Дмитрий Жуков - Алексей Константинович Толстой

• Название: Алексей Константинович Толстой
• Автор: Дмитрий Жуков
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1982

Книга рассказывается о жизни и творчестве замечательного русского поэта, драматурга и сатирика Алексея Константиновича Толстого - создателя популярного исторического романа «Князь Серебряный», одного из авторов знаменитого Козьмы Пруткова. А.К. Толстой представлен в живом общении со своими известными современниками, в ярких проявлениях общественной деятельности и личной жизни.

---

О Петербурге у Алексея Толстого есть воспоминание в поэме «Портрет», написанной октавой «Освобожденного Иерусалима», которую ввел в русскую просодию Шевырев.

...Известно, нет событий без следа:
Прошедшее, прискорбно или мило,
Ни личностям доселе никогда,
Ни нациям с рук даром не сходило.
Тому теперь, - но вычислять года
Я не горазд - я думаю, мне было
Одиннадцать или двенадцать лет -
С тех пор успел перемениться свет.

Подумать можно: протекло лет со сто,
Так повернулось старое вверх дном.
А в сущности, все совершилось просто,
Так просто, что - но дело не о том!
У самого Аничковского моста
Большой тогда мы занимали дом:
Он был - никто не усомнится в этом, -
Как прочие, окрашен желтым цветом...
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Родителей своих я видел мало;
Отец был занят; братьев и сестер
Я не знавал; мать много выезжала;
Ворчали вечно тетки; с ранних пор
Привык один бродить я в зал из зала
И населять мечтами их простор.
Так подвиги, достойные романа,
Воображать себе я начал рано.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Предметы те ж зимою, как и летом,
Реальный мир являл моим глазам:
Учителя ходили по билетам
Все те ж; порхал по четвергам
Танцмейстер, весь пропитанный балетом,
Со скрипкою писклявой, и мне сам
Мой гувернер в назначенные сроки
Преподавал латинские уроки...

Эти строки, несомненно, навеяны детскими впечатлениями, герой поэмы как две капли воды походил на Алешу Толстого. Алексей Алексеевич Перовский, заменивший ему отца, и в самом деле с головой ушел в дела литературные. А мать? Вступив в пору увядания, она жадно уже ловила восторженные взгляды мужчин на балах - напоминание об ушедшей молодости. Анна Алексеевна была добра и щедра, но не знала границ своей воле, сорила деньгами... В магазинах, поставлявших наряды ко двору, она отдала приказ посылать ей те же материи, которые покупались императрицей. На каком-то торжестве Анна Алексеевна появилась в шляпе с белыми страусовыми перьями - точно такой, какая была на императрице. Император Николай Павлович заметил это, и о его недовольстве передали Анне Алексеевне, но та не отступилась от своего тщеславного обыкновения...

Обязанности при дворе появились и у Алеши. По воскресеньям он навещал наследника престола и в Петербурге и в Царском Селе, гулял с ним в саду на Елагином острове. Дети играли не в одни лишь жмурки и жгуты, они устраивали военные учения, стреляли из небольшой пушки. Так хотел царь, воспитатель же наследника Жуковский был полон благих намерений. «Государыня, простите... - писал Василий Андреевич царице о ее старшем сыне, - но страсть к военному ремеслу стеснит его душу: он привыкнет видеть в народе полк, в отечестве - казарму...» Маленький наследник ни в чем себя особенно не проявлял, был просто добродушным мальчиком.

Накануне тридцатого августа, дня своего ангела, он старательно, высовывая от напряжения язык, выводил крупными буквами по карандашным линиям приглашение графу Алексею Толстому. Вместе с Жуковским они были у обедни в церкви Зимнего дворца, а потом наследник показывал подарки, и в первую очередь оловянных солдатиков, присланных его дедушкой из Берлина. Игра в солдатиков оказалась увлекательной, к ней присоединился император Николай Павлович, да еще с таким азартом, что вызвал почтительное недоумение застывших вокруг вельмож, старавшихся, впрочем, мимикой выказывать живейший интерес...

Александра Осиповна Россет, будущая Смирнова, в том же году была свидетельницей схватки между наследником, Сашей Адлербергом, Алешей Толстым и «знаменитым лентяем» Паткулем. Впоследствии в ее бумагах оказалась такая заметка:

«Наследник весь в поту, Саша с оторванным воротником (в то время дети носили большие воротники), Паткуль растрепанный более, чем когда-либо, Алеша красный, как индейский петух, все хохочут как сумасшедшие, счастливые возможностью бороться, кричать, двигаться, размахивать руками. Алеша отличается баснословной силой, он без всякого усилия поднимает их всех, перебрасывает их по очереди через плечо и галопирует с этой ношей, подражая ржанью лошади. Он презабавный и предложил Государю помериться с ним силой. Его Величество сказал ему:

- Со мной? Но ты забываешь, что я сильнее тебя, гораздо выше.

