Стивен Хантер - Испанский гамбит

• Название: Испанский гамбит
• Автор: Стивен Хантер
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Шпионский детектив
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-699-30617-6

В шахматах гамбитом называют прием, когда для достижения поставленной цели жертвуют любыми фигурами. На языке разведчиков гамбит то же самое, что и в шахматах, только жертвенные фигуры – люди.

Барселона, 1936 год. На фоне декораций Гражданской войны в Испании идет невидимая схватка британской и советской разведок. Глубоко законспирированный агент ГРУ, внедренный в самую сердцевину английской секретной службы, находится под угрозой разоблачения. Чтобы отвести от него удар, Москва идет на любые жертвы…

Впервые на русском языке!

---

Она казалась огромной. Эти шестьдесят четыре клеточки представляли собой вселенную возможностей. Иллюзия, конечно. Для начала надо бы просчитать все варианты развития событий. Но главное – четко оценить расстановку сил перед ходом. В шахматах это называется оценкой позиции: передвигаться можно лишь из того положения, в котором находишься. Для Левицкого этот важнейший постулат был более обязательным и незыблемым, чем любой из законов физики. Великий гроссмейстер следовал ему не только в игре, но и в жизни.

Значит, он должен пытаться решить проблему, исходя из сложившейся ситуации.

Что, например, было известно Лемонтову? Знал ли он имя Ладьи и мог ли его вычислить? Нет, Левицкий был максимально осторожен с самого начала, скрывая Ладью от всех своих сотрудников. Только два человека знали о ее существовании. Это были офицеры высокого ранга в ГРУ, разведке Красной армии, оба – люди непревзойденной честности, поклявшиеся не разглашать эту тайну до самой смерти Левицкого. Следовательно, Лемонтов мог выдать лишь несколько фактов: совокупность полномочий и возможностей, дату (1931 год) и место вербовки (Кембридж). Значит, под подозрение попали несколько сотен молодых британцев одного возраста и социального положения. Английским властям предстояло просеять эту массу и оставить несколько кандидатур. А уж потом среди них отыскать одного. Не такая легкая задача, особенно в условиях демократии, когда органам безопасности то и дело суют палки в колеса, руководствуясь сентиментальными соображениями личной неприкосновенности и уважения прав человека.

Левицкий не сводил глаз с шахматной доски, глубоко погруженный в раздумья. Располагает ли он временем для спасения Ладьи?

Тишину московской поздней ночи нарушил донесшийся с улицы далекий гул автомобиля. Почти тотчас Левицкий услышал, как машина затормозила у гостиницы. Распахнулись и с металлическим стуком захлопнулись дверцы. Раздался чеканный стук мужских сапог по асфальту.

Часы на каминной полке показывали четыре. Час НКВД.

Левицкий сосредоточенно смотрел на черно-белую доску. Немного погодя он почти с отчаянием раскрыл обитый кожей футляр и начал расставлять шахматы. Два белых ряда, два – темно-красных. Изящные, тонко выточенные фигурки были выполнены в пышном, несколько декадентском стиле. Ничего похожего в Советском Союзе уже не найти.

Откуда-то из глубин здания донесся лязг лифта.

«Час жертвоприношений», – подумал Левицкий.

Его пальцы наугад выбрали одну из фигур. Смиренная ладейная пешка, черная. Он пристально глядел на нее. О героическая пешка! Храбрый маленький боец, готовый броситься в пламя игры ради соображений высокого порядка.

Левицкий улыбнулся, прислушиваясь к гудению лифта. Он вспоминал 1901 год. Тогда в главном холле карлсбадского казино проходил турнир сильнейших мировых игроков. Пешка оказалась ключом к победе в том единственном турнире, участвовать в котором он позволил себе перед тем, как навсегда исчезнуть в подполье. Уже через две недели очкастый молодой изгнанник стал Сатаной Собственной Персоной, победителем…

Лифт внезапно остановился. Его этаж. Скрежет дверей. Шаги по кафельному полу.

Шлехтер, немецкий гроссмейстер, стремительно сел за его столик. Щеголь, молчаливый маленький гений с гвоздикой в петлице клетчатого, английского покроя костюма. Водянистые глаза, экзема на руках, запах цветочного одеколона. Сражается, как казак. Шлехтер не смотрел на него. Он предпочитал избегать личных контактов. Для него существовало лишь передвижение фигур на шахматной доске.

Право первого хода принадлежало Левицкому. Он перевел королевскую пешку в четвертый ряд. Шлехтер внимательно наблюдал за его действиями. Немного позже Левицкий стремительным броском ввел в игру коня, двинув его к королевскому слону. Шлехтер помедлил, чуть озадаченный, но не растерянный, и решительно переставил своего слона к слону противника. Странно, даже Шлехтер, казалось, чувствовал присутствие в воздухе загадочных энергетических потоков, они, словно неизвестные силы, диббуки,[11] витали в огромном пространстве над их головами.

