Дэвид Геммел - Вечный ястреб

• Название: Вечный ястреб
• Автор: Дэвид Геммел
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-17-050718-4, 978-5-9713-9044-2

Жестокие аэниры, огнем и мечом захватившие уже все Нижние земли, все еще соблюдают мир с горскими кланами — и никто из вождей и старейшин не желает слушать воина Касваллона, утверждающего, что горцы — новая цель завоевателей.

Когда же случается то, что и должно было случиться, Касваллону удается при помощи последнего из хранителей Врат между мирами отослать женщин и детей в далекое прошлое, а самому — отправиться за помощью в иные миры.

Однако происходит немыслимое…

Гибнет хранитель — и закрываются Врата.

Армия горцев остается без военачальника — он же отчаянно пытается вновь вернуться в свой мир…

---

— Что же было дальше? — нетерпеливо спросил его Гаэлен.

— Дальше? А, да. Извини, мой мальчик, я порой забываю, о чем шла речь. Так вот. Многие из Фарленов сочли его поступок веселой шуткой. Мэг было почти двадцать лет, и она слыла старой девой, равнодушной к мужчинам.

Два месяца спустя, ночью, Касваллон пробрался мимо паллидских дозоров в деревню Маггрига и влез по стене дома в горницу Мэг. Перед самым рассветом он разбудил девушку, заглушил ее крик поцелуем и ушел в лес. Пятьдесят резвейших паллидских бегунов устремились за ним в погоню, но он обогнал их всех и вернулся домой без единой царапины.

Гневу Маггрига не было предела, ибо молодой Фарлен оставил у него в доме рваные штаны, поношенную рубашку и заготовки новых башмаков, выкроенные из кожи. Все горные селения смеялись над этим, а Маггриг исходил злобой. Надо тебе знать, Гаэлен, что старую одежду оставляют жене для починки, а кожу — для шитья башмаков. Притом Касваллон провел ночь в ее спальне, и это значило, что никто другой уже не возьмет ее в жены.

Маггриг поклялся, что Касваллон поплатится головой. Паллидские охотники караулили Касваллона целыми днями, но еще через три месяца настала зима, и горы сделались непроходимыми. И вот, когда старшины клана праздновали самую длинную ночь в году, дверь их общинного дома распахнулась, и вошел Касваллон — весь в снегу, с сосульками на бороде.

Медленно пройдя между столами, он остановился перед Маггригом с дочерью, улыбнулся и спросил: «Что, женщина, починила мои штаны и рубаху?»

«Починила, — отвечала она. — А ты где пропадал столько времени?»

«Дом наш строил, где же еще».

Много бы я дал, Гаэлен, чтобы увидеть в ту ночь лицо Маггрига. Свадьба состоялась на следующее утро, и почти всю зиму молодые прожили у Паллидов. Касваллон и думать не мог увести с собой Мэг в эту пору: восточный склон Хай-Друина, по которому он поднялся, и летом труден, а зимой грозит гибелью. Ну что, теперь Касваллон из Фарлена стал понятнее для тебя?

— Нет, — признался мальчик.

— Оно и неудивительно, — снова засмеялся старик. — Помни, однако, эту историю — с годами она поможет тебе понять. Теперь снимай рубаху, я посмотрю твою рану.

Оракул осторожно срезал бинты и ощупал длинными пальцами швы, покрытые запекшейся кровью. Гаэлен скрипел зубами, но не стонал. Громадный синевато-желтый кровоподтек охватывал все его бедро вплоть до ребер и поясницы. Рана уже затянулась, но по краям проступал гной.

— Об этом не беспокойся, — сказал Оракул. — Твое тело изгоняет из себя дурную материю, ничего больше. К середине лета побежишь на Играх с другими мальчишками.

— Но рана, по-моему, стала шире, чем раньше. Мне она запомнилась как круглая дырка.

— Такой она и была, с обеих сторон. Но круглые раны, видишь ли, заживают плохо. В середке у них всегда остается глазок, который никак не желает затягиваться. Поэтому я их надрезал. Поверь мне, мальчик, я знаю толк в ранах. Сам немало натерпелся от них. С твоими все обстоит хорошо.

— А глаз? — Гаэлен потрогал повязку.

— Скоро и это узнаем.

Мэг уложила ребенка в колыбель, укрыла белым шерстяным одеяльцем. Провела пальцами по темному пушку на его головке, шепотом прочитала молитву, охраняющую младенческий сон. Красивый у них малыш: глаза зеленые, как у отца, на щеках ямочки, как у матери. Завтра в гости ожидался дед, и Мэг втайне радовалась тому, что мальчику и от Маггрига кое-что досталось: круглая голова, широкие скулы. Неистовому лорду-ловчему это будет приятно. Мэг знала, что под суровым обличьем вождя и воина скрывается добрый, обожающий детей человек.

Дети в отличие от взрослых нисколько его не боялись. Они карабкались на него, радостно визжали, слыша его леденящие кровь угрозы, и таскали за рыжую бороду. Маггриг всегда мечтал о сыне, но ни разу не заставил дочь почувствовать себя виноватой и не попрекнул жену за то, что она сумела родить ему одну только Мэг.

Мэг любила его.

