Александр Ефимов - Над полем боя

• Название: Над полем боя
• Автор: Александр Ефимов
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Нельзя сказать, что наша фронтовая жизнь была однообразной. Нет. Каждый день войны не был похож на предыдущий. И все-таки были дела, которые повторялись чуть ли не изо дня в день. Утром и вечером наши политработники обязательно принимали по радио сводки Советского информбюро. Их размножали, переписывали от руки и читали в эскадрильях. Таким образом, летчики, воздушные стрелки и инженерно-технический состав всегда были в курсе событий на советско-германском фронте.

Замполит полка майор Зайцев аккуратно контролировал, как ведется в эскадрильях партийно-политическая работа. Политработник приходил обычно в звено и спрашивал:

- Кто агитатор?

Он, конечно, знал агитатора, знал все его деловые качества, но политработнику нужно было привлечь к нему внимание товарищей, показать, какое важное значение придается политической работе, подчеркнуть свое уважение к рядовому бойцу партии. Когда подходил к нему агитатор, майор интересовался, читал ли он товарищам очередную сводку. И тут как-то само собой возникала непринужденная товарищеская беседа. Говорили о фронтовых буднях, о новостях в нашей стране и за рубежом. Собирались обычно у политической карты мира, которая, кстати сказать, имелась в каждом подразделении. Эти карты кочевали вместе с нами по всем фронтовым аэродромам. Перевозили их вместе с оперативными документами и в подходящий момент вывешивали где-нибудь на видном месте: на стоянках, на командном пункте, а то и на старте.

Майор Зайцев строго спрашивал с командиров эскадрилий, если замечал, что в подразделениях не проводились беседы, а в летные дни не выходили боевые листки.

- В полку и эскадрилье, - говорил политработник, - личный состав всегда должен знать задачи дня, знать своих героев!

Мы, командиры, с уважением относились к такой инициативе ж всегда в своих беседах с личным составом, в боевых листках обстоятельно рассказывали, какую задачу выполняет подразделение, кто из экипажей отличился на боевом задании. Отмечалась также работа передовых техников, механиков, оружейников, мотористов и воинов авиационного тыла.

- Доброе слово поднимает человека на большие дела! - часто напоминал Зайцев командирам.

Однако он не терпел хвастовства и фальши. За красивыми словами, благозвучными рапортами и донесениями порой скрывались ошибки и недостатки в работе личного состава. Поэтому на служебных совещаниях в полку речь у нас часто шла не только о взлетах и посадках, ресурсе самолетов, двигателей, их ремонте, тактических приемах воздушного боя, но и о вещах, казалось бы, на первый взгляд далеких от полетов.

Случалось, например, что ведущие групп иногда преувеличивали свои успехи в боевом полете. Так, один из комэсков просил записать на его счет уничтоженный вражеский эшелон с оружием и боевой техникой.

- Представьте контрольный снимок! - потребовал начальник штаба.

Но снимка же было. У замыкающего группу штурмовика или что-то случилось с фотоаппаратом, или он просто забыл включить его над целью, а ведущий продолжал настаивать:

- Сам видел, как эшелон свалился под откос!

Пришлось выслать пару разведчиков на дополнительное фотографирование. Проявили фотопленку. На снимках отчетливо был виден стоявший на путях эшелон. Под откосом валялись лишь... три платформы. Гитлеровцы специально цепляли их впереди паровоза, чтобы в случае наезда на мину не пострадал локомотив.

Командир строго предупредил тогда фантазера. Но нет-нет да и появлялись в полку рецедивы этой опасной "болезни".

Обычно, когда на фронте наступало затишье, начальник политотдела дивизии присылал к нам в полк кого-либо из пропагандистов для чтения лекций о текущем моменте. Наши авиаторы всегда тепло встречали лекторов. Не хватало их на фронте, лекторы были у нас, как говорят, нарасхват, потому что люди тянулись к яркому и убедительному партийному слову. Что там говорить, нам часто приходилось обходиться своими силами. Тему лекции или доклада обычно подсказывала жизнь.

Так было и во время нашего наступления на смоленской земле. Бойцам и командирам нужно было как можно скорее рассказать о злодеяниях гитлеровских захватчиков, о зверствах, чинимых немецко-фашистскими оккупантами в городах и селах Смоленщины. Выступить перед личным составом на эту тему командир и политработник поручили начальнику штаба.

