Хорхе Борхес - Киносценарии: Окраина. Рай для правоверных

• Название: Киносценарии: Окраина. Рай для правоверных
• Автор: Хорхе Борхес
• Издательство: Иностранка, Б.С.Г.-ПРЕСС
• Жанр: Драматургия
• Год: 2001
• ISBN: 5-94145-006-0, 5-93381-031-2

«Окраина» и «Рай для правоверных» – киносценарии «для чтения», две романтические истории, построенные по испытанному принципу: опасные приключения и счастливый конец.

---

Официант. В конце концов он всегда берет над ними верх.

Моралес. Видно, вспоминает что-то, что с ним приключилось.

Официант. Здесь была площадь Дорог, и встретить можно было кого угодно. В семьдесят каком-то году зачастили сюда и негры из Морона, которые взяли за привычку напиваться вон в том казино, что на повороте к рынку. Потом отправлялись на площадь и досаждали прохожим до поздней ночи.

Моралес. Пока дон Лукас их не угомонил?

Официант. Да. Он был очень спокойным и воспитанным юношей, очень вежливым. Но эти негры стали вести себя так нагло, что однажды ночью он подкараулил их у того вон дерева и принялся дубасить на глазах у честной публики. Теперь на него жалко смотреть: выпьет рюмку-другую и давай снова сражаться с неграми.

Моралес. Жалко смотреть? Да, он старый, полусумасшедший, но никогда не забывает тот день, когда доказал, что он настоящий мужчина. (Поднимается и платит. У омбу сталкивается с доном Лукасом) Удачи вам, дон Лукас.

Мужчина (показывая на землю). Смотрите. У этого кровь пошла глоткой.

Опять ресторанчик, где устраивают петушиные бои. Сори а но закуривает. Подходит к стойке и заказывает канью. Со стаканом в руке задумчиво направляется к лестнице, ведущей в подвал. Роняет сигарету, и та падает вниз, на арену. Сориано провожает ее взглядом. Поворачивается. Видит себя в зеркале. Выпивает залпом канью. Снова смотрит. Мы видим стену, резную раму, отражение Сориано. В зеркале возникает новая сцена: слышен чей-то истерический смех; рядом с лицом Сориано – еще одно лицо, его же, но моложе, чуть иначе зачесаны волосы. Первое лицо, в зеркале, исчезает, остается только второе, отражение. Сориано с интересом смотрит куда-то вниз, он возбужден, счастлив. За его спиной белая стена с черной панелью. Деревянная наружная лестница ведет в мансарду. На белой стене четко вырисовываются тени от ступеней и перил. Сбоку растет куст мимозы, тень от него тоже падает на стену. Нижняя часть сцены тонет в темноте. Сориано стоит нагнувшись, вытянув вперед руки, но что именно он делает, нам понять трудно. Слышны пронзительные и короткие крики; в темноте происходит какое-то движение.

Камера поднимается: у входа в мансарду стоит Э л е н а, освещенная лунным светом. Снова звучит мазурка Шопена, которую мы слышали в сцене смерти Прыща.

Элена (в ужасе). Фермин!

Сориано (не поднимая глаз от стола). Только посмотри, как крутится. (Смеется)

Элена (с бесконечной усталостью). Откуда в тебе такая жестокость. Оставь бедное животное.

Сориано (помолчав). Так он ведь уже отдал концы. (Вдруг теряет интерес к тому, чем занимался до этого) Ба! Эрсилия разучивает мазурку.

Снова наплывает стена, резная рама, зеркало. Мелькает отражение Сориано. Лицо его тает; возникают листья, стволы деревьев, аллея, зеленые газоны, мраморная Диана. Сначала издалека, потом ближе слышится печальный вальс Раменти. Дон Исмаэль Ларраменди – тучный, напыщенный, угрюмый, – Сориано, Элена и Эрсилья прогуливаются по площади на окраине города. Еще не стемнело, но уже горят фонари. Вокруг много людей. В центре площади, на эстраде, играет оркестр. Сориано, Элена, Эрсилья и Ларраменди приближаются к зрителям.

Ларраменди. Какое радушие, какой прием! Сколько теплых, дружеских слов и сколько отличных вин на столе! Когда я поднялся, чтобы выразить благодарность, чувства душили меня…

Сориано. Чувства… Вы все сказали очень хорошо, каждое слово шло от сердца… Если бы ты, Эрсилита, видела его…

Ларраменди (с горечью). К несчастью, дома меня оценивают не так, как друзья и почитатели. (Радостно) Кого я вижу? Да это уважаемый Понс! А мне как раз нужно было потолковать с ним о делах… финансовых. (Эрсилъе) Дочка, не забудь: в семь за тобой зайдут к Элисео. До свидания!

Он важно направляется к группе людей, те не отвечают на его приветствие и проходят мимо. Элена, Эрсилья и Сориано видят эту сцену.

Столовая в доме дона Элисео Рохаса. Это большая комната с белеными стенами; потолок пересекает балка. Длинный стол, стулья, буфет. Со спинки одного из стульев свисает хлыст с серебряным наконечником.

