Михаил Тырин - Синдикат «Громовержец»

• Название: Синдикат «Громовержец»
• Автор: Михаил Тырин
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2002
• ISBN: 5-04-008954-6

Начальник милиции города Зарыбинска по долгу службы был готов к любым неожиданностям — но не к тому, что таинственные события, развернувшиеся в подведомственном ему тихом городке, окажутся связаны со взрывом сверхновых в противоположных уголках Галактики. А известие о том, что подоспевшие ему на выручку десантники не имели никакого отношения к Российской Армии, окончательно сбило его с ног. Разруливать трагическую ситуацию, возникшую на, стыке миров, предстоит конкретным пацанам с враждующих окраин Зарыбинска — и еще Мате, такой красивой и такой непохожей на своих земляков девушке.

---

Кирилла сразу заметили, узнали. Оставив изувеченный «Москвич» в покое, неспешно, расслабленно выступили на дорогу. И встали, облокотившись на свои палки, так, что не объедешь.

Кирилл притормозил, опершись на одну ногу. Он постарался сделать это как можно ленивее и небрежнее, как и подобает для ритуала встречи двух враждебных племен. Побольше небрежности — мол, не очень-то надо ради вас, придурочных, совершать резкие движения.

Промзаводские стояли и смотрели с кривыми снисходительными ухмылочками. Все молодые — не старше пятнадцати, — но уже объезженные. У кого — нос набок, у кого — зубы через один. Все в униформе — турецких майках и вьетнамских джинсах, которые продавались в городе на субботних ярмарках в неограниченном количестве.

Они разглядывали Кирилла, как диковинную зверушку, которую случайно поймали в траве. Впрочем, одиночный гимназист в этом месте и был в некотором роде диковинкой.

Кирилл смотрел, и они смотрели. Положение выходило самое дурацкое. Он — солидный взрослый парень — встал столбом перед этими малолетками. Встал, хотя и не просили. Но и не встать было нельзя. Если б не притормозил, попробовал прорваться и задел кого-то велосипедом — дал бы им вожделенный повод. Тогда точно расколбасили бы своими палками до состояния жеваной моркови.

И они тоже стояли, не зная, что делать дальше. С одной стороны, пойманного гимназиста надо как-то наказать. Но формального повода для нападения не было.

Будь на их месте старшие, у которых в голову заложен какой-никакой кодекс поведения, они бы, пожалуй, пропустили Кирилла. Ну разве что наорали бы гадостей вслед.

У молодняка же обостренная реакция на чужих, им и повода не надо. Поймать на своей территории гимназиста, да еще на велосипеде, с какой-то сумкой — и что же, пусть едет? Ну нет! Раз уж попал сюда, пусть узнает, кто он здесь!

Кирилл напряженно думал, как выпутаться из глупой ситуации. Можно заискивающе сказать: «Ну ладно, пацаны, пустите… Спешу я».

Может, отойдут. Но потом целый месяц будут рассказывать, как взрослый гимназист перед ними плакался и сопли размазывал, умоляя отпустить.

Можно рявкнуть, как подобает взрослому. Тогда точно отбуцкают. Были бы взрослые — не так стыдно. Но эти мокрогубые щенки…

— Алле, Гимназия! — хриплым басом проговорил один из промзаводских — худой, губастый, с бешеными ромбовидными глазами. — Че здесь забыл?

Кирилл открыл было рот, но внезапно понял, что ему нечего сказать. Отвечать на хамские вопросы — значит, ставить себя на ступеньку ниже этих молокососов. Отвечающий, как правило, существо более низкое и зависимое, чем вопрошающий.

Нет, вопреки всему, он должен играть по своим правилам. И говорить надо так, чтобы не он перед ними отчитывался, а они на его вопросы отвечали. Да только как извернуться?

— Старшие где? — это было все, что придумал Кирилл. Он не успел, правда, подумать, куда заведет его такая дорожка.

— Зачем тебе?

— Не твое дело. — Разговор, кажется, принимал верный тон. При упоминании о старших молодняк присмирел. В дела старших не следует вмешиваться.

Кирилл уже чуть успокоился, хотя пока не выиграл эту партию. Еще предстояло выпутываться. Он рассчитывал, что малолетки сейчас скажут, где искать старших, и он поедет, посмеиваясь.

— Дрын! — заорал вдруг губастый.

— Чего? — донеслось из-за забора водокачки.

— Тут тебя спрашивают.

Кирилл похолодел. Все стало в десять раз хуже, чем было. Что он скажет Дрыну? Это уже не шутки — кто мог подумать, что Дрын в такую рань будет торчать на водокачке?

— Чего? — зубастая физиономия Дрына появилась над забором. — Кто?

Тут он увидел Кирилла. Его ухмылка вдруг видоизменилась, став высокомерной и сурово-решительной.

При этом он удивился, да так, что даже перелез через забор и пошел к Кириллу. Но вовремя остановился — не пристало промзаводским парням бегать к гимназистам. Сами подойдут, если им надо.

— Чего? — подозрительно спросил он, останавливаясь в десяти шагах от Кирилла. Ухмылка его оставалась суровой — пусть этот гимназист не думает, что с ним тут будут дурачиться. Если без серьезной причины побеспокоил — пусть не жалуется.

