Публий Корнелий Тацит - История

• Название: История
• Автор: Публий Корнелий Тацит
• Издательство: Наука
• Жанр: История
• Год: 1993
• ISBN: 5-02-028170-0

«История» Корнелия Тацита (около 105—111 гг.) освещает жизнь Рима и всей империи 69—96 гг. (из 14 книг сохранились 1—4-я и начало 5-й).

---

9. Из римлян Гней Помпей первым покорил Иудею и по праву победителя вступил в иеросолимский храм[25]. Только тогда выяснилось, что храм этот пуст, что изображений богов в нем нет и таинственность, его окружавшая, — плод нелепых фантазий. Стены города были срыты, но святилище осталось стоять по-прежнему. Вскоре у нас у самих вспыхнула гражданская война, восточные провинции оказались в руках Марка Антония, власть в Иудее захватил парфянский царевич Пакор[26], но Публий Вентидий вскоре убил его и оттеснил парфян на другую сторону Евфрата, а Гай Созий привел иудеев в покорность Риму[27]. Антоний поставил над ними царем Ирода, и Август после своей победы еще больше расширил и укрепил его власть[28]. Когда Ирод умер, некий Симон, не дожидаясь приказаний от Цезаря, сам объявил себя царем. Правивший тогда Сирией Квинтилий Вар[29] покарал его за это, народ был приведен в повиновение, а власть разделена между тремя сыновьями Ирода[30]. При Тиберии в Иудее царило спокойствие, когда же Гай Цезарь велел поставить в храме свое изображение, народ взялся за оружие; правда, вскоре, со смертью Цезаря, движение это улеглось. Из царей, правивших страной, одни умерли, другие впали в ничтожество; Клавдий превратил Иудею в провинцию[31] и поручил управлять ею римским всадникам или вольноотпущенникам. Среди последних особой жестокостью и сластолюбием отличался Антоний Феликс — раб на троне[32]. Он женился на внучке Клеопатры и Антония Друзилле и стал внучатным зятем того самого Антония, внуком которого был Клавдий[33].

10. Иудеи терпеливо сносили все, но, когда прокуратором сделался Гессий Флор[34], они подняли мятеж. Легат Сирии Цестий Галл[35] двинулся на его подавление, но вел дело с переменным успехом и проиграл большинство сражений. То ли так ему было суждено судьбой, то ли овладело им невыносимое отвращение к жизни, но он вскоре умер, и Нерон прислал на его место Веспасиана. Веспасиан был в то время в расцвете славы, удача сопутствовала ему повсюду, он опирался на талантливых командиров, и за два лета его победоносная армия овладела всей иудейской равниной и всеми городами страны, кроме Иеросолимы[36]. В следующем году, заполненном событиями гражданской войны, в Иудее ничего важного не произошло, но едва в Италии был восстановлен мир, как снова пришлось думать о положении на границах. Иудеи были единственным народом, отказывавшимся подчиниться Риму, и это особенно возмущало всех. Веспасиан учитывал и то, что новому режиму придется на первых порах столкнуться со всевозможными неожиданностями и случайностями, и считал в этих условиях полезным сохранить руководство армией в руках Тита.

11. Тит, как мы уже говорили, разбил лагерь возле Иеросолимы[37] и развернул строем свои легионы, дабы показать их жителям города. Иудеи выстроились под самыми стенами, рассчитывая продвинуться вперед, если победа начнет клониться на их сторону, или скрыться в городе в случае поражения. Римляне бросили на врага конницу и легковооруженные когорты, но начавшееся сражение не принесло победы ни той, ни другой стороне. Иудеи очистили поле боя; в течение последующих дней они много раз вступали возле ворот в схватки с нашими солдатами, но, видя, что эти столкновения неизменно кончаются для них неудачей, заперлись в стенах города. Римляне склонялись к тому, чтобы брать Иеросолиму штурмом: им казалось недостойным выжидать, пока осажденные ослабеют от голода, они стремились к риску и опасностям, некоторые — движимые воинской доблестью, большинство же — алчностью и жестокостью. Титу виделись Рим, наслаждения, роскошь, и стоять под стенами Иеросолимы казалось ему бессмысленной потерей времени. Иеросолима была расположена в труднодоступном месте и укреплена насыпями и крепостными сооружениями, достаточными, чтобы защитить ее, даже если бы она находилась среди ровного поля[38]. Два высоких холма были окружены стеной, образовывавшей ломаную линию, кое-где резко вдававшуюся внутрь, так что фланги нападающих оказывались открытыми; и холмы, и стены располагались на скале, края которой круто обрывались вниз. Там, где помогала гористая местность, городские башни имели высоту шестьдесят ступней, другие, построенные в низинах, — сто двадцать ступней, так что издали они казались одной высоты и производили самое удивительное впечатление. Еще одна стена проходила внутри города и окружала дворец; за ней вздымалась высоко в небо Антониева башня, названная так Иродом в честь Марка Антония.

