Александр Силецкий - КРУТИТСЯ–ВЕРТИТСЯ…

• Название: КРУТИТСЯ–ВЕРТИТСЯ…
• Автор: Александр Силецкий
• Жанр: Научная Фантастика

---

С ангельским почтением

Чертова бабушка.

Небеса, Дворец созидания и правосудия.

Отче наш! Не надо так сердиться ― все имеет свой конец… Спешу обрадовать: соорудили новый Кран! Не хуже прежнего, а может, и получше. Но Бесенок сегодня напился до чертиков и лежит без чувств, а мне одному установить Кран, видит Бог, невмоготу. Прошу слегка повременить, так как нужна еще одна нечистая сила.

Черт.

P.S. Какой—то он непрочный получился, мир земной… Я в этом тоже виноват?

Чертовы Кулички, 13.

Дьявольское отродье! Как будто я не вижу, что вы, чертова перечница, попросту тянете время. И все ваши хитрые согласия со мной, все ваши сердобольные сочувствия в мой адрес ― пустые словеса. Вы разлагаете своих сотрудников, словно это обыкновенные люди. Не верю, чтобы Бесенок по собственной воле и без вашего постыдного вмешательства, мог так напиться. Я вами крайне недоволен.

Саваоф.

Небеса, Дворец созидания и правосудия.

Отче наш, но я действительно не в силах установить проклятый Кран! И знаний специальных не хватает ― надо же отладить все… Прошу отсрочки.

Черт.

Чертовы Кулички, 13.

Отговорчики всё, бесполезные попытки увильнуть от дела. Ничего не желаю знать. Хватит трюкачеством заниматься! Чтоб до вечера все было сделано. Не выйдет ― пеняйте на себя: обломаю рога!

Саваоф.

Черт спускался на Землю злой и подавленный, в смятении, которого не ведал никогда…

До вечера оставалось всего пять часов, но придумать пока ничего не удалось.

Что же в итоге?

Он мысленно пробегал историю человечества.

Да, это он, собой весьма гордясь, подговорил Адама открыть Кран и сам же, умышленно, сорвал чуть погодя резьбу ― на сколько тысячелетий!..

Кран отвинчен ― расцветает сказочная Атлантида; Кран завернут, но резьба сорвана, и Идеи продолжают струиться на Землю ― далекие античные времена, времена язычников и атомистов; потом Кран затягивают туже ― Римская империя рушится, полчища варваров движутся со всех сторон; с бесчеловечным фанатизмом начинает прокладывать себе путь эпигонская вера в Христа; но едва лишь ослабли винты ― возник Арабский халифат, новый расцвет науки и культуры; и вот Кран закручен до предела ― ужас, запустение и злоба, Средние века и Ренессанс сошли на Землю; иногда, правда, отдельные ручейки вырываются из Бака (резьба старая, в ней столько выбоин!..), и тогда наступает Просвещение; с тех пор Кран не подкручивали ни разу…

И вдруг ― в середине девятнадцатого века ― резьба сорвалась окончательно.

Какая суета, какой вихрь созидания взметнулись над планетой!

Впрочем, и пена была, и ничего тут не попишешь, это неизбежно…

Да, по счастью, не она решала ход событий!

И теперь вот нужно все—все уничтожить, отказаться от блистательных завоеваний, повернуть вспять и ― покончить с прогрессом навсегда…

Бога вознесут на прежний пьедестал…

Но ведь Всевышний, несмотря на все его заслуги, по натуре ― сущий ретроград! Давно уж обветшал.

Ищи лазейку, приказал Черт сам себе. Ты умен, ты хитер ― так придумай же!

Хотя… Постойтека…

Конечно!

Вот ― единственный шанс.

Как удачно его осенило!..

Брать хитростью, ловить на всевозможных слабостях, выпрашивать, в конце концов ― униженно вымаливать, когда потребует минута, у людей их души под залог ― вот что сейчас необходимо.

Под залог ― они поймут…

Все, решено!

Отныне он начнет наделять талантами не всех сразу, как бывало, когда Мысли струились из Бака могучим потоком и каждый не слишком ленивый способен был что—то схватить, припрятать для себя, а будет давать избирательно, можно сказать, из рук в руки.

Это и проще, и надежнее сейчас…

А люди взамен станут отдавать ему собственные души ― при условии, что души вернут им лишь тогда, когда они используют талант до предела, сотворив одно, пять, десять ― сколько будет им по силам! ― добрых дел, открытий или изобретений, которые бы двинули дальше прогресс.

Он примется облетать Землю и менять талант на души, и всего лучше ― у детей: те скорее, не обремененные житейскими предрассудками, пойдут на эту сделку.

Подумаешь, осталось пять часов! Он запетляет чуточку земное время, чтоб успеть. Совсем чуть—чуть… На небесах и не заметят… А ему ― как раз.

