Катарина Причард - Девяностые годы

• Название: Девяностые годы
• Автор: Катарина Причард
• Издательство: Правда
• Жанр: Современная проза
• Год: 1983

Роман «Девяностые годы» современной австралийской писательницы К. Причард (1884–1969) — первая часть трилогии, в которой показана Австралия конца XIX — середины XX века.

_{Иллюстрации художника А. Кокорина}

---

Но месяц проходил за месяцем, и ухаживания Мак-Суини начинали смущать Лору; они становились все более явными — особенно после той памятной ночи, когда Билл Король поставил рекорд, напоив всех старателей вдрызг, а Мак-Суини неожиданно сделал ей предложение. Официантки дразнили Лору, а она — хотя и смеялась в ответ и уверяла, что ни за какие блага в мире не согласится стать миссис Мак-Суини, — все же понемногу привыкала к этой мысли, даже находила какое-то успокоение в том, что есть возле нее человек, который так сильно к ней привязан.

Когда Лора обедала с Фриско или еще с кем-нибудь из мужчин, Мак-Суини сидел в сторонке и страдальчески-ревнивым взором следил за тем, как любезничают с Лорой ее кавалеры.

Теперь Фриско находил общество Лоры куда более занятным, чем раньше, и между ними быстро установились непринужденно-фамильярные отношения. Лора бессознательно подражала официанткам в их задорно-насмешливой манере себя держать. Научилась, так же как они, не теряясь, давать отпор мужчинам, когда те чересчур смелели, — если только не была при этом под хмельком. После бутылки вина уже труднее было противиться жаркому поцелую или дерзкой руке, скользнувшей по груди. А теперь это случалось не раз, когда она ужинала с официантками и с их приятелями в отдельном кабинете после закрытия ресторана.

Мак-Суини постоянно предостерегал Лору насчет некоторых ее поклонников. Когда ему стало известно, что она была на шумной пирушке в доме одного управляющего рудником, он помрачнел, и по лицу его видно было, что он страдает.

— Это неподходящее для вас дело, мэм, — сказал он просто. — Такая красивая и порядочная дама не должна возжаться с этими развратниками. У меня сердце кровью обливается, когда они пялят на вас глаза; я-то ведь знаю, что ни один из них не стоит вашей подметки.

Лора была тронута, видя, как искренно он огорчен.

— Что и говорить, я и сам-то недостоин вас, — продолжал Мак-Суини, пользуясь тем, что Лира готова была его слушать. — Но я люблю вас, мэм. Я готов землю целовать, если вы прошли по ней своими ножками. Я буду вам хорошим мужем, Лора, буду заботиться о вас.

— Нет, нет, об этом не может быть и речи, мистер Мак-Суини, — ответила Лора поспешно. — Я уже говорила вам, что никогда не выйду замуж. Я любила Олфа. И никого уже больше любить не буду.

— Любить? — сумрачно повторил Мак-Суини. — Я не прошу вас любить меня. Я прошу вас выйти за меня замуж и дать мне право заботиться о вас. Если я не противен вам и вы согласны жить со мной — с меня и этого хватит. Я не стану больше приставать к вам, — добавил он. — Слова не скажу, раз вам это не по вкусу. Но только я такой человек — если что решил, меня уже в сторону не своротишь. Когда-нибудь вы все-таки станете моей женой и не пожалеете об этом. Вы только помните, дорогая, что Мак-Суини предан вам душой и телом.

Лора была смущена и взволнована. Она знала, что Мак-Суини прав. Он мог дать ей то, в чем она нуждалась. Мысль о том, что с ним ей не нужно притворяться, доставляла облегчение. Лора вдруг почувствовала, что она могла бы стать женой Мак-Суини и этим вернуть себе самоуважение, которое она теряет. Но она не могла заставить себя сказать это Мак-Суини.

Глава LXIX

Тучи, нависшие над прииском, с каждым месяцем сгущались все больше и больше.

— Калгурли конец! — мрачно вещали спекулянты. Они предрекали, что Калгурли, подобно Кулгарди, превратится скоро в безлюдный захолустный городок, с разбросанными кое-где по окраинам хибарками рудокопов. Уже некоторые из рудников Золотой Мили, о сокровищах которой биржевики протрубили когда-то на весь мир, стояли заброшенные, словно груды никому не нужного хлама; машины ржавели под навесами, и сотни безработных рудокопов бродили по улицам, собирались кучками у трактиров или вокруг игроков в ту-ап.

Кое-кто из безработных застолбил участки и рыл россыпное золото, другие ушли на разведку. Партия рудокопов работала в одном из заброшенных рудников, и говорили, что дела у них идут неплохо. Каждый рудокоп, каждый старатель, каждый человек, знавший страну, и каждый лавочник, понимающий скрытые причины кризиса, верил в прииски: знал, что Калгурли возродится снова, что золото есть — и здесь, в глубине рудников, и в не открытых еще месторождениях обширных неисследованных просторов страны.

