Публий Корнелий Тацит - История

• Название: История
• Автор: Публий Корнелий Тацит
• Издательство: Наука
• Жанр: История
• Год: 1993
• ISBN: 5-02-028170-0

«История» Корнелия Тацита (около 105—111 гг.) освещает жизнь Рима и всей империи 69—96 гг. (из 14 книг сохранились 1—4-я и начало 5-й).

---

22. Перед лицом надвигавшейся со всех сторон опасности легаты легионов Муний Луперк и Нумизий Руф принялись укреплять валы и стены лагеря. За долгие годы мирной жизни вокруг лагеря вырос целый поселок; его снесли, дабы не дать врагу воспользоваться постройками. Однако меры по обеспечению армии провиантом были приняты непредусмотрительно: солдатам разрешили силой отбирать продовольствие у окрестных жителей, и запасы, которых могло бы хватить надолго, оказались уничтоженными в несколько дней. В центре наступающей армии находился сам Цивилис с главными силами батавов; рассчитывая устрашить противника, густыми толпами высыпали на оба берега Рейна германцы; по приречным лугам проносились всадники; вверх по течению реки двинулся флот. Осажденные не понимали, что происходит: на них глядели значки старых римских когорт и рядом с ними изображения диких зверей, которые здешние племена обычно хранят в лесах и священных рощах, а идя в битву, несут перед собой; гражданская война сливалась с войной против варваров. Осаждающие надеялись, что непомерная длина валов тоже послужит им на пользу. Лагерь строился с расчетом на два легиона, а теперь его защищали едва пять тысяч римлян[59] да толпа торговцев и обозных слуг, сбежавшихся сюда, как только начались военные действия.

23. Одна часть лагеря лежала на пологом склоне холма, другая — на равнине. Когда Август создавал его, он рассчитывал, что здесь будут постоянные квартиры легионов, способных держать под контролем германские провинции и подавлять малейшее сопротивление; он и не предполагал, что настанет день, когда за этими самыми валами придется выдерживать осаду нашим войскам. Поэтому, полностью положившись на доблесть солдат и силу оружия, римляне и не подумали выбрать для лагеря не столь доступное место или обнести его дополнительными укреплениями. Батавы и зарейнские племена[60] расположились поодаль друг от друга, чтобы было яснее видно, кто ведет себя с бóльшим мужеством. Сначала они издали обстреливали лагерь; почти все их стрелы, однако, попадали лишь в башни и зубцы стен, сами же варвары несли тяжелые потери от сыплющихся сверху камней. Тогда нападающие, оглашая воздух криками, бросились на штурм. Одни карабкались вверх по приставным лестницам, другие — по спинам построившихся черепахой товарищей. Еще минута — и многие из них добрались бы до вершины вала. Однако варвары хорошо сражаются лишь поначалу, пока дело само идет на лад; к тому же они слишком положились на счастье, сопутствовавшее им все последнее время; наткнувшись на мечи и щиты легионеров, они покатились обратно, падая в ров, где их настигали летевшие с вала копья и заостренные колья. Вскоре жажда добычи заставила их забыть о неудачах; они даже решились прибегнуть к помощи осадных орудий, столь им непривычных. Сами они не имеют никакого навыка в этом деле, но по указаниям перебежчиков и пленных изготовили грубый помост, поставленный на колеса, который передвигали, подталкивая сзади. Стоявшие на помосте бойцы поражали противника сверху; солдаты, спрятавшиеся под помостом, подкапывали под его защитой стены. Римляне обстреляли это нелепое сооружение камнями из баллисты и вскоре вывели его из строя. Тотчас же затем метательные орудия обрушили на варваров, занятых плетением фашин и подготовкой защитных навесов, огромные зажигательные стрелы. Вспыхнувшее пламя все ближе подбиралось к нападающим; от мысли взять лагерь штурмом пришлось отказаться, и решено было взять его измором. Цивилис знал, что продовольствия осажденным хватит всего лишь на несколько дней, что лагерь полон людей, неспособных носить оружие, и возлагал надежду на предательство измученных голодом солдат, на непостоянство рабов и случайности войны.

