Борис Екимов - Набег

• Название: Набег
• Автор: Борис Екимов
• Жанр: Русская классическая проза

---

Он повернулся, сел в машину и уехал.

Солнце стояло в полудне. Мягок был зной его.

В огородах, в садах нынче все спеет и зреет. И если бы он, Николай, не

пошел по весне к быкам, не связал себя, то теперь самая пора: живи и живи.

На мгновение Николай словно забыл, где он и что с ним: грело солнце,

слепила глаза сияющая склянь реки - доброе лето, о каком мечтал он зимою

в больничной палате.

Он очнулся. Надо было возвращаться к обеденному столу и к внуку. Два

шага всего...

Спасение было, он знал его. Пойти в землянку и выпить залпом стакан

водки. Сразу полегчает. Потом еще выпить. И все станет к месту: жалость к

себе, гордость и бесшабашная удаль. А потом все утонет в беспамятстве и само собой поплывет и покатится, как бог велит; и чем горше, тем, может, и

лучше. Будет о чем плакать во хмелю. Так было всегда. И нынче манило

выпить. Но глядел исподлобья, глазами жег, словно связывал, внук молодой.

- Ну что, дед? - не выдержав, спросил он издали. - Давай отбирать каких получше. Да не пять, а десять бычков отгоним, порадуем начальство. А то и всех... Тебе похвальную грамоту дадут. Еще одну к стенке на кухне прилепишь.

Николай молча прошел к столу, уселся остатнее доедать. А внук корил

и корил его:

- Вы как овечки. Бригадира, председателя, участкового - всех боитесь.

А вот чечены никого не боятся и потому живут. Армяне на станции тоже

никого не боятся. Ларьков наоткрывали, торгуют внаглую. Не боятся - и

правильно делают. А вы, как кролы, день и ночь труситесь.

Николай поднял голову, кротко спросил:

- Чего ты запенился?

- Но ты же гнать собрался быков. Я вижу... Начальник приказал. А что

договор подписан, там все указано, на это наплевать. Знают, что ты

слухменный.

- Охолонь... - остановил его Николай. - Волчок дремет, и ты подреми.

Скоро скотину подымать.

Артур поглядел на деда недоверчиво, но послушал его: лег, кинув на землю телогрейку. Сквозь смеженные веки глядел он, как дед взбодряет огонь,

ставит чайник. А потом ресницы тяжко сомкнулись, пришел долгий сон.

Полуденная жара спадала. Николай отворил ворота база, пуская скотину

на пастьбу. Понемногу, за шагом шаг, уходили от становья и крепко спящего внука.

Артур проснулся, когда вербовая тень давно ушла в сторону, по-вечернему

удлиняясь. Он вскочил в испуге. Показалось ему, что проспал он все на свете:

скотину и деда, который недаром не разбудил его.

Сердце на мгновение замерло и застучало отчаянно. Забыв о коне, Артур побежал прочь от становья. Он мчался быстрей и быстрей, стараясь увидеть впереди Николая и быков или понять, что потерял их навсегда. Он миновал один колок, другой. И, уже задыхаясь, отчаиваясь, увидел наконец пасущийся вдали скот и деда. Увидел и побежал еще быстрее. Теперь уже хватало сил и дыханья.

- Родные!! - закричал он, подбегая к гурту. Так счастлив он был, словно потерял их и снова нашел. - Родненькие! Гусарик! Купырь!

Одного на ходу он погладил, с другим поборолся, ухватив за короткие рога, третьего боднул в мягкий бок.

- Шварцик! Кулема! Звездарь! - звал он любимцев своих. И они мчались на зов, неуклюже кидая в стороны задними ногами. - Алка! - кричал он. - Запевай!

Му-у-у! му-у-у! му-у-у! - послушно отозвался бык.

Гурт ожил, сбиваясь возле молодого хозяина на зов его, как всегда с той

давней поры, когда день за днем он кормил их, поил, спасая от горького.

Память животины крепка.

Артур баловал, убегая от Шварцика, потом оседлал его, лежа на просторной спине. И снова теребил всех подряд: Тихоню, Рэмбо, Горбача.

Объявился Волчок, и вовсе завертелась карусель.

- Либо кнутом вас разгонять? - с усмешкой издали спросил Николай, глядя, как озоруют внук, Волчок, скотина.

Но молодые игры взбодрили его. Подумал, что в конце концов все

образуется. Председатель отступит. Ведь сколько сил положено. И вот они, быки, как из теста лепленные.

В оставшийся день, словно сговорившись, дед и внук не вспоминали

нынешнего, будто и не было ничего.

Вечером ждали подмогу. Стемнело. Кум Петро не ехал.

- Ложись и спи, - приказал внуку Николай. - Потом сменишь меня. Чего вдвоем сидеть?

Артур было отнекивался, не желая деда оставлять одного. Но тут издали, из-за речки. стала пробиваться песня:

Из-под то...

Из-под тоненькой блузочки!

Тяжело моему сердцу страдать!

Кум Петро добирался до стана долго. Он пел и пел, голос медленно

приближался.

Из-под то...

Из-под тоненькой блузочки!

Взбодрили в костре огонь, чтоб заметил.