- Это все равно, я не боюсь помериться с кем бы то ни было, я очень силен, я это знаю.

Государь ответил ему:

- Так ты, значит, богатырь?

Мальчуган возразил:

- У меня казацкая душа.

И, к всеобщему удивлению, привел стих из «Полтавы»3; это восхитило Государя, который сказал ему:

- Что ж, померимся силами, я выше тебя ростом и буду бороться одной рукой.

Алеша сжал кулаки, наклонился как в кулачном бою, а затем спросил:

- Я могу больно бить?

- Нисколько не стесняясь.

Казак мгновенно сорвался с места, точно ядро, выброшенное из жерла пушки. Государь, отражая это нападение одной рукой, от времени до времени говорил:

- Он силен, этот мальчишка, силен и ловок.

Заметив, что тот, наконец, задыхается и еле дышит, Государь поднял его, поцеловал и сказал ему:

- Молодец и богатырь.

Тогда и остальные пожелали сбить Государя с ног; богатырю с казацкой душой дали немного передохнуть, и все они ринулись на своего противника, который скрестил руки на груди; они хватали его за полы мундира, за ноги, стремясь заставить его согнуть колени, но ничего поделать не могли. От времени до времени он говорил им: «Да не кричите так сильно, только запыхаетесь!» Напрасный труд, они были слишком возбуждены. Наконец битва кончилась за неимением бойцов; все попадали в траву, совсем обессилев...»

При всем желании трудно узреть в этом поединке двенадцатилетнего мальчика с императором что-либо тираноборческое. Идиллическое отношение к Николаю I, под оловянным взглядом которого дрожали и даже теряли сознание боевые офицеры, мы оставляем на совести Россет, для нас же важно в этой сцене упорство и бесстрашие маленького Толстого, его любознательность, ранний интерес к поэзии.

Алеша Толстой взрослел на глазах. Он увлекся театром, в письмах к дяде Алексею Перовскому он делится мыслями о достоинствах композиторов, он уже собирает библиотеку...

Вскоре дядя вышел в отставку окончательно. В первых номерах «Литературной газеты» за 1830 год был напечатан отрывок из его романа «Магнетизер», потом начало «Монастырки». В конце XIX века один из историков литературы отметил: «Монастыркою» наши бабушки и матери зачитывались так, как наши жены и дочери - «Анною Карениной».

Алексей Перовский часто видится с Пушкиным и Дельвигом. Дом его издавна уже притягателен для литераторов.

Пушкин читал здесь своего «Бориса Годунова», еще немногим известного. В числе слушателей были И.А. Крылов, П.А. Вяземский и другие знаменитые писатели. Можно представить себе, какое впечатление производили на юного стихотворца подобные встречи. И если чтение «Годунова» ошеломляло даже такого маститого историка, как Погодин, которого бросало то в жар, то в озноб, когда Пушкин доходил до рассказа Пимена о посещении Кириллова монастыря Иоанном Грозным, если раздавался «взрыв восклицаний» при словах самозванца: «Тень Грозного меня усыновила», если после чтения молодежь обнималась и лила слезы, то как, наверное, был потрясен Алеша Толстой... И не тогда ли еще пробудился в нем острый интерес к эпохе, породившей Смутное время?..

Дети тогда допускались на большие обеды вроде тех, что задавал Алексей Перовский. По дворянскому обычаю, детям гостей и хозяев накрывали у самого входа, и они под надзором гувернеров учились у взрослых манерам, учтивости, умению вести разговор.

Толстой много читает, и постепенно у него складывается свое миропонимание, настолько отличное от взглядов дяди и матери, что он вынужден таиться, чтобы их не огорчить. «Помню, как я скрывал от него (от А. Перовского. - Д. Ж.) чтение некоторых книг, из которых черпал тогда свои пуританские принципы, ибо в том же источнике заключены были и те принципы свободомыслия и протестантского духа, с которыми бы он никогда не примирился иот которых я не хотел и не мог отказаться. От этого происходила постоянная неловкость, несмотря на то огромное доверие, которое у меня было к нему».

Внешне их отношения не изменились. Послушный сын и племянник внимал наставлениям матери и дяди, готовившим его к блестящей служебной и придворной карьере. Досада прорывалась только тогда, когда его упрекали в чрезмерном увлечении стихами. Перовский показывал их Жуковскому и Пушкину, и они одобряли опыты талантливого подростка. Но тем не менее однажды Перовский устроил так, что одно из стихотворений Алеши напечатали в журнале и тут же поместили убийственную рецензию на него. Журнальная взбучка, кажется, нисколько не охладила юного поэта, но надолго отбила охоту печататься.