нет.

Я с ужасом слушал бабку, и честно говоря, не верил ей. Жить в таких условиях просто нельзя, а при этом ещё и выпускать автобусов больше, чем где-либо в другом месте в стране - это из области фантастики! Так я и заснул голодный и прямо под стоваттной лампой, а утром - прямиком на завод.