Майор Поляков говорил горячо. События и факты, о которых шла речь, он подобрал из тех мест, где сражался полк. Из беседы с жителями города Сычевка Смоленской области Марией Калининой, Натальей Удовенко и Евгенией Орловой Поляков узнал, что в деревне Юшино гитлеровцы устроили концентрационный лагерь для гражданского населения.

Сюда, за колючую проволоку, гитлеровцы бросили жителей города и окрестных деревень. Большинство узников - подростки и женщины с малыми детьми. Арестованных подвергали пыткам в специальных камерах. Гитлеровские бандиты жестоко издевались над людьми, и оттуда никто не возвращался. В этом лагере ужаса редкий день обходился без расстрелов. Пятнадцатого января было расстреляно около сорока человек. А через неделю фашистские садисты умертвили двадцать восемь женщин. За месяц до прихода наших войск каратели уничтожили больше двухсот советских людей. Среди убитых было много детей и подростков.

Жители села Тараканово Смоленской области составили акт о зверствах фашистских оккупантов. Гитлеровцы выгнали население из домов и отобрали у людей теплую одежду, хлеб, картофель - все, что попалось на глаза. Затем под конвоем семьдесят молодых жителей этого села (большинство были девушки) угнали на пересыльный пункт и отправили на каторгу в Германию.

В деревне Подмошье Смоленской области не оказалось ни одной семьи, которая не пострадала бы от гитлеровских насильников и убийц. Осенью 1942 года фашисты за одну ночь уничтожили все население деревни Никитино Батуринского района, что на Смоленщине. Они согнали население деревни в большой сарай, закрыли его и подожгли. Раздирающие душу крики заживо сжигаемых людей леденили кровь тем немногим, кто успел скрыться. Фашисты же хладнокровно продолжали свое черное дело.

В глубокой тишине слушали мы своего начальника штаба. Наши сердца наполнялись священным гневом к гитлеровским оккупантам. И этот гнев обретал силу, готовую смести с земли фашистскую нечисть. Каждому летчику, воздушному стрелку, технику, механику хотелось отомстить врагу за кровь и слезы советских людей, своими ратными делами приблизить час нашей победы.

Хотелось скорее в боевой полет. Но летать было нельзя. Прошедшие дожди и интенсивное таяние снегов, сложные метеорологические условия затрудняли ведение боевых действий.

- Используем эту погодную паузу для учебы, - решил командир дивизии полковник Смоловик.

В полках не хватало летчиков и воздушных стрелков. Их решили готовить на месте из наземных специалистов, ранее учившихся в аэроклубах и авиационных школах.

В это же время по приказу Верховного Главнокомандующего в технические рода войск стали возвращать специалистов. В суматохе первых дней войны военные комиссариаты допустили в этом деле много путаницы. Летчики, моряки, танкисты, саперы часто зачислялись в команды не по своему военному профилю.

Так, однажды к нам в дивизию прибыл из пехоты бывший курсант летного училища Костя Давыденко. По-хозяйски расположившись на нарах поближе к "буржуйке", он спросил простуженным голосом:

- Это правда, что летать будем?

Его вопрос товарищи встретили улыбками. Мы сами еще не знали, что получится из решения комдива готовить у себя летчиков. Заметив это, Костя сразу как-то посуровел. Он столько испытал за полтора годы войны, что уж совсем было распрощался со своей мечтой о небе. В сталинградских боях в стрелковом полку Давыденко исполнял обязанности командира взвода пешей разведки, ходил в атаки, притаскивал "языков". Вместе с Костей воевала большая группа его однокашников по Чугуевскому летному. Но после нашей победы под Сталинградом всех их тоже отправили доучиваться в различные авиационные училища страны.

Вскоре с переднего края пришел к нам в соединение и лейтенант В. Бабанин. Его военная биография была также трудной. В первые месяцы войны при выполнении боевого задания самолет Бабанина был подбит фашистской зенитной артиллерией, он совершил вынужденную посадку на территории, занятой врагом. Летчику удалось скрыться в лесу. Там он встретился с партизанами и три месяца воевал вместе с ними, а когда началось наше наступление, Бабанин перешел линию фронта и стал рядовым бойцом стрелкового полка. В ожесточенном бою был ранен, лечился в полевом госпитале. И уже после выздоровления отдел кадров фронта вновь направил его в авиацию.

Только в нашем 198-м штурмовом авиационном полку изъявили желание учиться на летчиков и воздушных стрелков семнадцать человек. Среди них - авиационный механик Толя Асанов. Наш сверстник, он с комсомольских лет мечтал об авиации, успешно закончил Пятигорский аэроклуб. Но в летное училище Толя поступить не смог: не прошел медицинскую комиссию.