И, когда наконец поставят новый Кран, удушливые смрадные века всеобщей дикости уже не возвратятся ― в мире появятся другие, свободные от страха гении.

Во время Большой войны папа этого маленького мальчика был партизаном, его грудь украшали ордена и медали, и сын безмерно гордился своим отцом.

Когда в дом приходили гости и мальчик выбегал им навстречу, чтобы ласковые дяди и тети погладили его по головке и подарили заветную плитку шоколада, взрослые неизменно задавали ему воистину взрослый, нелепый вопрос:

― Детка, кем ты хочешь стать, когда вырастешь? Только не ври!

И мальчик с полной серьезностью, как будто это было давно уже решенное дело и никаких сомнений просто появиться не могло, отвечал:

― Партизаном!

Гости громко, заразительно смеялись, по—взрослому неискренне восхищались находчивостью ребенка и, тотчас забыв о нем, отправлялись пить, есть и болтать о своих исключительно важных делах.

Но как—то раз гости по обыкновению задали мальчику свой «каверзный» вопрос, и малыш вдруг смутился, оробел и едва слышно пробормотал:

― Не знаю.

Гости, привыкшие к другому ответу, были поражены, но потом они рассмеялись, решив, что так быть и должно ― ведь ребенок растет и, стало быть, мудреет…

А мальчик стремглав выбежал из дома, примчался на зеленую лужайку и замер, ожидая, когда же раздадутся шаги этого замечательного человека, который с недавних пор начал здесь гулять и рассказывать малышу удивительные истории про землю, звезды, птиц, зверей…

Кусты раздвинулись, и появился незнакомец.

― Привет, я смотрю, ты уже здесь!.. ― сказал он, улыбаясь. ― Добрый день.

― Здравствуйте, ― вежливо кивнул мальчик.

― Ты ждешь, наверное, что и сегодня я что—нибудь тебе расскажу?

― Да, ― чуть смущаясь, ответил мальчик. ― Пожалуйста. Вы очень интересно говорите.

Незнакомец чуть заметно усмехнулся.

― Ну, что ж, тогда давай ― присядем вот здесь и начнем. На чем мы в прошлый раз остановились?

― Вы говорили, что и по листьям, и по стволам, и по траве бегут соки, как кровь у нас. Я проверил: так и есть! ― малыш с восторгом поглядел на незнакомца. ― Но скажите теперь, почему зимой холодно, а летом тепло?

― Это очень просто, детка. Я ведь, помнишь ли, рассказывал, что Земля обращается вокруг Солнца… И получается так, что летом Солнце стоит высоко над горизонтом, а зимой очень низко, и, чем ниже, тем холодней. Тут все зависит от наклона земной оси. Земля ведь ― как волчок.

― Я не люблю зиму, ― с сожалением признался мальчик. ― И я очень не люблю, когда холодно. Неужели нельзя сделать так, чтобы лето было всегда?

― Ты задал сложный вопрос… ― незнакомец качнул головой. ― Не знаю даже, что сказать… Об этом и прежде мечтали многие, совсем не глупые люди. Если хочешь, займись этим, когда вырастешь. Попробуй сделать так, чтобы на Земле осталось только лето, чтобы все холодное и пасмурное, какое только есть на свете, исчезло, чтобы люди не мерзли и не болели, чтобы у них было меньше ненужных забот. Займись, малыш, этим, когда станешь большой. А? Ты согласен?

― Да, ― прошептал мальчик, мечтательно глядя вдаль ― он уже видел лето, вечное тепло и вечные улыбки, которые подарит людям…

― Ты станешь творцом, малыш. Должен стать! Ты обещаешь мне?

― Да! ― выкрикнул мальчишка. ― Да! ― И ему показалось, что от одного лишь его слова принимаются таять в мире снега, исчезает стужа и на далеком севере расцветают луга и начинают зеленеть леса. ― Обещаю!

Он умолк и невольно зажмурился, отдаваясь этим упоительным картинам. А когда раскрыл наконец глаза, незнакомца уже не было, вечерние сиреневые тени вытянулись по земле ― настало время возвращаться домой.

― Ну вот и САМ явился! ― дружно закричали гости, едва он возник на пороге, и, словно издеваясь над ним, а может, просто позабыв о том, что говорили раньше, они снова задали ему, по их убеждению, коварный и многозначительный вопрос: ― Кем ты хочешь быть, детка, когда вырастешь?

― Творцом! ― выпалил он, стоя посреди комнаты.

― Кем—кем?

― Творцом!

― Ты, ― Удивились гости, ― ну, каков герой! Но ведь ты раньше хотел быть партизаном?!.

― А теперь я буду творцом, ― упрямо повторил мальчик, испытывая неожиданную ненависть к этим добреньким дядям и тетям, которые дарили ему шоколад и гладили по головке. ― Буду!