Гей Сэлисбери - Жестокие мили

• Название: Жестокие мили
• Автор: Гей Сэлисбери
• Издательство: ЗАО «Издательский Дом Ридерз Дайджест»
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2004
• ISBN: 5-89355-075-7

Зимой 1925 года в аляскинском городке Ном разразилась эпидемия дифтерии. Запас противодифтерийной сыворотки подходил к концу, порт сковали льды, ближайшая железная дорога проходила в нескольких сотнях километров от места событий, а самолеты не могли летать при сложившихся погодных условиях. Оставался единственный способ доставить спасительное лекарство. Прочтите о событиях того времени в документальной книге, повествующей о мужестве и несгибаемой воле людей и животных.

---

Примерно в то время, как «Аламеда» покидала Ном, из Холи-Кросса, поселка в устье Юкона, в город приехала эскимосская семья с четырьмя детьми. Младший, двухлетний ребенок, был болен и отказывался есть. Осмотрев малыша, Уэлч отметил, что тот «очень слаб и истощен», и обратил внимание на его затрудненное дыхание. Мать мальчика рассказала Уэлчу, что в Холи-Кроссе его лечили от тонзиллита, но такой диагноз вряд ли мог объяснить общую слабость ребенка. Уэлч расспросил родителей, был ли у других детей в поселке тонзиллит или другие заболевания носоглотки с похожими на дифтерию симптомами. Родители уверили его, что ничего подобного не было.

Видя, что остальные трое ребятишек выглядят вполне здоровыми, Уэлч испытал облегчение и отогнал тревогу. Дифтерия очень заразна, и, если бы остальные дети в семье заразились, симптомы были бы очевидны.

«За эти восемнадцать лет мне приходилось наблюдать множество случаев, казавшихся очень подозрительными, но каждый раз спустя какое-то время оказывалось, что это был один из видов простуды», – записывал Уэлч в своих отчетах.

К утру следующего дня ребенок умер.

Золото, люди и собаки

Немного найдется на земле мест, менее пригодных для постройки города, однако Ном был построен очень быстро, после того как два шведа и норвежец нашли в заливе самородок размером с небольшой булыжник. Их прозвали «тремя счастливчиками шведами», и в 1898 году сюда потянулись толпы золотоискателей.

Ном был не первым городом на Крайнем Севере, возникшим на волне «золотой лихорадки». Летом 1896 года старатели нашли золото у реки Клондайк, к востоку от границы Аляски с канадской территорией Юкон. Газеты и журналы печатали сенсационные истории о миллионах долларах, которые ждут старателей на местных золотых приисках, но в них неизменно забывали предупредить об опасностях северного путешествия. Из более чем ста тысяч мужчин и женщин, которые отправились в долгое, растянувшееся на много месяцев путешествие, менее 30 тысяч добрались до Доусона, города, служившего воротами золотых приисков Клондайка. Тех, кому удалось разбогатеть, было еще меньше.

Затем зимой 1898 года прошел слух, что золото найдено на полуострове Сьюард, на другом конце Аляски, до которого было 800 миль пути по прямой. Тысячи золотоискателей, оставив свои пустые участки, двинулись к очередной манящей цели.

Зимой 1898 года в Ном прибыло 700 золотодобытчиков. Они получили прозвище «Закваска», поскольку часто носили за пазухой запас дрожжей в глиняном горшочке, чтобы испечь в пути хлеб. Это давало старателю уверенность, что он никогда не останется голодным.

В зиму 1898/99 годов старожилы обосновались вдоль Энвилкрик, в пяти милях от пляжа, на котором счастливчики шведы обнаружили золото. Летом, когда лед в Беринговом море растаял, из Штатов на пароходах начали прибывать новые группы старателей. Вскоре еще тысяча человек поставила свои палатки в месте, которое называлось Кейп-Ном-Майнинг-дистрикт. Старожилы именовали новоприбывших чечако, что на языке местных индейцев означало «новичок».

В начале лета пожилой старатель из племени айдахо, Джон Хаммел, решил попытать счастья на побережье. Он нашел партнера помоложе, чтобы тот выполнял тяжелую работу, и вскоре участок стал приносить по сто долларов в день. Распространились слухи, что пляжи в окрестностях Нома буквально золотые и что самородков там хватит каждому, кто не поленится нагнуться и поднять их. Впоследствии геологи обнаружили, что залежи «Хаммелова золота» на берегу были лишь небольшими остаточными отложениями, оставленными в песке миллионами лет эрозии, а настоящее золото лежит в ручьях и реках за пределами города.

Летом 1900 года сюда прибыли более 20 тысяч чечако, которые поставили свои белые палатки вдоль берега. На Франт-стрит, над береговой линией, построили игорные залы и питейные заведения. К концу лета в тундре поднялся город. На Франт-стрит открылось 16 адвокатских контор, 12 магазинов, четыре риэлторские конторы, столько же аптек, пять прачечных, четыре бани, три магазина, торговавших фруктами и сигарами, столько же часовых мастерских и салон массажа. Целый квартал улицы, именовавшийся «фортом», предназначался для борделей. Здесь была первая остановка старателей, возвращавшихся с промысла.

