Мария Семенова - Лебединая Дорога (сборник)

• Название: Лебединая Дорога (сборник)
• Автор: Мария Семенова
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-91181-263-8

Мария Семенова – автор знаменитого романа «Волкодав», основоположник жанра «русское фэнтези» – всегда пишет о сильных людях. В морском абордажном бою и на стенах пылающего города, в снежных горах и черной непроходимой чаще, в темнице и небесном чертоге ее герои до конца стоят за правду, идут на смерть, защищая друзей, и побеждают зло силой добра.

Викингам, чьи корабли идут по Лебединой Дороге, нечего терять, они оставили прошлое позади, их не пугают великие опасности и кровавые битвы, ибо павшие в сражениях воссядут в Вальгалле, Чертоге Одина, а выжившие покроют себя славой. Драконьи корабли уходят в чужие земли, где правят не Асы и Ваны людей севера, но славянские Даждьбог и Ярила… Все дальше и дальше ведет дружину Лебединая Дорога…

---

Только ветер мог выручить, и ветер пришёл. Олав кормщик не сунулся бы в Неву, если бы не ждал его с рассветом.

– Поставить парус! – раздалось на чёрном корабле, и с двух других немедленно откликнулись сыновья. И будто дружеское плечо подперло корабли!

Ветер гладил реку против шерсти, и она шипела, плюясь клочьями пены. Но до настоящей ярости было ещё далеко… До такой, что по временам заставляла её в бешенстве бросаться на берега. Пусть их, пусть идут себе, эти упрямые корабли под чужими полосатыми парусами. Идут в великое море Нево. Уж оно поговорит с ними как следует.

Олав Можжевельник слышал думы реки так же ясно, как старый охотник слышит сопение медведя, ворочающегося в берлоге. И тихонько поглаживал правило чёрного корабля: старый товарищ, ты-то не подведёшь.

Постепенно сужаясь, русло реки всё круче уходило вправо, на юг. Берега стискивали поток, течение усиливалось. Ветер перестал дуть в корму кораблям, и пришлось растягивать паруса вдоль – от звериного носа до загнутого хвоста, поднимавшегося сзади.

Берега между тем понемногу делались приветливее: устье, а с ним протоки, способные приютить несметное множество лодок, осталось позади. Теперь попробуй-ка напади исподтишка!

Время шло… Река ещё несколько раз меняла направление бега. Воины на чёрном корабле смотрели по сторонам, опускали руки за борт, пробовали сладкую невскую воду. Со смехом спрашивали Олава, куда же подевались грозные ингры… Олав отмалчивался, поглядывал на два корабля, шедшие впереди. Два его сына уверенно вели тяжёлые лодьи, находя на берегу меты, о которых рассказывал отец.

Утро превратилось в день, а день – в вечер. И стала река похожа на гнутый меч, медленно меркнувший в тёмных ножнах берегов.

Когда один из воинов, зевая, принялся стаскивать с себя надоевшую броню, Халльгрим выругал его и велел надеть её снова.

Расписной драккар Хельги Виглафссона ещё не поравнялся с узким устьем речушки, прорезавшим высокий левый берег Невы, когда из прибрежных кустов вдруг послышался крик петуха! Очень уж не вязался он с холодной предвечерней рекой. Люди встрепенулись, руки потянулись к оружию… И вовремя.

Потому что берег внезапно ожил. Множество коротких вёсел вспенило серую воду! Десятки лодок одновременно сорвались с места. Ижоры умели и выбрать место для засады, и напасть!

– Вёсла на воду, – стискивая ладонью руль, скомандовал Бьёрн. На вёслах всегда сподручнее в бою.

– Махни-ка Сигурду, – велел ему Хельги. – Пускай проходит слева… А то Эрлинг не додумается ещё.

Пузатая лодья догнала их и пошла с левого борта…

– А теперь вперёд, – сказал Хельги. – И не обгонять.

Люди Эрлинга старались вовсю, и неповоротливый кнарр ухитрялся идти почти вровень с драккаром. С лодок, летевших навстречу, послышались яростные крики. Кнарр был для них самым лакомым куском. Вот его-то отбить бы от двух других, загнать на непроходимое мелководье. Очистить от людей, да и распотрошить!

Но длинный боевой корабль закрывал кнарр собой. Шагать к добыче придётся по трупам Хельги и его молодцов, втридорога платя за каждый отвоёванный шаг! Не велика ли цена?..

Хельги очень хорошо видел скуластые, обветренные лица ижор. Воинственно блестевшие глаза и рты, раскрытые в крике. Удивительно ли, что даже рыжей ведьме не удалось с ними совладать! Вся поверхность реки так и кишела узкими, стремительно мчавшимися лодками. Воины Хельги молча сидели по своим местам, готовились к встрече.

Но не суждено им было в тот день рубиться в рукопашном бою. Над лодками прокричал рог – и мелькающие вёсла живо развернули их, бросили мимо, погнали вниз по течению. Туда, где, отстав от товарищей, спорил с рекой чёрный корабль…

Звениславка высунулась из-под палубы кнарра и поглядела назад, и у неё ослабли колени. Халльгрима не было видно, а его люди бестолково метались по палубе. Драккар неуклюже шевелил несколькими парами вёсел, остальные безжизненно торчали в разные стороны… И в довершение всех бед полосатый парус, столько лет пугавший врагов, внезапно обмяк, сполз вместе с реей до середины мачты и там застрял, перекосившись и хлопая на ветру.

Бьёрн кормщик невозмутимо продолжал править вверх по реке.