Калгурли, говорили они, страдает от жульнических махинаций золотопромышленников, от беззастенчивого выпуска дутых акций и оголтелой спекуляции, которые создали дурную славу приискам Запада и препятствуют успешной разработке менее богатых руд.

Жизнь тех, кто уже свил себе прочное гнездо здесь, на приисках, шла своим заведенным порядком. Салли и Мари, как и сотни других женщин их круга, с утра до ночи стряпали и стирали, сражались с тучами мух и красной пыли, всегда висевшей в воздухе, дрожали над скудными запасами воды и жаловались на редкие посещения ассенизаторов.

Доставать свежие продукты или овощи было по-прежнему трудно. Правда, Салли и Мари завели коз; кроме того, у них теперь были погребки с водяным охлаждением. Эта вода шла затем на мытье полов, после чего ее можно было еще использовать для поливки виноградных лоз или помидоров, худосочные кустики которых росли в тени дерюжных щитов.

Салли целыми днями стряпала, обшивала ребят и неустанно боролась за чистоту в доме. Покончив с делами, Салли и Мари нередко навещали друг друга; сидя на веранде в тихих душных сумерках, они занимались шитьем или вышиваньем и болтали.

Борьба старателей за россыпное золото длилась больше двух лет. Дик и Том уже ходили в школу, а Ларри только что исполнилось два года, когда Салли обнаружила, что она опять беременна. Она радовалась атому ребенку: ей казалось, что он знаменует ее воссоединение с Моррисом и как бы подводит итог всему, из чего складывалась теперь их жизнь. Они уже не меч" тали покинуть прииски и были довольны, что у них есть кров и кусок хлеба для себя и для детей.

Когда Динни бывал в городе, в дом всегда стекались его приятели, чтобы повидаться с ним. Мужчины, покуривая трубки, засиживались за полночь. Если приходил Мэллоки О’Дуайр или кто-нибудь из старателей, принимавших участие в борьбе за россыпи, разговор вертелся вокруг злободневных политических вопросов и последних событий. Когда забегали старожилы, все начинали вспоминать былое.

Суд над А. К. Бейли и де Стедингом в Лондоне и ликвидация Акционерного общества освоения богатств Западной Австралии разоблачили махинации, при помощи которых дутые компании очищают карманы сотен мелких пайщиков. Жульнические приемы разных проходимцев, которые уговаривали людей вкладывать деньги в несуществующие рудники, суля огромные дивиденды и зная наперед, что не выплатят ни пенса, вызвали бурю негодования.

Когда Бейли был обвинен в присвоении обманным путем шестидесяти тысяч фунтов стерлингов, репутация Фриско, тесно связанного с этим акционерным обществом, оказалась сильно подмоченной. Слушание дела откладывалось раз десять, но в конце концов Бейли был приговорен к пяти годам каторжных работ.

— Куда как много выиграют от этого те несчастные простофили, которых он обобрал! — заметил как-то раз Динни. Был вечер, и на веранде собрались Мэллоки О’Дуайр, Майк Бэрк, Билл Брей и Пэт Хьюз. — Любой жулик будет считать, что Бейли не в накладе.

— Есть такие, что нажились еще больше и вовсе вышли сухими из воды, — напомнил ему Майк. — Например, все воротилы компаний и управляющие рудниками.

— А молодчики из «Большого Боулдера», заключившие контракт с обогатительной компанией, чем они лучше?

— А чем пахнет на Объединенном?

— Дирекция обвиняет управляющего в составлении раздутых смет и непроизводительных затратах, — иронически заметил Мэллоки. — А тот обвиняет директоров в том, что они заставляли его хищнически выкачивать из рудника все высокосортные руды. Говорят, они пропивали по двадцать — двадцать пять тысяч фунтов стерлингов в месяц, а рудник довели до полного упадка.

— Француз Ландо, новый председатель правления, считает, что они выкачали из рудника двести тысяч унций золота, — отозвался Билл Брей. — А пайщики получили шиш с маслом.

— Да, кто-то огреб не мало.

— Это уж как пить дать.

— Говорят, на Большом Боулдере открыта новая залежь на глубине четырехсот футов, — сказал Пэт Хьюз. — Богатейшая жила, если верить одному парню, который там работает. А хозяева держат все в тайне, и акции продолжают падать. Ничего, они еще подскочат, и дела на приисках снова пойдут на лад.

— В свое время, когда братья Брукмены застолбили участки наугад, Большой Боулдер был такой же авантюрой, как десятки других, — напомнил Динни. — А потом оказался настоящим золотым дном. Акции подскочили вдруг от одного фунта до семнадцати. Этот рудник принес уже больше трех миллионов.