Вокруг Света - Журнал Вокруг Света № 3 за 2005 год (№ 2774)

• Название: Журнал Вокруг Света № 3 за 2005 год (№ 2774)
• Автор: Вокруг Света
• Жанр: Прочая документальная литература

---

Как беспокоят они согласно легенде постоянно меняющихся владельцев палаццо Дарио. Расположенный напротив отеля «Пизани Гритти», этот прелестный готический дом на моей памяти всегда остается необитаем. От сумерек вечерних до утренних там никогда не горит свет. Все его владельцы либо погибают, либо исчезают, и, естественно, вокруг палаццо витают самые дурные слухи.

Sic transit gloria mundi

Одно из последних зданий перед причалом – отель «Монако—Каналь Гранде». Мимоходом вспоминаю, что в XVII—XVIII веках здесь работало первейшее в городе казино «Ридотто», где венецианцы до умопомрачения играли в карты (особенно часто – в «фараона»). Игроки всегда носили маски, а держатель банка, без маски, но в тоге, должен был непременно происходить из патрициев…

И снова вапоретто, катер № 1, и плавание вспять по Каналу. На сей раз попробую остаться невозмутимой внутри туристического потока, тем более что главные силы экскурсантов как раз высадились на Сан-Марко и вернутся на кораблики ближе к вечеру. Здесь остались только случайные «дезертиры», которые при ближайшем рассмотрении-вслушивании оказываются, между прочим, наименее случайными. Вот пожилая немка рассказывает подруге, что 20 лет назад выгодно купила квартиру в Венеции и с тех пор минимум два раза в год сюда наезжает. «Но я боюсь толпы, поэтому бываю, вот как сейчас, в конце октября и ближе к началу апреля». Рядом – разговор по мобильному телефону. Молодящийся, творческого вида итальянец настойчиво, но ласково уговаривает некую Лючию уделить ему несколько минут, чтобы «использовать ее лицо»! Я постепенно понимаю, что Лючия – фотомодель, а «юноша» – режиссер, снимающий рекламный клип. Рядом с ним сидит скучающий оператор, выражение лица которого как бы говорит, что видал он виды и получше Канала. Так впервые за этот визит мне пришлось убедиться, что есть и в Венеции реальная жизнь, повседневность. Люди работают, заключают контракты, а может быть, даже где-то неподалеку женятся, рожают детей и умирают.

Статистика умалчивает о том, сколько коренных венецианцев постоянно проживает сегодня вдоль Большого канала. Когда по нему плывешь, кажется, несмотря на подслушанные разговоры, что все местные давно ушли. Остались только государственные учреждения (Региональный парламент и суд, факультеты университета, почтамт, Организация по защите авторских прав и прочее), которые соседствуют лишь с бесконечными: «внаем», «отель», «внаем», «отель»…

В золотом XVII веке венецианской государственности и искусства город был законодателем европейской моды на «роскошную жизнь». Большой канал демонстрировал самые величественные, заполненные произведениями великих художников интерьеры, в которых еще жили, служили и интриговали потомки первых хозяев. Затем они обеднели, и, привлеченная культурной репутацией Венеции, на смену итальянским аристократам пришла первая волна «квартиросъемщиков». Это, впрочем, были туристы особого рода, тоже весьма аристократического – австрийцы, французы и особенно англичане. Среди последних нашлось немало любителей изящного, заинтересованных в родовых коллекциях так же сильно, как в самих палаццо. Множество картин и скульптур покинули тогда родину, чтобы обогатить британские музеи. Звучащие столь значительно имена: палаццо Вендрамин-Калерджи, Ка`Пезаро, палаццо Фоскари-Контарини, Ка`Дандоло (все без исключения здания на Канале как-то называются) стали эпитафиями канувшим в Лету знатным семействам Венеции. Весь XIX век – это эпоха иностранных «гастролеров» на Канале. Парадокс: угасла слава дожей и патрициев, но город с тех пор стал только знаменитее.

Отступление шестое

История палаццо Вендрамин-Калерджи, известного также как дворец Non Nobis Domine, шедевра венецианского Ренессанса (архитектор Марко Кодуччи, начало XVI века), типична для «старожилов» Большого канала. Три начальных слова из сто пятнадцатого псалма Давида: «Не нам, Господи [не нам, а имени Твоему дай славу]» выбиты прямо на его фасаде. Сегодня их видит каждый, кто на гондоле или такси подплывает к парадному входу в Городское казино, работающее в зимние месяцы. Ощущение «momento mori» усиливается, когда сбоку видишь памятную доску: великий Вагнер скончался в этом палаццо 13 февраля 1883 года. История дворца – символ блеска и заката Венеции. На протяжении пяти веков он неоднократно менял хозяев, причем все они происходили из четырех знатнейших родов – Лоредан, Гримани, Вендрамин и Калерджи. В 1844 году последние Калерджи продали дом Марии Каролине Луизе де Бурбон, герцогине Беррийской, связанной узами родства с сицилийским и французским королями. Ее наследники, в свою очередь, постепенно разорились, дворцовая коллекция ушла с аукциона в Париже. Когда в 1882 году Рихард Вагнер приехал в Венецию, часть дворца Вендрамин-Калерджи уже пребывала в запустении, а владеющая им семья герцогов делла Грациа сдавала еще пригодные для проживания апартаменты. Вагнер снял для своей семьи 15 помещений на первом этаже, нанял собственного гондольера и каждый день, надев непременный бархатный берет, плавал вниз до Пьяцетты, усаживался в кафе на Сан-Марко, слушал дуэт фортепьяно и виолончели, а иногда даже брал в руки дирижерскую палочку. Кабинет композитора выходил на Большой канал, и он, сев в пурпурное плюшевое кресло, всегда приказывал поднять красные бархатные портьеры на огромных окнах. Здесь же он скончался от инфаркта, причем, судя по воспоминаниям, в день смерти к нему заходил Верди.