Элена перед зеркалом повязывает фартук. Потом, не произнося ни слова, начинает накрывать на стол. Ей помогает Эрсилья. В дверях, опершись на косяк, стоит Сориано. Он угрюмо курит и поглядывает на них.

Сориано (чтобы прервать молчание). Дон Элисео, наверно, уже вернулся?

Элена. Да. Ты же видишь: вот его хлыст.

Молчание.

Эрсилья (резко). Ну что, и дальше будем притворяться, будто не видели, как оскорбили моего отца?

Элена. Не думай об этом, Эрсилита. (Мягко улыбается) В конце концов сеньор Понс не Всевышний, не ему вершить последний суд. (Серьезно) Если ты любишь отца и если он тебя любит, все остальное не имеет значения.

Эрсилья. Ты очень добрая, Элена. Но тебе трудно понять меня. Ты живешь в доме, который можно назвать образцом приличия и благопристойности. Тебе не понять мои чувства. Знать, что твой отец – мошенник!.. Каждый день обнаруживать какую-нибудь новую его низость, обман!.. Твоего отца все уважают…

Элена (успокаивая ее). Просто они очень разные, Эрсилья.

Эрсилья. Разумеется. Дон Элисео – самый честный человек из всех, кого я знаю. Самый уважаемый.

Во время их разговора начинают лаять собаки. Сориано выглядывает в окно, смотрит на улицу.

Эрсилья. Как ты, наверно, счастлива с таким отцом!

Элена (с неожиданным волнением). Да, я очень счастлива.

Сориано (оборачиваясь к ним). Эрсилья, это за тобой.

Эрсилья. Ой, уже совсем поздно!

Они прощаются. Сориано выходит, провожая Эрсилью; возвращается в комнату и застает Элену в слезах, она безутешно плачет.

На камеру мчится табун лошадей. Камера поднимается и показывает их сверху. Это манеж у старого торгового дома Исмаэля Ларраменди, где проходят аукционы. Дом двухэтажный, второй этаж окружен галереей, которая нависает над манежем. На галерее и внизу, вокруг манежа, собрались покупатели. Из особой ложи дон Исмаэль Ларраменди расхваливает достоинства предлагаемого к продаже лота. У ворот, через которые выпускают лошадей, стоит группа жокеев; они держат в руках сбруи и лассо; один из них – Луна. Сзади видны конюшни и загоны для лошадей.

Ларраменди. Обратите внимание, господа, на этот лот: вороной, чистокровный… Неужели, господа, вы позволите, чтобы такой лот, всем на зависть, гордость дона Сальдуэндо, ушел по такой смехотворной цене? Родословная безупречна. По матери – от знаменитых кобыл Энкарнасьон. Отец – Орлофф, его запрягали в лучшие похоронные дроги, и он, как говорится, был на ты со всеми обитателями Реколеты.

Тем временем мы видим Сориано, который раздает договоры купли-продажи.

Сориано. Вот вам бумаги на вашего скакуна, комиссар Негротто.

Комиссар. Если он не выиграет, я велю капралу Карбоне обрить тебе голову под ноль, чтоб от твоих кудрей и следа не осталось.

Сориано подходит к следующему покупателю.

Сориано. Вот ваши бумаги, сеньор Гоменсоро. (Пробирается через толпу покупателей.)

Голос Ларраменди. Не уступайте, сеньор Доблас. Он уже ваш. Тридцать пять? Тридцать пять! Жду вас, сеньор Отейса. Вы ведь не из тех, кто даст себя обойти. Сорок песо! Сорок песо! Сорок пять и – выигрывает сеньор Доблас! Сорок пять и – продано!

Люди начинают расходиться. Сориано подходит еще к одному покупателю.

Сориано. Вот ваш договор, сеньор Доблас. (Другому.) А вот ваш, дон Никанор. Поздравляю с покупкой.

Один из толпы (дону Никанору). Хорош ваш чубарый, прямо загляденье! Мой вам совет-, забальзамируйте его, пока он не развалился.

Все смеются. Пеоны приводят с манежа вороного. Сориано направляется к лестнице, которая ведет в ложу аукциониста. Дон Исмаэль Ларраменди собирался спуститься вниз, но, увидев Сориано, быстро поворачивает назад и делает вид, что занят проверкой каких-то бумаг. Сориано поднимается по лестнице и останавливается перед Ларраменди. Тот вздыхает и вытирает лоб платком. Дружески хлопает по плечу Сориано, который глядит на него с нескрываемой злобой.

Сориано. Ну, дон Исмаэль, сегодня вам вроде бы жаловаться не на что! Денежек вы подзаработали!

Ларраменди. Спорить не стану, не стану, друг мой. Достойные лоты, мое собственное умение и – к чему скромничать? – ловкость: я знаю, когда ударить молотком, чтобы не напороться на самые коварные подводные камни. Сегодняшний день ты должен запомнить.

Сориано. Еще бы! Мне трудно будет забыть день, когда вы со мной наконец-то расплатитесь.

Ларраменди. Опять ты об этих деньгах. Они целиком в твоем распоряжении. Ты ведь их выиграл, а потом одолжил мне, чтобы я вернул их тебе с процентами.