Кирилл, обливаясь холодным потом, выдумывал эту причину. Он заметил, что над забором появилось еще несколько голов — промзаводская свора прожигала его презрительными взглядами, словно перекрестным огнем пулеметов.

— Разговор есть, — выдавил наконец Кирилл.

— Ну говори.

Говорить на таком расстоянии было не очень-то удобно, и Дрын прекрасно это понимал. Тем лучше. Пусть гимназист помучается и унизится.

— Не для детских ушей, — сказал Кирилл и кивнул в сторону молодняка.

Это было, конечно, лишнее. Явный перебор. Но требовалось выиграть время, а иного способа Кирилл не изобрел. Он сжигал за собой один мост за другим, с каждой минутой все больше себя обрекая.

Собственно, Дрын сейчас мог послать его куда подальше с такими заявочками. Но ему было жутко интересно, какая Чрезвычайная причина заставила этого дрожащего гимназиста притащиться в самое сердце Промзавода. Поэтому Дрын махнул головой своим парням: отойдите.

Те отошли. Правда, не слишком далеко — на пару шагов. Их тоже распирало любопытство.

— Ну? — требовательно проговорил Дрын.

— В общем, это… — у Кирилла уже плыли круги перед глазами. Он безвозвратно увяз. Это не бой стенка на стенку перед крыльцом клуба и не массовый карательный рейд в стойбище врага. Это западня, которую сам себе выкопал. И сам должен вылезать — никто не поможет.

— Ну что? — проговорил Дрын уже с раздражением.

— Насчет денег, — еле выговорил Кирилл, мысленно колотя себя по губам. — Мы со своими решили деньги собрать для Машки Дерезуевой.

Кирилл и сам не знал, как такая кошмарная мысль могла прийти к нему в голову. Но это был единственный спасительный просвет, в который ему удалось скользнуть. Ничего лучшего воображение не выдало. Это был правдоподобный повод для разговора, повод, который требовался сейчас как воздух.

В самом деле, такое уже случалось. Три года назад у одного из промзаводских утонул на плотине маленький брат. И тогда действительно все скинулись на помощь родителям — и Промзавод, и Гимназия.

— Машке, короче, надо помочь, — добавил Кирилл негромко. — У нее родителей убило.

— Знаю, — огрызнулся Дрын. Ему вдруг стало немного досадно, что такая идея пришла к гимназистам, а не к нему. Впрочем, Дрыну хватило гордости, чтобы не начать врать: «Да, конечно, мы и сами хотели…»

— Сколько собираем? — деловито спросил Дрын, хотя ответ был в общем-то понятен.

— Сколько получится, — сдержанно пожал плечами Кирилл. — Сколько не жалко.

— У вас на Гимназии уже сколько собрали?

— Не знаю, не считал, — Кирилл обмирал от осознания того, что повис над пропастью. Игра завела его чересчур далеко, не остановишься.

— И когда надо отдавать деньги Машке?

Знал бы Дрын, как бессовестно его сейчас водят за нос, он вбил бы Кирилла в землю одним ударом. Сам бы не вбил — друзья бы подсобили вбить поглубже, по самую голову. А голову оторвали бы и в кусты закинули.

Но никто ни о чем не подозревал. И Кириллу приходилось идти по шаткому мостику дальше.

— Ну, три дня, думаю, хватит, чтоб собрать, — сказал он.

— Хорошо, — Дрын испытующе посмотрел на него. — Через три дня сходимся… Где? На памятнике.

Он, конечно, не упустил возможность навязать свои условия. Впрочем, это были приемлемые условия: памятник Ильичу был нейтральной территорией. Там стояли скамейки, краснели пионы и прогуливались мамы с колясками. Там можно было вести дипломатию.

— Через три дня, — кивнул Кирилл и своим видом дал понять, что намерен ехать дальше.

На лицо Дрына вернулась обычная зубастая ухмылка.

— А чего в сумке-то? — спросил он. — Деньги, что ли, ездил, собирал?

— Нет, не деньги, — спокойно ответил Кирилл, отталкиваясь от земли и устраиваясь в седле. Малолетки расступились и многозначительно посмотрели вслед.

— Э, постой! — крикнул вдруг Дрын. — А кто деньги Машке отдавать будет?

Вопрос был совсем не праздный. Кириллу даже пришлось остановить велосипед и снова встретиться с Дрыном глазами.

Вопрос был принципиальный. Кому достанется эта почетная и приятная миссия? Идти к Машке совместной делегацией совершенно невозможно, это сознавали даже сопливые пацаны. Промзавод и Гимназия не могут прогуливаться бок о бок, поскольку это было бы сокрушительным ударом по древним устоям городской молодежи. Даже для благородной цели нельзя идти против устоев. Потому что на них держится порядок и ясность жизни. А порядка и ясности и так не хватало.

Нести по отдельности каждый свою долю — значит, разводить мелочные церемонии. А мелочиться тут нельзя. Надо прийти, положить на стол и сказать: «Вот тебе, Машка, от зарыбинских пацанов».

— Кто понесет-то? — повторил Дрын, настороженно поглядывая на Кирилла. Тот уже понял, что не отделается дежурным «А какая разница?».