Валерия Вербинина - Рыцарь темного солнца

• Название: Рыцарь темного солнца
• Автор: Валерия Вербинина
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-699-24821-6

Юной Мадленке Соболевской предстоит незавидная доля – по решению семьи ее против воли отправили в монастырь. Но по дороге на девушку и ее спутников напали неизвестные, она одна осталась в живых. Мадленка была уверена, что в происшедшем виноваты немецкие рыцари-крестоносцы, о которых в этих краях ходила дурная слава. Переодевшись в мужское платье, она отправилась ко двору влиятельного польского князя в поисках справедливости. По пути девушка встретила раненого немецкого рыцаря с прекрасными синими глазами и, несмотря на свои подозрения, помогла ему – он ничего не знал о нападении. Мадленка даже не предполагала, что это далеко не последняя их встреча…

---

– Кто таков? – сурово спросила она.

– А ты кто? – рассердился тот. – Какое ты имеешь право…

Мадленка не успела ответить, потому что двое или трое человек ринулись на нее со всех сторон, норовя отобрать кинжал. Выходило как-то совсем нечестно, поэтому Мадленка решила дать себе волю – одного полоснула по уху, другого боднула головой в лицо, а третьему, оказавшемуся сильнее и упорнее прочих – он перехватил ее запястье с мизерикордией и стал выворачивать его, – от души вцепилась зубами в руку.

– Полно, Каролек, оставь его! – велел веснушчатый, надрываясь от смеха. – Оставь, говорю тебе!

Каролек отцепился от Мадленки и, невнятно бурча нечто оскорбительное для слуха, отошел зализывать раны. Мадленка сплюнула – во рту стоял противный солоноватый привкус, но она была горда, что сумела постоять за себя.

– Ты с ума сошел! – обратился веснушчатый недоросль к Мадленке. – Зачем ты укусил моего слугу?

– А зачем он на меня полез? – возмутилась Мадленка. – Я, между прочим, польский шляхтич, а не какой-нибудь там оборванец.

– Оно и видно, – проворчал тот, у кого из уха хлестала кровь.

– Видно, что тебя произвели в кардиналы, то-то ты весь в красном, – хихикнула Мадленка. – Не суди по одежде, и не судим будешь!

Недоросль рассмеялся.

– Так как тебя зовут, отважный отрок? – спросил он важно, хотя вряд ли был много старше Мадленки.

– Михал, – отозвалась Мадленка не моргнув глазом, – Михал мое прозвание.

– А дальше как?

– Краковский, – мгновенно сориентировалась Мадленка. Как наверняка помнит благосклонный читатель, Краковом звался любимый город Мадленки.

– И что же ты делаешь на землях благородного князя Доминика? – пытливо продолжал недоросль.

– Дело у меня до него, – без малейших обиняков заявила Мадленка. – Очень важное, о котором князю знать потребно, а кроме меня, сообщить ему некому.

– Де-ело? – недоверчиво протянул тот, кого Мадленка цапнула за руку, как собачонка. – Да ты совсем наглец, юноша, как я погляжу. Неужели ты думаешь, у князя найдется время для того, чтобы принимать всех голодранцев, которые являются к нему со своими жалобами?

Мадленка растерянно захлопала глазами, но тотчас оправилась.

– Что ж, может быть, если судить по-твоему, ты прав. Мое богатство – честное имя и чистая совесть. Ну-ка, скажи, можешь ли ты похвастаться этим, а?

Укушенный потемнел лицом, что косвенно указывало на отсутствие как имени, так и совести.

– А князя я увижу так или иначе, – спокойно добавила Мадленка. – Ему все равно придется узнать, что творится на его землях.

На что укушенный уже ничего не сказал.

– Ладно, поехали с нами, – великодушно разрешил недоросль. – Мы как раз возвращаемся в княжеский замок.

Мадленка вся просияла.

– Очень мудрое решение, ваша милость. Век проживу, не забуду вашей доброты!

– А ты и впрямь шляхтич? – полюбопытствовал юноша, когда они вернулись на дорогу, где их ждали оседланные лошади, которых стерегли несколько верховых. – Не обессудь, но ты не очень-то похож.

Мадленка выпятила колесом грудь.

– Меч ношу, по-латыни, немецкому и флорентийскому языкам разумею. Какие тебе еще нужны доказательства?

– Даже флорентийскому обучен? – хмыкнул светловолосый и поглядел на рыжего спутника не без почтения.

– А то! – уверенно сказала Мадленка.

– А я латыни не люблю, – признался ее собеседник. – Не дается она мне, проклятая. Как услышу какой-нибудь ablativus[3], так прямо скулы сводит.

– Ну ты даешь! – засмеялась Мадленка и хлопнула юношу по плечу, отчего тот даже на месте подскочил. – Но знаешь, что я тебе скажу: не всем дано к языкам разумение, зато есть и другие таланты, ничем не хуже этого. Может, в тебе великий воин скрывается – как знать? У всякого человека свое предназначение есть.

Тут подоспели их спутники, и разгорелся спор по поводу того, куда Мадленке деваться. Лишней лошади у разъезда – а Мадленка уже поняла, что на нее наткнулся разъезд князя Доминика, – не было, а уступить свою никто не желал, она же уперлась и заявила, что пешком не пойдет ни за какие коврижки. Вмешался недоросль, велел укушенному Каролеку освободить лошадь для «знатного шляхтича». Каролек повиновался с хмурым видом.