С 1946 года дворец стал собственностью города. Зимой здесь казино, но анфилада Вагнера сохраняется как музейный экспонат.

На фасадах вдоль Большого канала имеется множество мемориальных досок: Стендаль и Байрон, Вагнер и Моне, Хемингуэй и Наполеон… Когда-нибудь, я уверена, появится и знак признательности жившей и ушедшей из жизни в Венеции американке Патриции Хайсмит, поместившей своего Тома Рипли в атмосферу туманной Венеции. А ее знаменитая сегодня соперница по криминальной беллетристике, тоже американка и тоже венецианка «по прописке», Донна Леон – почти в каждом романе своего цикла, посвященного полицейским будням комиссара Брунетти, выводит Большой канал одним из главных действующих лиц. Сам комиссар в силу своего скромного положения снимает квартиру на последнем этаже дома недалеко от Академии и из своего окна может видеть лишь кусочек Канала. Но его тесть описывается как «обломок» старой Венеции, один из последних ее аристократов. Он живет во дворце на Канале, и описание этого дворца практически совпадает по многим деталям с Ка`Редзонико, уже упоминавшемся выше.

Из личного опыта автора

Мне доводилось смотреть на Каналь Гранде из окон его палаццо. К сожалению, интерьеры, где я бывала (а принадлежали они сотрудникам университета, музейным кураторам и тому подобное), оказались вполне современными, скромными, тесными, а дворцовые внутренности – перестроенными. Только однажды это был зал с высокими тусклыми зеркалами, пышной люстрой из белого венецианского стекла, темными картинами в золоченых рамах. Словом, еще шаг – и мечта осуществится, но в тот раз мне было не до созерцания Канала. По залу прохаживался некий состоятельный немец и с моей помощью договаривался с агентом об аренде этажа на лето – только «лично у настоящего аристократа». Выяснилось, что иных уж нет, а те далече. Невымершие графы и герцоги предпочитают делать дела в Нью-Йорке, а, возвращаясь домой в отпуск, снимать виллы на Сардинии, поскольку в Венеции вода сильно загрязнена. Впрочем, если не настаивать на капризах вроде личной встречи, любая фамильная недвижимость – к услугам Туриста.

Выход на сушу в поисках хлеба насущного

Если сравнивать Канал с главными улицами других городов, сразу бросается в глаза радикальное отличие – эта улица лишена рекламы, магазинов, витрин… Парадный вход во многие палаццо – портик, затопленный водой, куда может зайти гондола или моторная лодка. Такой путь сейчас используется редко, все дома имеют и задние, выходящие на сушу двери. Только на небольших участках набережных (называемых Riva и Fondamenta) можно встретить ресторанчики или сувенирные киоски, а так – на всем протяжении Канал – это водная дорога сквозь дворцовые фасады. Плыть мимо них хочется до изнеможения, но рано или поздно надо и поесть. Приходится выбираться из вапоретто.

Самое известное место с ресторанчиками, расположенное прямо у Канала, – это Рива-дель-Вин, кусочек набережной возле Риальто. Внешне заведения очень милы, полны посетителей. Выходящие прямо на воду террасы увиты цветами и застеклены цветными муранскими витражами. Но внешность обманывает. Нет ничего более суррогатного и неоправданно дорогого, чем еда в таких туристических местах. В лучшем случае там стоит присесть и выпить кофе, который в Италии везде необычайно вкусен.

А чтобы найти хорошую венецианскую еду в центральном районе Большого канала, надо завернуть в темный проулок около Риальто, называемый Калле-делла-Мадонна, сразу за теми кафе, что у воды. Направо – и попадаем в один из старейших ресторанов Венеции «Траттория-алла-Мадонна». Удивительно, но, несмотря на то, что это заведение указано во многих путеводителях и всегда перегружено публикой, повара радуют ее действительно превосходными, свежайшими блюдами. Лучше всего, мне кажется, им удается рыбный «ризотто» и рыба на гриле. Готовясь к визиту в «Мадонну», надо учесть, что без заказа столика придется стоять в очереди (точь-в-точь как в московской «Венеции» на Пушкинской площади), но она движется быстро, интернациональна, и уже на подступах к пище насущной можно интересно пообщаться. В тот раз мне не захотелось тратить время на полноценный обед. Я углубилась еще дальше в сторону от Канала и через несколько минут пришла на Кампо-Санта-Маргерита, где в очередной раз «ритуально» для себя купила кусок вкуснейшей пиццы «на вынос» в заведении, которое так и называется «Пицца на вынос» («Пицца-аль-Воло»). Оно хорошо знакомо студентам, а также русским художникам, которые живут неподалеку во время творческих наездов. Мне Кампо-Санта-Маргерита в свое время преподнес «на блюдечке» знаток Венеции Глеб Смирнов (скрывшийся под псевдонимом автор статьи о Ватикане в «Вокруг света», № 11, 2004), за что я ему бесконечно благодарна. Как и Большому каналу – за радость забвения и яркие воспоминания.