Звениславка пробралась к Улебу, которому за его силу доверили весло. Улеб орудовал им без особенной охоты.

– Смотри, что делают, – сказал он своей хозяйке, когда та ухватила его за плечо. – И то добро, что не наши словене… А то встать бы да веслом их, урман твоих.

Звениславка так ничего и не поняла:

– Да что ж это, Улебушко… ведь они от нас их уводят, а самих… разорвут!

– Предупредил бы я ижор, – сказал Улеб. – Да не докричусь ведь!

…И, видно, достаточно северных гостей повидал на веку ладожанин: как в воду глядел. Ожил чёрный корабль! Дружно и могуче взвились его вёсла и врубились в холодные волны. Тяжёлый корабль прыгнул вперёд. Викинги сидели по двое на весло, и каждый был гребцом, каких ещё поискать.

Ижоры поняли опасность, когда уже поздно было что-то предпринимать… Победные крики, раздававшиеся над рекой, сменились рёвом ненависти и страха. Лодки, шедшие первыми, попытались увернуться, обтечь драккар… Не успеть!

Рука старого Олава не дрогнула на правиле. Чёрный корабль врезался прямо в скопище лодок, и разгон был что надо. Скалился на носу разъярённый дракон. Тридцать два весла взлетали и обрушивались, как тридцать два боевых топора. Каждое было семи шагов в длину и вытесано из халогаландской сосны, выросшей на лютых ветрах. За каждое весло держалось сразу четыре руки. Вёсла с треском крушили всё, что под них попадало: борта однодревок, непрочные самодельные шлемы и хрупкие человеческие кости.

Вой, хруст, вопли повисли над рекой… За кормой драккара вода окрашивалась кровью…

Те, кому повезло больше, натягивали луки, осыпая корабль тучами стрел. Может быть, кого-то они и ранили, но видимого ущерба нанести не могли. Драккар двигался вперёд и хода не сбавлял. За ним оставалась широкая полоса взбитой в пену воды, где на поверхности плавали только деревянные обломки челнов.

Теперь никто уже не помышлял о добыче: выйти бы на берег! И только несколько лодок сделали последнюю попытку напасть. На одной из них ярко алел в сгущавшихся сумерках плащ кунингаса. Эти лодки повернули вверх по течению, отчаянным усилием обогнали драккар и загородили дорогу.

Но страшный корабль точно в насмешку отвернул в сторону, минуя их… Красный плащ сорванным, но всё же знакомым голосом кричал что-то вдогон, размахивая бесполезным мечом… Драккар уходил, и не было сил настичь его ещё раз.

Халльгрим и Видна вместе сидели на третьем весле правого борта и гребли. Оба хмуро молчали… Стало быть, вот как она встречала их – Гардарики. Отхватить бы тот язык, что повернётся объявить всё это доброй приметой!

13

Хельги Виглафссон и Торгейр Левша лежали рядом на палубе пёстрого корабля.

– Я ещё не рассказывал тебе о Стране пруссов, что на берегу Восточного моря, – сказал Торгейр. – Это ведь туда был мой последний поход.

Хельги повернулся к нему под одеялом:

– Я смотрю, ты, Торгейр херсир, умнее самого Локи и вдобавок умеешь молчать. Потому что навряд ли теперь я поверну свой корабль…

Торгейр кивнул и с натугой отвёл больную руку за голову.

– Это был конец лета, и ночи уже сделались тёмными… Мы пришли в селение и увидели, что все жители собрались в большом доме на пир. Поэтому никто не слыхал, как мы входили во двор и выходили обратно.

– Плохо ты поступил, – проворчал Хельги. – Я не стал бы так делать, потому что я воин, а не вор!

Торгейр кивнул снова.

– Ты прав. И я всё думал потом, не из-за этого ли не стало нам удачи. Тогда один из моих людей на полпути к кораблю сказал так же, как ты сейчас. Его слова показались мне справедливыми, и мы вернулись. Я приказал трубить в рог, чтобы предупредить пировавших… Тогда они вышли из дома, и мы сразились…

Торгейр замолчал. Хельги продолжил за него:

– Одних из вас перебили, а другие попали в плен и стали рабами, так? Это там тебе изувечили руку?

Торгейр медленно покачал головой:

– Нет… для чего калечить раба? Те, к которым я попал, жили совсем небогато. На таких нападают ради славы, а не для добычи.

Они даже не всех детей, которые рождались, оставляли в живых, потому что не всех могли прокормить.

– Как у нас! – сказал Хельги. – Только у нас никто не считает, что это хорошо.

Торгейр усмехнулся:

– А ты думаешь, там не любят детей? Однако там ходят в море разбойничать по большей части оттого, что есть надо, а земля не родит. У моего хозяина было шестеро сыновей и всего одна дочь. Были ещё, но тех он велел вынести. Поэтому там мало женщин, и говорят, что раньше у некоторых было по нескольку мужей.

Хельги перевернулся на живот и положил подбородок на сжатый кулак.

– У тебя, херсира, был хозяин!

Торгейр продолжал:

– Потом мой хозяин купил себе молодую жену. Но сам он был уже дряхл и вскоре умер, и она досталась в наследство его старшему сыну, потому что не была ему матерью. Так уж у них принято. Старика понесли на костёр. И с ним двоих моих парней… Пруссы молились у священного камня и устраивали скачки на лошадях, деля имущество. И жрец-вайделот указывал в небо факелом и говорил, что умерший едет на огненном коне… А мои ребята мне крикнули – удачи тебе, Торгейр херсир!