12. Храм тоже представлял собой своеобразную крепость; его окружала особая стена, сооруженная с еще большим искусством, чем остальные, постройка которой стоила еще большего труда; даже портики, шедшие вокруг всего храма, могли быть использованы при обороне как опорные пункты. Тут же бил неиссякающий родник, в горе были вырыты подземные помещения, устроены бассейны и цистерны для хранения дождевой воды. Основатели Иеросолимы, когда еще только закладывали ее, понимали, что резкие различия между иудеями и окружающими их народами не раз будут приводить к войнам, и потому приняли все меры, дабы город мог выдержать любую, самую долгую осаду. Недостатки в обороне города, обнаружившиеся при взятии его Помпеем, и боязнь, что случившееся может повториться, научили иудеев многому. Во время правления Клавдия они, воспользовавшись всеобщей алчностью, за деньги приобрели себе право возводить оборонительные сооружения и стали строить стены, как бы готовясь к войне, хотя вокруг царил мир. Теперь, после взятия всех окружающих поселений, чернь отовсюду хлынула в Иеросолиму; сюда сбежались самые отъявленные смутьяны, и распри стали еще пуще раздирать город. Во главе обороны Иеросолимы стояли три полководца, каждый со своей армией. Внешнюю, самую длинную стену, защищал Симон, среднюю — Иоанн, известный также под именем Баргиора[39], за оборону храма отвечал Елеазар. Симон и Иоанн были сильны численностью и вооружением своих армий, Елеазар — неприступным положением храма. Между ними царила вражда, толкавшая их на военные столкновения, на интриги и даже поджоги, так что в пламени погибли большие запасы зерна[40]. Наконец, Иоанн послал к Елеазару своих людей, как будто для совершения жертвоприношения[41]; они убили самого Елеазара, перебили его солдат и захватили храм. Город разделился на две борющиеся партии, и лишь когда римляне подошли к Иеросолиме, надвигающаяся война заставила жителей забыть о своих распрях.

13. Над городом стали являться знамения, которые народ этот, погрязший в суевериях, но не знающий религии, не умеет отводить ни с помощью жертвоприношений, ни очистительными обетами. На небе бились враждующие рати, багровым пламенем пылали мечи, низвергавшийся из туч огонь кольцом охватывал храм. Внезапно двери святилища распахнулись, громовый, нечеловеческой силы голос возгласил: «Боги уходят», — и послышались шаги, удалявшиеся из храма. Но лишь немногим эти знамения внушали ужас; большинство полагалось на пророчество, записанное, как они верили, еще в древности их жрецами в священных книгах: как раз около этого времени Востоку предстояло якобы добиться могущества, а из Иудеи должны были выйти люди, предназначенные господствовать над миром. Это туманное предсказание относилось к Веспасиану и Титу, но жители, как вообще свойственно людям, толковали пророчество в свою пользу, говорили, что это иудеям предстоит быть вознесенными на вершину славы и могущества, и никакие несчастья не могли заставить их увидеть правду. Всего осажденных, считая людей обоего пола и всех возрастов, было, как сообщают, около шестисот тысяч. Оружие роздали всем, кто был в состоянии его носить, и необычно большое по отношению ко всему населению города число людей решилось им воспользоваться. Равное упорство владело мужчинами и женщинами, и жизнь вдали от Иеросолимы казалась им не менее страшной, чем смерть. Вот против какого города и какого народа начал борьбу Цезарь Тит; убедившись, что местоположение Иеросолимы не дает возможности взять ее штурмом или внезапным налетом, он решил действовать с помощью осадных сооружений и насыпей. Каждый легион получил свое особое задание, и стычки под стенами города были прерваны на время, которое потребовалось для постройки осадных машин всех возможных видов, и изобретенных древними, и придуманных современными мастерами.

14. Между тем разбитый под Колонией Тревиров Цивилис[42] пополнил свои войска германцами и расположился возле Старых лагерей. Позиция эта была выгодной для обороны, к тому же именно здесь варвары в свое время одержали победу, и воспоминания о ней наполняли их души уверенностью. Цериал двинулся туда же во главе войска, численность которого тем временем удвоилась: в него влились второй, шестой и четырнадцатый легионы; отдельные когорты и кавалерийские отряды, еще раньше выступившие на соединение с главными силами, услышав об одержанной Цериалом победе, тоже поспешили присоединиться к его армии. Ни один, ни другой командующий не любили медлить, но войскам не давало сойтись лежавшее между ними огромное поле, бывшее и прежде сильно заболоченным, теперь же совсем залитое водой: Цивилис распорядился насыпать дамбу, которая косо вдавалась в реку и отводила воду на окрестные поля. Приблизиться к противнику можно было только, идя по воде, скрывавшей местность, особенности которой никому из римлян известны не были. Позиция была для нас невыгодная, ибо тяжеловооруженные римские солдаты боятся и не любят плавать, германцы же привыкли переплывать реки, — легкое вооружение и высокий рост немало помогают им в этом.