– Чтоб ты свернул себе шею, – сказал он тихо и отчетливо, когда Мадленка поднималась в седло.

– А тебе всего, что ты ближним своим желаешь! – ответствовала Мадленка, и кавалькада, за которой следовал пеший слуга, некрупной рысью поскакала к замку князей Диковских.

Глава 8, в которой Мадленка оказывается в затруднительном положении

Дорогой Мадленка разговаривала с новым знакомым. Хоть он и был моложе своих сопровождающих, по почтению, какое ему оказывалось, было видно, что он над ними главный, и поэтому Мадленка решила, что для ее целей будет полезнее, если именно он введет ее к князю, а не кто другой.

Она узнала, что князь Доминик не первой молодости (ему уже тридцать два), весьма любим своими подданными, уважаем шляхтой, крестоносцам внушает трепет, строг, но справедлив чрезвычайно. Последнее обстоятельство в особенности внушило Мадленке надежду. Три года назад князь овдовел – жена его умерла в родах; недавно он собрался было жениться снова и даже сватов послал, да тут скончалась его мать, высокородная княгиня Эльжбета. Случилось это в самом начале марта, и двор до сих пор соблюдает траур. К матери князь был привязан чрезвычайно, ведь отец его давно умер, и княгине пришлось растить сына одной. Женщины краше и благочестивее ее было не сыскать в целом свете… Слыша, какими словами ее расписывает недоросль, Мадленка даже тихо вздохнула от зависти. Интересно, что будут говорить о ней самой, когда она умрет? Точно что не красавица; пожалуй, что благочестива, добра к людям и животным – хотя про последнее вряд ли кто упомянет. И сгинет она бесследно, и только всевидящий бог один будет помнить, что когда-то существовала такая рыжая Мадленка на белом свете.

– А про что ты хочешь с князем говорить? – полюбопытствовал ее спутник, когда про самого Доминика уже все было сказано.

Девушка метнула на юношу короткий взгляд.

– Есть одно дело, – многозначительно произнесла она. – Не обижайся, но я только князю имею право сказать, и никому более. Так уж получилось.

– Если про то нападение крестоносцев, то ты опоздал, – заметил собеседник лже-Михала.

– Нападение? Крестоносцев? – поразилась Мадленка. – Ты про что?

– Да страшное дело, – вмешался один из верховых, – князь из-за него сон и покой потерял. Убили настоятельницу монастыря Святой Клары, мать Евлалию и много другого народу, добро похитили и сбежали. Теперь они, почитай что, в Торне, а то и самом Мальборке укрылись. Звери, не люди.

В голове у Мадленки происходило нечто неописуемое.

– Мать Евлалию? Крестоносцы? – заикаясь, пролепетала она. – А откуда это известно?

– А они не всех убили, – отвечал все тот же усатый верховой с подвижным лицом. – Уцелела одна девушка, бог ее спас. Помочь другим она не смогла, зато все видела, а вчера явилась к князю и все ему рассказала. Князь разослал повсюду дозоры, проверить, не появятся ли где крестоносцы, – верховой припечатал их выразительным словом. – Ну вот мы и отправились, а на обратном пути тебя у дороги увидели, ты чисто как мертвый лежал. Ан нет, оказалось, живехонек.

Усатый продолжал говорить, но Мадленка уже не слушала его. «Уцелела одна девушка. Одна девушка… Господи, не может быть. Кроме меня, в караване была еще только Урсула. Но я же сама, своими руками похоронила ее. Не может быть».

– А как звали девушку? – быстро спросила Мадленка. – Ну, ту, что все видела?

Мужчина наморщил лоб.

– Магдалена. Мадленка Соболевская, вот как. Она должна была вступить в монастырь, вот настоятельница и забрала ее с собой. Только она одна и уцелела.

Все поплыло перед глазами Мадленки. Она посерела лицом и крепко вцепилась в луку седла.

– Магдалена Соболевская! – вырвалось у нее в отчаянии.

– Точно так, – отозвался усатый. – Вчера она добралась до нас еле живая. Двор гудит, шляхта негодует, все верх дном. Хотят в Краков к самому королю послать, просить, чтобы разрешил воевать с немцами. Неслыханное дело!

Да уж, точно.

«А может, они шутят? – мелькнула в мозгу Мадленки спасительная мысль. – Узнали, что я вовсе не Михал, что я Мадленка, и шутят. Да, это шутка, это…» Но она поглядела в лицо верховому, поглядела на серьезный профиль юноши, ехавшего бок о бок с ней. Нет, не похоже, не шутят. Тогда что? Что? Что? «Господи, дай мне сил».

– А хлопец-то побледнел даже, – молвил собеседник участливо, поглядев в лицо сникшей Мадленке.

– Ужасное злодеяние, – молвила Мадленка, еле ворочая языком. – Мать Евлалия… я слышал о ней…

– Да, – подхватил другой (тот, кого Мадленка боднула лбом в лицо), – мы тоже хорошо ее знали. Она же совсем недавно гостила у князя, с матерью его рядом была, когда та умирала. Упокой, господи, ее душу… – И всадник набожно перекрестился.