Френсис Дэвис - Вкус любви

• Название: Вкус любви
• Автор: Френсис Дэвис
• Жанр: Современные любовные романы

Никогда не заводить романа с человеком, на которого работаешь, — таково было правило Кэйт Эллиот. Независимая по натуре, творчески одаренная, она избрала карьеру свободного художника-иллюстратора. Но нет правил без исключения.

Однажды ее работы привлекли внимание Яна Джулиано Фрэзера, самого Великого Фрэзера — одного из богов в издательском мире…

---

— О, прекрасно! — сказал сержант Фринци.

Выкручивая свои мощные плечи обратно из окна, он протянул Кэйт руку. Поздравляю, юная леди!

Кэйт поморщилась, когда его массивная пряжка царапнула по дверце машины, и она с грустью подумала, что агентство по прокату машин сдерет с нее за эту царапину примерно столько же, во сколько бы обошелся штраф.

Фринци наконец удалось выбраться из окна, и он начал трясти руку Джулио.

— Будьте осторожнее на дорогах, — сказал он, расплываясь в широченной улыбке. — Желаю хорошо провести время!

Джулио повернулся к ней с расширенными от удивления глазами.

— Кэйт, ты не…

— Конечно, нет, дорогой.

Он так долго выпускал сдерживаемый в груди воздух, что, казалось, он не дышал все это время. Она так и не поняла, это был вздох облегчения или сожаления. Несколько секунд он молчал. Затем, вливаясь в поток машин, спросил:

— И что это вдруг ты решила сказать такое?

— Мне не хотелось, чтобы ты платил штраф. Это первое, что пришло мне в голову.

— Понятно, — пробормотал он. Она примостилась к нему, прижимаясь щекой к его плечу.

— Ты сменил лосьон? Пахнешь так вкусно, как копченая корейка.

— Так и знал, что тебе понравится, — сказал он, его голос опять звучал спокойно и беззаботно. — Он называется «Эссенс де Ленч».

— Восхитительно, — сказала она и принюхалась. — Именно это и лежит в твоей корзине на заднем сиденье?

Он кивнул.

— Мне надо предупредить тебя, когда я путешествую, на меня всегда нападает голод. Как только я сажусь в машину и проезжаю миль пять, так начинаю умирать от голода. — Она потянулась за корзинкой и поставила ее у себя в ногах. Думаю, что это как-то связано с моими норвежскими предками-кочевниками, которые бродили по глухой замерзшей и покрытой снегами тундре в поисках северных оленей.

— Здесь только яичный салат, бутерброды с корейкой и кофе.

— И он еще говорит «только», — Она с удовольствием вонзила зубы в бутерброд и передала еще один Джулио.

— А ты помнишь, — спросил он, — тот первый день, когда мы вместе обедали?

— Я помню каждый кусочек, каждую крошечку.

— А я запомнил, как ты уплетала вторую порцию дала.

— М-м-м-м. Это было восхитительно.

— У тебя на подбородке осталась капелька соуса, и я чуть с ума не сошел мне так хотелось наклониться к тебе и слизнуть ее.

— Не правда.

— Нет, правда. И потом, когда ты вернулась на работу, я не мог думать ни о чем другом, кроме как о том, насколько сочными и вкусными выглядели твои губы.

— Милый, а тебе не кажется, что ты — сексуальный маньяк.

— И чем больше ты вещала о своей независимости, тем больше я желал тебя.

— Ты хочешь сказать, что даже не слушал меня?

— Нет, слушал. Слушал и говорил себе: «Джулио, эта женщина предназначена для тебя. У нее есть темперамент, она прекрасна и ест как настоящая итальянка».

— Я ни о чем не догадывалась. Мне казалось, что с тобой не так уж просто вести дела.

— И это все? Разве ты не ощущала волн магнетизма, которые я излучал в твою сторону? Соус был вот здесь. — Он нагнул голову и лизнул кончик ее подбородка.

— Милый, смотри на дорогу. — Она поцеловала его в уголок рта и уютно прижалась к его плечу.

Они долго ехали в молчании, и им было хорошо, затем машина свернула с Пайн Лайн и поехала по ухабистому проселку, извивавшемуся мимо некошеных лугов, на которых росли дикий тимьян, горчица и ромашки.

— Как же здесь можно будет проехать после дождя? — проворчал Джулио, ловко объезжая выбоину на дороге.

— Ужасно грязно. Делл и Ходж говорят, что мне нужно заказать машину гравия, чтобы как-то сделать ее проходимой.

— А кто такие Делл и Ходж?

— Мои друзья, у которых я покупаю дом. Они живут через лес.

Они втащили свои корзины внутрь дома.

— Как видишь, — сказала Кэйт, — это совсем маленький домик.

На первом этаже было всего две комнаты и лестница, ведущая наверх, где находились две спальни. Обшарпанная гостиная могла вместить лишь продавленный диван, стоящий напротив камина, два таких же продавленных кресла, две настольные лампы с пожелтевшими картонными абажурами и старый стол, около которого стоял единственный стул.