И наконец объявился помощник, пьяненький, с велосипедом, через

плечо - ружье.

- Вот он и я! - торжественно объявил кум Петро, бросая велосипед и

раскрывая объятья. - Ты приказал - я прибыл. Потому что мы с тобой

годки, родились вместе, возрастали и вместе служили, значит - полчки,

односумы и кумовья... Самая родня из родни!

Артур посмеялся и ушел спать. Он лег не раздеваясь и, засыпая, слышал,

как грозил Петро: "Посекем их на капусту... Учуяли... Посекем...", и песню

пел:

Ворошиловский стрелок

Промаху не знает!

Потом была ночь. И резкое пробужденье. Голос деда: "Вставайте!"

выбросил Артура из постели. В этот раз не было ошаленья. Он вскочил, словно не спал, все сознавая.

- Дед?! - крикнул он в темноту.

- Буди Петра, ружье берите, - сказал Николай. - Гости едут.

Артур сдернул Петра с кровати: пусть очухивается со сна да похмелья, а

сам ухватил ружье и хоть и во тьме, но внагибку пробежал за шалаш и вынул

прихороненный ранец с припасом, который берег до поры.

Николай дежурил в самом базу, под навесом. Но когда услышал машинный гул, выбрался на волю и пристроился, как и прошлую ночь, возле тополя.

Машинные фары нынче светили. Дальний прожекторный свет их, повиливая, выхватывал из темноты деревья, городьбу база, уходил далеко за речку.

- Не хоронятся! - громко сказал Николай и приказал Артуру: - Ты возле шалаша будь, а Петро - по правую руку.

- Иду, иду... - бормотал в шалаше Петро.

Машина остановилась рядом с базом и смолкла. Но фары ее светили.

Щелкнула, отворяясь, дверца. Кто-то вышел.

- Уезжай, будем стрелять! - крикнул Николай. - Нас много!

- Хозяин! Слушай меня! - раздался от машины громкий голос. - Слушай хорошо! Даю пятьсот тысяч! Вы спите до утра! Проспали! Ничего не

знаете! Кто угнал, куда угнал! Ты понял, хозяин?! Пятьсот тысяч!

- Уезжай! Будем стрелять! - ответил Николай.

- Думай хорошо! Пятьсот тысяч!

- Уезжай! - повторил Николай и перебежал в сторону, к другому дереву.

Свет машины погас. Голос смолк. Затаясь, сидели и слушали, надеясь:

может, уедут?..

- Я как штык! - выбрался наконец из шалаша кум Петро. - Тут, парень...

Недоговорил он и рухнул на землю, услышав выстрел за выстрелом.

Затрещала городьба. Николай вскинул ружье, ударил на треск. Скотина

шарахнулась.

Артур побежал от шалаша внагибку, прижимая к себе сумку. Укрывшись

за стеной навеса, он пробрался вдоль нее и, глянув из-за угла, во тьме не

увидел, а скорее почуял людей, их движенье. Вынув из сумки ракету, он дернул шнурок. С шипом ракета ушла в небо и там, высоко, взорвалась багровым свеченьем, озаряя степь, скотий загон, трех незваных гостей, их машину, разломанную городьбу.

- Держите, тараканы!! - крикнул Артур, швыряя взрывпакет. - Огонь!

Грохнуло. Зазвенели стекла. Истошно завопили. Ломая городьбу, скотина кинулась прочь. Но вопль Артура перекрыл все звуки:

- Недолет!! Заряжай!! Держись, тараканы усатые!! Огонь!

Еще один взрывпакет полетел. Снова грохот. Сомкнулась багровая тьма.

- Заряжай!! - снова крикнул Артур.

Николай, ничего не поняв, лишь чуя и видя взрывы за базом и голос

Артура, бросился к внуку:

- Ты где, Артур?! Ты - живой?

- Здесь я! - громко отозвался Артур. - У миномета! Уезжают...

проговорил он тише, услыхав гул мотора.

Николай, еще не веря, во тьме ощупывал внука:

- Ты - живой? Живой?

- Убегают! - крикнул Артур. - По щелям!

Он уже не прятался.

- Это ты - в них? - спрашивал Николай. - Из чего?

- Из пушки, - ответил Артур. - Из гаубицы, прямой наводкой. Погоди,

дед. Я и тебя научу. Будешь артиллеристом...

Кум Петро объявился и шепотом сообщил:

- Чуток меня не убило. Как пчела прожужжала. Возле уха. И я враз

трезвый сделался.

Как-то сразу поверили, что опасность ушла. Стали собирать разбежавшуюся скотину.

- Волчок, сгоняй! - приказал Николай.

Собака умчалась во тьму, чтобы, делая за кругом круг, сбивать испуганную скотину в кучу.

- Шварцик! Шварцик! Рэмбо! Тихоня! Алка! - звал Артур, и быки спешили на голос. - Звездарь! Гусарик, Гусар! Кулема! - звал и звал он своих.

Собирали быков, чинили разломанную городьбу, провожая ночь и встречая новое утро.

Только-только управились и проводили кума Петра, как увидели: с той

стороны, от речки, мчится на велосипеде Артурова зазноба.