Александр Ефимов - Над полем боя

• Название: Над полем боя
• Автор: Александр Ефимов
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Маневр получился, как требовалось. Теперь за ведомыми наблюдать некогда, но уверен, что они следуют за мной. Прицеливаюсь и, снизившись до расчетной высоты сбрасывания бомб, нажимаю кнопку. Включается электро-сбрасыватель. Ведомые точно повторяют мои действия. Самолет вздрагивает. Это значит, что из бомболюков высыпались десятки противотанковых бомб.

Вывожу самолет из пикирования и с набором высоты разворачиваюсь на повторный заход, чтобы вновь обрушиться на колонну танков и автомашин противника. Сейчас есть несколько секунд, чтобы проверить действия ведомых. Бросаю взгляд влево вниз. Все самолеты на месте. Огненные цепочки "эрликонов", прочерчивая небо, тянутся к самолетам.

Смотрю на приборы. Кажется, все в норме. Вдруг - сильный удар. За ним еще и еще... Самолет как бы замирает на месте, потом, накренившись вправо, опускает нос. В кабину врывается дым, бьют мелкие брызги горячей воды и масла. Остекление фонаря покрывается мутно-коричневой пеленой. Ничего не видно.

Мотор сильно трясет. Машина резко теряет высоту. Спрашиваю по переговорному устройству стрелка лейтенанта Нечипуренко, куда угодили снаряды. В наушниках адский треск. Пытаюсь разобрать, что говорит стрелок. Кажется, он кричит: "Командир, горим!"

Первая мысль - покинуть самолет. И уже готова сорваться с языка эта команда. В то же мгновение другая мысль заставляет принять более разумное решение. Ведь под нами противник. Значит - нервы в кулак! Надо бороться за жизнь самолета. С большим усилием тяну ручку управления. Штурмовик хотя и вяло, но все же выходит из пикирования. Впереди Неман, а там - наша территория. Но дотянем ли? С мотором творится что-то невообразимое. Его колотит как в лихорадке. Стрелки термометров, показывающих температуру воды и масла, отклонены до упора. Значит, повреждены масляная и водяная системы. Надо что-то предпринимать. Снова раздался сильный удар, и наступила непривычная тишина. Мотор заклинило.

Чтобы не потерять скорость, привычным движением перевожу самолет в планирование. Стрелок докладывает:

- За самолетом - дымный след. Огня не видно.

Отвечать Нечипуренко некогда. Надо быстро решать - покидать самолет или производить посадку. Но куда?

Каждая секунда съедает десятки метров высоты. Куда же нас вынесет? Эх, перетянуть бы Неман. А за ним - спасение. Прыгать уже поздно. Самолет стремительно приближается к земле, затем проносится над самой водой. Еще чуть-чуть - и мы будем на своей территории. Шасси не выпускаю. При посадке вне аэродрома делать это не рекомендуется: на пробеге можно наскочить на препятствие и перевернуться.

Беру ручку управления на себя, хочу задрать нос самолета и уменьшить угол снижения. Машина не слушается, теряет скорость и с правым креном падает за рекой. Наскочив на обочину канавы, она рекошетирует, снова плюхается и выскакивает на засеянное поле.

Во время первого касания меня бросило на приборную доску, а затем стало кидать по кабине от борта к борту. Я потерял представление, в каком положении находится самолет. Ручка управления выскочила из рук. Да она и не нужна уже, эта ручка. Ноги заблаговременно снял с педалей, задрал вверх и уперся ими в приборную доску. Такая поза при лобовых ударах наиболее безопасна. Она позволяет сосредоточиться, спружиниться и все перегрузки принимать на ноги. Меньше опасность удариться головой о прицел.

Самолет пробороздил еще несколько десятков метров и наконец остановился. Через остекление фонаря ничего не видно. Сверху кабина завалена всяким мусором.

Нащупав ручку, с трудом открываю фонарь. Расстегиваю лямки парашюта и стараюсь выбраться из кабины. Чувствую боль в правом колено, очевидно, ушиб ногу при первом ударе. Саднит правый висок. Кисть правой руки в крови. Тяжело опускаюсь на плоскость, хватая ртом воздух. Вот она, война! Не из одних побед состоит...

Стрелок тоже открыл фонарь. Догадываюсь, что и у него не все благополучно. Из-за высокой ржи мне ничего не видно вокруг. А встать не могу: не слушается нога.

- Командир, немцы! - вдруг крикнул Нечипуренко, быстро захлопнув фонарь своей кабины и приготовив пулемет.

Рассыпавшись цепью, к нам приближалась группа солдат - человек двадцать двадцать пять. Мне видны только их головы, они идут напрямик по нескошенному ржаному полю.

