Велимир Хлебников - Ладомир. Поэмы.

• Название: Ладомир. Поэмы.
• Автор: Велимир Хлебников
• Издательство: Современник
• Жанр: Поэзия
• Год: 1985

---

А. Лентулов. «Москва». Фрагмент.

5

Ах вы, сони! Что по-барски
Вы храпите целый день?
Иль мила вам жизни царской
Умирающая тень?
Иль мила вам плетки древней
Налетающая боль
И в когтях цинги деревни
Опухающая голь?
Надевайте штаны
В насекомых и дырах!
Часы бар сочтены,
Уж лежат на секирах.
Шагайте, усачи
И нищие девчонки!
Несите секачи
И с порохом бочонки!
Братья и мужья,
У кого нет ножа,
У того есть мышьяк!
Граждане города,
В конском дымящемся кале
Вас кричат ножи,
Вас ножи искали!
Порешили ножи.
Хотят лезвием
Баловаться с барьем,
По горлу скользя.
Целоваться с барьем,
Миловаться с барьем,
Лезвием секача
Горло бар щекоча,
Лезвием скользя,—
А без вас нельзя!
Иди, беднота,
Столичная голь!
Шагай, темнота,
Как знамя — глаголь!
Несите нажим с Горячего поля
Войском нищим, войском нищим,
Чем блеснув за голенищем,
Хлынем! Хлынем!
Вынем! Вынем!
Жарко ждут ножи — они зеркало
воли.

6

Песня сумрака

Видит господь,
Нет житья от господ.
— Одолели — одолели!
Нас заели.
Знатных старух,
Стариков со звездой,
Нагишом бы погнать,
Ясноликую знать.
Всё господское стадо,
Что украинский скот,
Толстых, седых,
Молодых и худых
Нагишом бы все снять,
И сановное стадо,
И сановную знать,
Голяком бы погнать,
Чтобы бич бы свистал,
В звездах гром громыхал.
Где пощада? где пощада?
В одной паре с быком
Господа с кадыком,
Стариков со звездой
Повести голяком
И погнать босиком,
Пастухи чтобы шли
Со взведенным курком.
Одолели! одолели!
Околели! околели!
Всех дворян бы согнать
И сановную знать
Там, где бойни.
Нам спокойней! Нам спокойней!
Видит господь,
Нет житья от господ.
Ухарь боец
Как блеснет тесаком!

7

Прачка

Я бы на живодерню
На одной веревке
Всех господ провела
Да потом по горлу
Провела, провела!
А белье мое всполосну, всполосну!
А потом господ
Полосну, полосну!
И-их!
— Крови лужица!
— В глазах кружится!
Чтобы лучше целоваться
И шептать ответом «да»,
Скоро в тени одеваться
Будут господа.
Как нарядится барыня:
Серьги — имение, целое имение!
Как за стеклом — голодным харчи,
Их сияют лучи.
Тень кругом глаз, чтобы глаз удлинять.
Шляпа: «Ой, мамочка! не бей меня!»
Не шляпа, солнца затмение!
Две сажени! цветы да игла!
Серьги трясутся в ушах.
А шелка — ведь это целый ушат!
Зорькой небесной себя опоясывая,
Снежною бурей вьюгу на землю сбрасывают
Дочерям богатея.
Такая затея!
Я бы не могла.
Ты пройдешь, удалый ножик,
Около сережек!
Бары, дело известное!
Из сословья имущего.
А белье какое!
Не белье, а облако небесное!
Тьма тьмущая,
Тьма господняя
Кружева у барышни на штанах.
Вчера и сегодня ты им услуживай,
А живи в сырых стенах.

8

Голоса с улицы.

Разве вы
От холода не выли
Вдвоем в землянке?
И от усталости не падали?
Не спали сытые на теплой падали?
Не спали на ходу, склонивши голову?
Так лейте пули — вот свинец и олово!
Я, дочь народа,
Простая чернорабочая,
Сегодня вас свободой потчую!
Бог! говорят, на небе твоя ставка!
Сегодня ты — получишь отставку!
На вилы,
Железные вилы подымем
Святое для всех господа имя!
Святое, седое божие имя.
На небе громовержец,
Ты на земле собольи шубы
держишь?
Медники глухого переулка!
Слышите раскаты грома гулкого:
Где чинят бога?
Будет на чуде ржа,
И будет народ палачом без
удержа.
Речи будут его кумачовые.
Живи.
Будут руки его пугачевые
В крови!
Это время кулачных боев
Груди народной и свинцовой пули.
Слышите дикий, бешеный рев:
Люди проснулись.
Теперь не время мыть рубашки:
Иди, язык гремучих шашек!
Мыслители винтовкой.
Раска,
Раскаты грома.
Горя,
Горят хоромы.
На о,
На обух господ…

9

Другие

Чтоб от жен и до наложницы
Господ нес рысак.
Сам господь, напялив ножницы,
Прибыль стриг бумаг.
Тучной складкою жирели
Купцов шеи без стыда,
А купчих без ожерелий
Не видать бы никогда.
Были сложены обедни.
А где бог бедных?
Кто бы рабочим
Утром дал бы передник
И сказал «носи»?
Друг бедноты на небеси.
И утром принес бы стакан
молока?
Наш бог в кулаке,
Наша вера кулака!
А наша рабочая темь
Стоит дрожа.
Виновата тем, —
В кулаке нет ножа.
Ладонь без ножа.
Хлынем, братушки, хлынем
Войском нищим.
Вынем, братушки, вынем
Нож в голенище.
Ярославль! Ты корову
На крышу поставил!
Рязань, ты телят молодцом
Режешь огурцом.
Волга!
Все за дворцом.
Берем божбой
Святой разбой!