— Кухня здесь неплохая, — сказал Джулио.

Она была большой и просторной, достаточно светлой. Посередине стоял стол, за которым могло разместиться человек восемь, и деревянный буфет. Три окна смотрели на три разные стороны, Делл и Ходж провели еще водопровод, устроили душ, поставили старую плиту и холодильник.

Джулио осмотрел весь дом, заглядывая в каждый угол и каждый чулан и выстукивая балки.

— Это крепкий старый дом, но чтобы привести его в порядок, придется немало потрудиться, — сказал он.

— Мне ли не знать! Первым делом займусь полами. Под этой ужасной коричневой краской — великолепные сосновые доски.

— А что под ними?

— Подпол.

— Знаешь, если здесь устроить хорошую вентиляцию, то получится прекрасный винный подвал.

— Правда?

— И потом можно будет с северной стороны пристроить еще столовую внизу и еще одну спальню наверху, — увлеченно продолжал он.

— Но мне вполне нравится есть на кухне и совсем не нужны дополнительные спальни. Так что успокойся, Бонд, — она поймала его взгляд и увидела, как его лицо расплылось в веселой улыбке.

— Разумеется, вы правы, Марпл. Иногда меня заносит. Вы должны меня останавливать.

— Обязательно, Бонд, обязательно. — Она засмеялась и взяла его за руку. Пошли на улицу, я покажу тебе мой ручей. Если только ты не будешь пытаться перестроить и его, — поддразнила она.

Узенькая тропинка вела через благоухающий цветами луг прямо в лес. Джулио оглядел березы, темные ели, клены и дубы.

— Вот этот надо бы срубить, — сказал он, указывая на пораженный какой-то болезнью вяз, затем виновато взглянул на нее.

Она засмеялась.

— На этот раз ты прав.

Рука об руку они прошли мимо камыша и папоротника, болотных ноготков и дикой петрушки, растущих по берегам ручейка, журчащего по камешкам и бурлящего в небольших омутах.

— Ты слышишь? — спросила Кэйт. Он склонил голову набок, непонимающе глядя на нее.

— Это мой водопадик. Там всего чуть больше полуметра высоты, но все же это самый настоящий водопад. — Они пригнулись, проходя под плакучей ивой, и вышли к небольшому пруду, не больше двух с половиной метров в диаметре.

— Так это здесь прячется твоя форель? В этом крошечном омуте? — Голос его звучал недоверчиво.

— Но это же не акулы, — возразила она, смеясь и потянув его за собой на землю. Она легла на спину, глядя сквозь заросли дикой сирени на ветки деревьев там, наверху. — Правда здесь здорово? — спросила она, блаженно вздыхая.

Джулио перевернулся на живот и начал рассматривать траву и мох, с таким сосредоточенным вниманием перебирая каждую травинку, как будто искал бриллианты. Затем он откашлялся.

— И в каком возрасте ребята могут научиться ловить рыбу так, как ты?

— Ловить рыбу? Девочки могут научиться и в одиннадцать, по крайней мере, мне было столько, а у мальчиков в этом возрасте неважная координация, так что они — лет в тринадцать.

— Такие взрослые? Было так тихо, что она слышала его дыхание.

— Кэйт, ты помнишь тот вечер, когда мы пошли на банкет, посвященный премьере, когда я сказал тебе, что мне все равно, будешь ли ты жить со мной? Я лгал сам себе — для меня это действительно очень важно. Важнее всего на свете. Ты нужна мне, Кэйт. — Но глаза его смотрели на нее не умоляюще, а с гордостью. — Мне кажется, я люблю тебя больше жизни.

— Милый, может быть, меня немного и пугает такая перспектива, но я бы переехала к тебе хоть завтра, если бы мы смогли найти в воскресенье транспорт и рабочих.

— О, Кэйт, — воскликнул он, сгребая ее в охапку. — Ты увидишь, как все будет здорово. И тебе больше никогда в жизни не придется есть рагу из консервированного тунца — уж это я тебе обещаю. Нет, если ты действительно так уж любишь тунца, я приготовлю тебе вителло томато, о, Кэйт?

— М-м-м-м?

— А ты не боишься меня? Не боишься, что я стану подавлять тебя?

— Нет, больше не боюсь. Может быть, это звучит и странно, но в спорах с тобой я нашла в себе силы по-настоящему любить тебя — перестать бояться потерять свою индивидуальность, свою силу. Я сама решаю, как мне распорядиться собой, и чем добровольнее я отдаю себя тебе, тем сильнее становлюсь.

— Я обещаю тебе, что ты всегда будешь свободна, — сказал он, щекоча ее губы мимолетными поцелуями. — Даже если бы я не хотел этого, ты бы все равно не согласилась бы на другое. Ты сильнее, чем сама думаешь. Ты всегда была такой — просто раньше сама этого не знала.

— Так мне однажды говорил один художественный редактор, — пробормотала она, — который назвал меня упрямой и настырной и…