Стрелок уже готов открыть огонь. Превозмогая боль, снова забираюсь в кабину и закрываю фонарь. Вынимаю пистолет.

- Огонь открывать по моей команде! - приказываю стрелку.

"Вот тебе и своя территория..." - говорю себе и лихорадочно ищу выход из положения. Самолет беспомощно распластался на земле. Вперед, правда, можно стрелять из пушек и пулеметов. Но они неподвижны. Хвост прикроет своим огнем стрелок, а для обороны флангов приходится рассчитывать только на пистолет с двумя обоймами.

Пока я перебирал варианты боя, солдаты были уже рядом. Вдруг слышу: - Эй, летчики! Погодите стрелять - тут свои!

Как все-таки мил в такую минуту родной язык! Мы сняли с самолета радиостанцию, часы и захватили парашюты - все, что можно унести с собой. Пехотинцы оказали нам медицинскую помощь, накормили солдатским обедом и посадили в попутную машину, пообещав охранять самолет до прибытия техников. Через несколько часов мы добрались до аэродрома, где базировался наш братский штурмовой авиационный полк. А к вечеру мы уже были в кругу боевых товарищей.

Здесь нас ждали печальные вести. С задания не вернулись, еще два экипажа: Анатолия Васильева и Алексея Семенова. В одном вылете, оказывается, были сбиты три командира эскадрильи.

Анатолий Васильев произвел посадку на своей территории и на следующий день прибыл со своим стрелком в полк. Старший лейтенант Семенов и его стрелок сержант Чухновский погибли. Когда их самолет, объятый пламенем, вошел в пикирование, Алексей Семенов последним усилием направил его на скопление вражеских танков. Так наш лучший боевой друг повторил бессмертный подвиг капитана Гастелло.

В тесном взаимодействии с наземными частями и соединениями штурмовики продолжали наращивать свои удары по врагу, с каждым днем нанося ему все большие потери. С начала наступления и до 1 августа нашей дивизией было совершено 2000 боевых вылетов, уничтожено около 1500 автомашин, 121 танк, разрушено четыре переправы, взорвано пять железнодорожных эшелонов с живой силой, оружием и боевой техникой противника.

За успешное выполнение заданий командования в боях по освобождению Белоруссии Указом Президиума Верховного Совета СССР от 10 июля 1944 года наша 233-я штурмовая авиационная дивизия была награждена орденом Красного Знамени. Приказом Верховного Главнокомандующего за обеспечение успешных действий наземных частей при освобождении городов Волковыск, Гродно и Белосток 198-й штурмовой авиационный полк получил наименование Волковыского, 62-й штурмовой авиационный полк - Гродненского и 312-й штурмовой авиационный полк Белостокского.

В августе нашу боевую работу сильно осложняли грозы. Как ночь - так гроза. При ослепительном блеске молний на аэродром обрушивалась лавина воды. А по утрам на летном поле стояли озера.

Летчикам, конечно, нелегко было поднимать в воздух тяжело груженные самолеты с раскисшего грунта. Трудность состояла еще и в том, что на разбеге сильно забивались грязью маслорадиаторы. Это приводило к перегреву масла в полете, что, в свою очередь, грозило выходом из строя двигателя. Как же быть? Летчики и техники искали решении и не находили. Выход из создавшегося положения подсказал нам один из механиков.

- А вы взлетайте с закрытыми маслорадиаторами, - посоветовал он, - и открывайте заслонки уже после отрыва.

Доброму совету последовали все. Получилось просто здорово: во-первых, моторы перестали греться, во-вторых, у механиков отпала необходимость каждый раз чистить радиаторы. Этим столь несложным приемом мы потом с успехом пользовались до самого конца войны, как, впрочем, и многими другими новшествами, которые вносили рационализаторы и изобретатели в эксплуатацию и обслуживание самолетов.

Подобных примеров инициативы и творчества на фронте было великое множество. Инженерно-технический состав показывал свою сметку в работе, стремясь ускорить подготовку машин к боевому вылету. Летчики, открывая новые возможности штурмовика, упорно совершенствовали тактику.

Однажды в боях за Волковыск группе Героя Советского Союза капитана Ф. Башкирова была поставлена задача нанести штурмовой удар по танковой колонне противника, насчитывавшей более сорока машин. Гитлеровцы спешили в город. На глазах у наших летчиков колонна противника вдруг разделилась. Основная ее часть продолжала движение по шоссе на Волковыск, а машин двенадцать свернули влево на полевую дорогу.

Перед капитаном Башкировым встал вопрос, требовавший немедленного решения: какую группу штурмовать? Летел он четверкой. Ударить по обеим колоннам ведущий считал нецелесообразным - слишком мало для этого сил. Заманчивым казалось нанести удар по большой группе танков, направлявшихся в город.