10

Гож нож!
Раскаты грома.
Нож гож,
Пылай, хоромы.

II

Великий князь

О, роковой напев судьбы,
Как солнце окровавило закатом
Ночные стекла тех дворцов,
А все же стекла голубы!
Не так ли я, воспетый катом,
Железным голосом секиры,
Вдруг окровавлю жажду шири?
Рыжие усики.
— Что, барышня, трусите?
Гноя знак.
— Что, барышня, боязно?

7-11 ноября 1921

* * *

ТРУБА ГУЛЬ-МУЛЛЫ

1

Ок!
Ок!
Это горный пророк;
Как дыханье китов, из щелей толпы
Вылетают их стоны и ярости крики.
Яростным буйволом пронесся священник цветов.
В овчине суровой голые руки, голые ноги.
Горный пастух его бы сочел за своего.
Дикий буйвол ему бы промолвил: «Мой брат».
Он, божий ветер, вдруг налетел, прилетел
В людные улицы с гор снеговых,
Дикий священник цветов,
Белой пушинкой зачем-то грозя.
Чох пуль! Чох шай! Стал нестерпимым прибой!
Слишком поднялся потоп торга и рынка.
Черные волосы падали буйно, как водопад,
На темные руки пророка,
Грудь золотого загара, золотая, как жёлудь.
Ноги босые.
Листвой золотою овчина торчала,
Шубой шиврат-навыворот. Божественно темное
дикое око.
Десятками лет никем не покошены,
Волосы падали черной рекой на плечо,
На темный рот.
Конский хвост не стыдился бы их толщины.
Черное сено ночных вдохновений,
Стога полночей звездных,
Черной пшеницы стога,
Птичьих полетов пути с дальних гор
снеговых пали на голые плечи.
Горы денег сильнее пушинка его.
И в руках его белый пух, перо лебедя,
Лебедем ночи потерян,
Когда он летел высоко над миром,
Над горой и долиной.
Бык чугунный на посох уселся пророка,
А в глазах его огонь солнечный.

2

Ок!
Ок!
Это пророки
Сбежалися с снежных гор.
Сбежалися с гор
Встречать чадо Хлебникова,
Ему радуясь!
Саул, адам
Веры Севера.
Саул тебе
За твою звезду,
Чох пророков тебе
Пело славу.
Очана-мочана — все хорошо.
«Наш!»—сказали священники гор.
«Наш!»— запели цветы.
— Золотые чернила
На скатерть лугов
Весною неловкою пролиты.
«Наш!» — запели дубровы и рощи —
Золотой набат, весны колокольня,
Сотнями глаз в небе зелени
Зорких солнышек —
Ветвей благовест.
«Нет» — говорили ночей облака,
«Нет»— прохрипели вороны моря,
Оком зеленые, клювом железные,
Неводом строгим
К утренней тоне спеша на восток,
Месяц поймав
Сетки мотнею.
Только «мой» не сказала
Дева Ирана,
Только «мой» не сказала она.

3

Полетом разбойничьим,
Белые крылья сломав,
Я с окровавленным мозгом
Упал к белым снегам
И алым садам,
Терновников розгам.
И горным богам
Я крикнул:
«Спасите, спасите, товарищи, други,
спасите!»
И ресницей усталою гасил голубое пожарище,
Накрыт простыней искалеченных крыл.
Горы, белые горы.
«Курск» гулко шел к вам.
Кружевом нежным и шелковым,
Море кружева пеною соткано.
Синее небо.
У старого волка морского
Книга лежала Кропоткина
«Завоевание хлеба».
В прошлом столетьи
Искали огня закурить.
Может, найдется поближе
И ярче огонь
Трубку морскую раздуть?
Глазами целуя меня,
— Я — покорение неба,—
Моря и моря
Синеют без меры.
Алые сады — моя кровь,
Белые горы — крылья.
— Садись, Гуль-мулла,
Давай перевезу.

4

И в звездной охоте
Я звездный скакун,
Я — Разин напротив,
Я — Разин навыворот.
Плыл я на «Курске» судьбе поперек.
Он грабил и жег, а я слова божок.
Пароход ветросек
Шел через залива рот.
Разин деву
В воде утопил.
Что сделаю я? Наоборот? Спасу!
Увидим. Время не любит удил.
И до поры не откроет свой рот.
В пещерах гор
Нет никого?
Живут боги?
Я читал в какой-то сказке,
Что в пещерах живут боги,
И как синенькие глазки
Мотыльки им кроют ноги.
Через Кропоткина в прошлом,
За охоту за пошлым
Судьбы ласкают меня
И снова после опалы трепещут крылом
За плечами.

А. Волков. «Гранатовая чайхана». Фрагмент.