Город находился всего в 150 милях южнее Полярного круга, и жизнь в нем не замирала ни на минуту. Солнце светило двадцать часов в сутки, в барах, которых здесь было больше шестидесяти, не прекращались попойки и драки. Денег и времени было предостаточно, казалось, этот праздник будет продолжаться вечно. Уголь продавали по сто долларов за тонну, яйца – по четыре доллара за десяток, и старатели без долгих раздумий вытаскивали мешочки с золотым песком. Золотой песок служил валютой, так как бумажных денег не хватало. В барах, гостиницах и магазинах стояли весы, на которых можно было взвесить золотой песок – когда честно, а когда не очень.

За несколько недель любой золотоискатель мог спустить все до нитки и снова оказаться на побережье. Процветала преступность: старатели, вооруженные ружьями и ножами, незаконно захватывали чужие участки по берегам рек; на побережье воры подкрадывались к палаткам и засовывали пропитанные хлороформом тряпки через клапан палатки в рты спящих старателей. Затем они хватали золото и исчезали.

Солдаты пытались наводить порядок, но и они были ошеломлены суммами, имевшими хождение в Номе. Половина солдат дезертировала и, вооружившись промывочными лотками, ушла на промысел.

Ном был на пути к гибели, когда однажды днем 12 сентября 1900 года поднялся сильнейший южный ветер, который дул со скоростью 70 миль в час. Мощные валы обрушивались на город на протяжении суток. Старатели, оставшиеся в своих палатках, были смыты в море.

Когда волны отступили, оставив на берегу кучи обломков, тысячи старателей, которые месяцами жили в пьянстве, беззаконии и бедности, решили, что такой жизни с них хватит. Они тихо выстроились в длинные ряды вдоль берега и принялись ждать отплытия следующего корабля. Струсили, говорили про них. К концу октября большая часть из 20 тысяч мужчин и женщин, прибывших сюда несколько месяцев назад, уплыли на пароходах.

Шторм обозначил конец «золотой лихорадки» в Номе. Город исчез из газетных заголовков и больше не существовал для остального мира. Но когда в октябре 1900 года уплыл последний корабль, около пяти тысяч старателей решили остаться и поднять город из руин. Одни полюбили Север, другим нравилась непритязательная жизнь аляскинского общества. А кому-то просто некуда было деться.

Толпы золотоискателей, хлынувших на Клондайк и в Ном, преобразили Аляску. За десятилетие, с 1890 по 1900 год, население Аляски почти удвоилось, были проложены новые дороги, а старые расширены и усовершенствованы. К 1903 году Ном стал частью гигантской телеграфной сети, которая находилась в ведении войск связи армии Соединенных Штатов, и изоляция этих территорий заметно ослабла. Кроме того, федеральное правительство учредило службу почтовой доставки, которая зимой осуществлялась с помощью собачьих упряжек.

Для Нома прибытие почтовой упряжки было одним из самых долгожданных событий. Обычно в упряжке было 25 собак, которые могли тащить двое нарт с грузом 700 килограммов. Собака, как ни одно другое животное, приспособлена к передвижению на Севере. Упряжки проходили отбор, чтобы работать в качестве доставщиков почты, «скорой помощи», перевозить грузы и людей. Спрос на ездовых собак был так велик, особенно во время «золотой лихорадки», что возник черный рынок животных. Любую собаку, которая казалась способной тащить сани, – вне зависимости от того, сможет ли она переносить холод, – крали и продавали на Север. По словам одного историка, «говорили, что в то время ни одна собака размером больше спаниеля не была на улице в безопасности».

Погонщики любили работать с крупными собаками, потому что те зачастую тащили груз в полтора раза больший, чем обычные упряжки. На Аляску часто доставляли ньюфаундлендов и сенбернаров, которых вязали с местными собаками. Местные собаки были маламутами, названными так по одному из эскимосских племен. Несколько сотен лет эскимосы использовали и разводили собак для перевозки тяжелых грузов на относительно короткие расстояния. Старатели скрещивали их с ньюфаундлендами и сенбернарами, и результат иногда получался удивительный: метисы весом до 60 килограммов. Настоящие маламуты почти исчезли, но название осталось; старатели в Номе и во внутренних районах часто называли маламутами своих метисов.

Самые умелые погонщики и дрессировщики собак были хорошо известны по всей территории Аляски. Житель Нома Скотти Аллан, который начал заниматься дрессировкой лошадей и собак в двенадцать лет, заслужил репутацию превосходного дрессировщика, он был способен подчинить себе самых непослушных.

Чтобы составить упряжку, требуется время и умение: каждая собака отбирается по скорости, силам и аллюру. Собак учат командам, означающим направление, учат двигаться и думать как одно целое. Но у каждого животного свой характер, и их нелегко заставить работать вместе.