Услышав на дворе стук топора, она выглянула в северное окошко. Касваллон, голый до пояса, заготавливал дрова на зиму. Если посвящать этому один час ежедневно, к осени у дома вырастет поленница шириной в три шага, длиной в тридцать, высотой с рослого мужчину. Дрова нужны не только для топки очага: они защищают северную стену от ветра всю долгую зиму.

Касваллон завязал волосы на затылке, мускулы у него так и играли. Мэг с усмешкой облокотилась на подоконник. Не может, чтоб не покрасоваться — даже дрова и те рубит, как напоказ. Топор у него, идя вниз, каждый раз делает полный оборот, глаз не отведешь от такого зрелища. Таков Касваллон во всем, и делает он это не для кого-то, а для себя. Спасаясь от скуки, он вносит размах и красоту в самые будничные дела.

— Жаль, что на Играх за это призов не дают, — заметила Мэг, когда топор развалил последнюю на сегодня плашку.

— Вот, значит, почему мой завтрак опаздывает, — ухмыльнулся в ответ ее муж. — Глазеешь, никак налюбоваться не можешь. Печален был тот день, женщина, когда ты своими чарами отняла меня у фарленских невест.

— Да на тебя только чужая бы и позарилась — та, что не слыхала о твоих холостяцких проделках.

— Язычок у тебя как бритва, но от дочери Маггрига иного ждать не приходится. Как думаешь, найдет он наш дом?

— Отчего бы ему не найти?

— Всем известно, что Паллиды без карты от лежанки до стола не дойдут.

— Скажи это Маггригу, и он пригвоздит тебя за уши к косяку.

— Раз так, непременно скажу. — Касваллон взял с низкой ограды свою замшевую рубашку.

— Не вздумай! Ты обещал не сердить его, помнишь?

— Тихо, женщина. Я всегда держу слово.

— Как же! Ты, к примеру, обещал заделать вот эту самую раму, чтоб из окна не дуло.

— Язык у тебя — что ивовый прут, а память, как у раненой гончей собаки. Займусь этим после завтрака — если завтрак, конечно, все-таки будет.

— Бывает ли такое время, когда вы не лаетесь? — Из-за дома, опираясь на посох, вышел Оракул. — Хорошо еще, что вы построились вдали от соседей.

— А как ты умудряешься всякий раз приходить в то самое время, когда еда поспевает? — с улыбкой отбрила Мэг.

— Это черта всех старых охотников.

Мэг подала мужчинам горячую овсянку в деревянных мисках, нарезала толстыми ломтями ржаной хлеб, поставила на стол солонку. Принесла из кладовой свежесбитое масло и густое ягодное варенье, села на свой стул у огня и стала довязывать распашонку для малыша.

Мужчины молча поели. Касваллон, отодвинув миску, спросил:

— Как там парнишка?

Мэг подняла серые глаза от вязания. Слух о спасении мальчика разошелся уже по всему Фарлену. Горцы, зная Касваллона, не удивлялись этому. Сама Мэг тоже не удивлялась, но беспокоилась. Доналу, их сыну, всего-то четыре месяца, а ее неугомонный муженек взял и завел себе другого, намного старше.

— Он сильный и поправляется с каждым днем, — ответил старик. — Но жизнь была с ним сурова, и он всех в чем-то подозревает.

— В чем именно?

— В самых дурных намерениях. Он сирота, и ему приходилось воровать, когда он жил в городе. Тяжело ребенку расти без любви, Касваллон.

— Без любви всем тяжело. Но он полз чуть ли не два часа, несмотря на свои раны, и заслуживает того, чтобы начать новую жизнь.

— Страх перед аэнирами не оставляет его до сих пор.

— Ничего удивительного, я сам их боюсь, — вполне серьезно проговорил Касваллон. — Они кровожадны и возьмутся за кланы, когда победят низинников.

— Знаю, — согласился Оракул, глядя ему прямо в глаза. — Их намного больше, чем нас, и они закоренели в сражениях и убийствах.

— Война в горах — дело иное. Они хорошие воины, но при этом все равно остаются равнинными жителями. Кони не принесут им пользы в зарослях папоротника и на каменных осыпях, а длинные мечи и топоры станут помехой.

— Это верно, но как быть с нашими домами в долинах?

— Надо сделать так, чтобы они туда не прошли, — пожал плечами хозяин дома.

— Вы так уверены, что они нападут? — поинтересовалась Мэг. — Что им здесь может понадобиться?

— Они, как все завоеватели, и других считают такими же, — пояснил Оракул. — В кланах они видят угрозу — опасаются, что мы хлынем с гор на равнину и начнем убивать их. Но время у нас еще есть. Не все нижние армии побеждены, не все города взяты. А после, закончив войну, аэниры привезут свои семьи с юга и примутся строить собственные дома и селения. Даю им на это три года или чуть меньше.

— Ты злой вещун, старик, вот ты кто, — сердито бросила Мэг. Ее хорошее настроение исчезло бесследно.

— Я не всегда был таким, моя девочка. Когда-то я был силен, словно бык, и ничего не боялся. Теперь кости у меня как сухие палки, а мышцы как пергамент, и я побаиваюсь. В свое время Фарлен мог собрать такое войско, что никто не посмел бы сунуться в горы, но мир не стоит на месте…