Левицкому тогда было двадцать четыре. Он был молод, худ и невероятно умен. И только начал осознавать свой необыкновенный дар.

Юноша тут же воспользовался открывшимся в центре доски пространством, двинув одиночную пешку к слону. На этот раз раздумье Шлехтера длилось долго. Он вообще был мастером сводить игру вничью, более известным отсутствием проигрышей, чем одержанными победами. Вот и сейчас он демонстративно отказался от вызова, пойдя обычной пешкой к королевскому слону.

Левицкий выждал всего лишь секунду ринулся вперед и через образовавшуюся щель в собственных рядах продвинул ферзя к коню. Вокруг послышался восторженный гул. Левицкий улыбнулся. А когда со всех сторон стали раздаваться приветственные крики, почувствовал себя наверху блаженства.

Шлехтер, конечно, так и не поднял глаз, будто встретиться взглядом с противником означало каким-то образом подчиниться его власти. В полном молчании он изучал положение фигур на доске, затем как-то вяло занес старческую, в синих ручейках вен руку над столом и перетащил ферзя к коню.

Поднялся невообразимый шум, но ни один из игроков этого даже не заметил. Пришло время принести жертву. И Левицкий убрал пешку, обнажив ферзя.

Шлехтер молниеносно заменил ферзя противника собственным, но меньше чем через долю секунды Левицкий забрал его пешкой, продолжая удерживать своего передового маленького солдатика – такого уязвимо-одинокого – в центре поля.

Шлехтер, увидев, что фланг обнажен, перебросил слона через всю доску к внезапно ставшему беззащитным коню; но все это уже не имело значения. Искусно расставленная ловушка захлопнулась. Левицкий вынудил Шлехтера оголить короля, захватив пешку конем.

– Герр Левицкий, – проговорил Шлехтер на тишайшем немецком, – вы хотите, чтобы я продолжил игру или объявил о сдаче прямо сейчас?

– Как угодно.

– Ваша игра была блестящей, молодой человек.

– Благодарю. Победу мне принесла удача.

– Нет, это было больше чем удача. Я достаточно много сражался в своей жизни против удач, чтобы не суметь распознать ее.

Шлехтер забрал пешку турой, и Левицкий осуществил свой замысел: ведущий солдатик переместился в задний ряд, получив возможность стать ладьей. На новом месте простой пехотинец обрел необыкновенную силу, словно родившись заново. Бедному королю Шлехтера был объявлен мат. Данная тема была вариацией идеи мощной пешки, феномена, совершенно неизвестного в международной игре, где шансы одиночной пешки проникнуть в последний ряд противника ничтожно малы. Тем не менее Левицкий выполнил этот маневр. У него хватило и твердости духа, и нахальства, чтобы заплатить положенную цену за развитие комбинации, скармливая противнику, как куски собственной плоти, фигуры на доске по мере продвижения пешки.

Так это и было: полет мысли, блестящие непредсказуемые ходы, гипнотическое воздействие пешки, внезапно ставшей самой сильной фигурой на доске, вонзившейся в ахиллесову пяту противника. Скромный маленький солдатик стал олицетворением власти и жертвенности. Симфония жертвоприношения завершилась финальным ликующим аккордом победы.

Левицкий откинулся на спинку стула. Решение принято. Он все поставит на талантливого английского юношу. Левицкий вспоминал его с симпатией, даже с любовью: умный, талантливый, красивый, обаятельный, подкупающе корректный.

Час настал. Позади долгие страшные годы. Пора пришла.

Он услышал, как энкавэдэшники постучали в соседнюю дверь.

– Я ни в чем не виноват! – Страшный крик прорезал стены старой гостиницы «Люкс».

Дверь захлопнулась. Быстрые шаги в коридоре. Кого-то волокли к лестнице. Металлический скрежет и гул едущего вниз лифта.

Еще одна жертва твоей ненасытной утробы, Коба.

Снова перед мысленным взором Левицкого возникло лицо молодого англичанина. Сейчас он наверняка в Испании, эта страна словно притягивает таких, как он. Испания привлекает золотую молодежь современного мира, как свет лампы мотыльков.

Что ж, значит, Испания. Там разыграется партия смерти между пешками и турами. Все решат расположение фигур, готовность к бою, самообладание и жертвенность.

3 Барселона, конец 1936 года

– Комрад Болодин, – отдал команду комрад Глазанов, – разбить ему нос! Рот не трогать.

Болодин подошел к обнаженному пожилому человеку, бессильно обвисшему в веревках, удерживавших его на стуле, и стал бесстрастно выбирать место удара. Старик не сводил с него глаз, будто не догадываясь о том, что должно последовать. Возможно, он находился в полубессознательном состоянии. Болодин, чрезвычайно сильный физически, нанес короткий мощный удар в лицо. Отвратительный хлюпающий звук разнесся по камере. Болодин почувствовал, как хрустнули кости носа и осколками вонзились в плоть за долю секунды до того, как жертву откинуло назад.