24. Тем временем Флакку сообщили, что мятежники осадили лагерь и разослали по галльским провинциям доверенных людей, которые пытаются набрать войска на помощь восставшим. Флакк выбрал лучших солдат из своей армии и поручил легату двадцать второго легиона Диллию Вокуле выступить возможно быстрее берегом Рейна[61]; сам же двинулся следом с кораблями, совершенно больной[62] и ненавидимый солдатами. Разговоры в войске становились все более угрожающими. Именно Флакк, роптали солдаты, выпустил из Могунциака батавские когорты, именно он скрыл от всех, что Цивилис готовит мятеж и пытается привлечь на свою сторону германцев. «Ни Прим Антоний, ни Муциан, — говорили они, — не оказали Веспасиану большей помощи. Если бы Флакк действовал открыто, с оружием в руках, мы могли бы так же открыто дать ему отпор, но хитрость и коварство тем и опасны, что не знаешь, откуда приходится ждать нападения. Цивилис перед нами, он строит свои войска для битвы, а Гордеоний лежит в постели и шлет из своей опочивальни приказы, лишь облегчающие врагу его задачу. Не довольно ли стольким здоровым и храбрым, хорошо вооруженным людям подчиняться хилому старику, который под влиянием болезни сегодня хочет одного, завтра другого? Не пора ли нам восстать против своей злой судьбы и покончить с изменником?». Солдаты были крайне возбуждены подобными разговорами, прибывшее в этот момент письмо Веспасиана разъярило их окончательно. Не имея возможности скрыть письмо, Флакк прочел его солдатам на сходке, арестовал доставивших его флавианцев и в цепях отправил их к Вителлию.

25. Этот поступок успокоил армию, и она благополучно прибыла в Бонну, где находились зимние лагеря первого легиона. Солдаты, стоявшие здесь, еще сильнее ненавидели Гордеония, так как считали, что он виновен в понесенном ими поражении: по его приказу они выступили против батавов, рассчитывая на идущие из Могунциака легионы, но так как подкрепления не пришли, их товарищам пришлось жизнью заплатить за эту измену. Все случившееся Флакк скрыл от остальных армий и от своего императора; в противном случае он с помощью собранных по провинциям ополчений легко мог бы подавить вспыхнувший мятеж. Услышав эти разговоры, Гордеоний обнародовал письма, отправленные им в Британию, в галльские и испанские провинции, содержавшие просьбу о присылке помощи. При этом письма были переданы знаменосцам легионов и солдаты получили возможность познакомиться с ними прежде командиров; так Гордеоний положил начало отвратительному обычаю, существующему и поныне. Затем он приказал схватить одного из бунтовщиков, не потому, что считал его одного виноватым, а для того, чтобы показать свою власть. Из Бонны армия двинулась в Агриппинову колонию; по дороге к ней присоединялись многочисленные вспомогательные отряды из Галлии[63], на первых порах оказавшие римлянам большую помощь. Вскоре, однако, узнав об одержанных германцами победах, большинство галльских племен тоже взялось за оружие в надежде завоевать свободу, а если удастся, то и захватить власть над другими. Раздражение легионеров росло, — арест одного человека не внушил им никакого страха. Сам заключенный к тому же уверял, будто играл роль посредника между Цивилисом и Флакком и будто последний потому и возводит на него ложные обвинения, что хочет отвести глаза от настоящего преступника. В этих условиях Вокула проявил редкое самообладание. Он поднялся на трибунал, приказал вывести арестованного и казнить, не обращая внимания на его вопли. Смутьяны пришли в ужас, настоящие солдаты стали подчиняться приказам. Армия в один голос настаивала, чтобы командование было передано Вокуле, и Флакк уступил общему требованию.

26. Многое, однако, продолжало вызывать у склонных к мятежу солдат страх и озлобление. Не хватало денег, не хватало провианта, галльские провинции противились взиманию податей и набору рекрутов, из-за засухи, невиданной в этих местах, Рейн обмелел, и суда едва могли двигаться; изыскивать и доставлять продовольствие становилось все труднее: чтобы не дать германцам форсировать реку вброд, по берегам расположили заставы, ртов из-за этого стало больше, а возможностей добывать пищу меньше. Люди, не привыкшие к трудностям, склонны были самую засуху считать небесным знамением и уверяли, что даже реки, испокон века бывшие оградительными рубежами империи, отказываются служить нам. В том, что в мирное время считалось естественным или случайным, теперь видели перст судьбы и гнев богов.

Войска перешли в Новезий[64], где соединились с шестнадцатым легионом; Вокула передал часть своих обязанностей легату[65] Гереннию Галлу. Полководцы не решались выступить против врага и, отведя армию к тринадцатому мильному камню от Новезия, разбили лагерь у места, называемого Гельдуба. Здесь они занялись строевыми учениями, сооружением и восстановлением валов и прочими воинскими упражнениями, укрепляющими боевой дух армии. Вокула решил дать солдатам пограбить, чтобы возбудить их воинский пыл, и вывел часть войск в земли присоединившегося к Цивилису племени кугернов[66]. Остальные остались на месте под командованием Геренния Галла.