Катарина Причард - Девяностые годы

• Название: Девяностые годы
• Автор: Катарина Причард
• Издательство: Правда
• Жанр: Современная проза
• Год: 1983

Роман «Девяностые годы» современной австралийской писательницы К. Причард (1884–1969) — первая часть трилогии, в которой показана Австралия конца XIX — середины XX века.

_{Иллюстрации художника А. Кокорина}

---

— Уж больно ты заносишься, хвастун несчастный! — заорал Мопс. — Ничего ты со мной не сделаешь! Ни ты, ни такие, как ты. Первого, кто меня тронет, я зарублю вот этим топором.

Пуля Фриско пробила навылет руку Мопса. Мопс выронил топор. Доктор Тодд, который в свое время бросил медицину ради золота, вышел из толпы, послал за чемоданом с инструментами, перевязал Мопсу руку, и старатели, снабдив Мопса запасом воды и пищи на двадцать четыре часа, вывели его на дорогу.

Если бы не Фриско, положение могло стать критическим: не было случая, чтобы приговор собрания остался невыполненным. Фриско еще выше поднялся в общем мнении — он отстоял неписаный закон золотоискателей, и в тот вечер весь лагерь чествовал его.

Мальчишка Пэдди Кеван, который всегда оказывался там, где затевалась драка, с восхищением описывал смелость и хладнокровие Фриско — как метко он прострелил Мопсу руку, и как тот сразу скис, и как топор выпал у него из рук и весь он был забрызган кровью.

Однако Фриско самому Пэдди пригрозил общим собранием, когда заметил, что негодник стянул что-то из его палатки. Но Пэдди, как собачонка, ходил по пятам за Фриско. Вначале Пэдди жил вместе с Фриско, стараясь изо всех сил угодить ему: таскал воду, покупал провизию, стряпал и даже стирал белье Фриско, когда хватало воды. После того как Фриско вышвырнул его, Пэдди начал подрабатывать чем придется — в кабачках, где контрабандой подавали грог, в трактирах и лавках, продавал газеты, когда их привозили, пристраивался к какому-нибудь удачливому старателю и ухаживал за ним, когда тот напивался, выпрашивал воду и пищу, если не мог купить их, и спал где попало — в пыли, подле какого-нибудь сарая или лавки мясника.

Он соорудил себе шалаш неподалеку от палатки Динни Квина и усердно собирал старые мешки и куски жести, чтобы покрыть свое жилье до того, как начнутся дожди.

Дерзкий и самоуверенный парнишка разгуливал по лагерю и пользовался каждым случаем, чтобы заработать несколько шиллингов. Уж очень он был на руку не чист, говаривал Динни, а то многие согласились бы взять его на свое попечение. Но Пэдди отнюдь не стремился быть на чьем-либо попечении. Он считал себя ничем не хуже взрослых и поджидал случай, когда, наконец, найдет себе товарища и отправится с ним на разведку.

А пока он рылся в отвале — иной раз и вытащит порядочный самородок — или слонялся вокруг палаток, собирая всякий хлам, который мог ему пригодиться в собственном хозяйстве. Нередко эти похождения кончались затрещиной или пинком под зад. Но это мало тревожило Пэдди. Через минуту он уже снова скалил зубы и продолжал таскать, что ему нужно было, с видом оскорбленной невинности и при этом так забавно сыпал шутками и прибаутками, что старатели частенько прощали ему его проделки. Занятный, ловкий малый, но доверять ему нельзя — таково было общее мнение.

Пэдди ходил за Джорджем Немцем, когда тот болел, и вскоре заявил, что после дождей они вместе отправятся искать золото.

— После дождей… После дождей…

— Начнутся они когда-нибудь, эти проклятые дожди?

Вот что повторяли все.

А месяцы шли, и зной невыносимой тяжестью угнетал людей. Пылевые бури одна за другой налетали на палатки и шаткие навесы, валили их наземь, вырывали куски мешковины и в раскатах грома и вспышках молний уносились дальше. Дни тянулись за днями под тем же железным, добела раскаленным небом.

Люди чертыхались, потуже затягивали пояс, шутили и не сдавались, стиснув зубы и твердо решив переупрямить погоду.

И вот, после мучительного дня особенно удушливого зноя и пылевого вихря, он наконец обрушился на землю, этот благословенный потоп. Шум проливного дождя, хлеставшего по стенкам палаток и железным крышам хижин, казался людям сладчайшей музыкой, вызывал неистовое ликование. Они выбегали под дождь, приветствовали его громкими криками; закинув голову, открыв рот, глотали светлые капли; плясали, вопили, дурачились и промокали до нитки.

Олф сумасшествовал больше других. Он скакал и прыгал, обнимал Динни и Морри, сбросил с себя одежду и стал под ливень. Когда все палатки насквозь промокли и пришлось спать в мокрых постелях, все приняли это как веселую шутку. Утром сухой нитки ни на ком не было. А дождь все лил, лил, лил.

Водой наполнялись все водоемы, бочаги, колодцы. По каждой канавке несся ревущий поток; вода искрилась и поблескивала во всех впадинах почвы, и в низине, и в зарослях кустарника.

Глава VII

Когда разнеслась весть о дожде, люди хлынули обратно в Кулгарди. Старатели, рудокопы, агенты компаний и перекупщики — толпами прибывали с почтовым дилижансом, верхом, в фургонах и повозках. Россыпного золота становилось все меньше: всего несколько старателей в Мушиной Низинке еще добывали его понемногу; но в окрестностях уже столбили новые участки. Золотоискатели уходили по всем направлениям, держа путь на смутно голубеющие вдали кряжи и горные цепи.

Диннн продал участок, на котором работал вместе с Олфом Брайрли и Морри Гаугом, синдикату в Восточных штатах за две тысячи фунтов стерлингов и пакет акций. Он предложил товарищам купить лошадей и отправиться за двадцать пять миль к северу, ибо там он еще до засухи нашел несколько маленьких самородков.

Олф решил ехать с Динни; но Морри пожелал получить наличными свою долю от продажи участка. Ходили слухи о богатых залежах в стороне Маунт-Юла. Фриско сговорился с одним старателем, который знал дорогу туда, и Морри решил купить верблюдов и присоединиться к партии, отправляющейся к Маунт-Юлу. Таким образом, его содружество с Динни и Олфом Брайрли кончилось; он двинулся на восток, а его прежние товарищи повернули на север.

Только через два месяца начали они находить россыпь чуть не после каждой промывки и натыкаться на куски породы в отвале песчаника у подножия горного кряжа, где, как уверял Динни, он носом чуял золото. Однако он тщетно лазил в течение нескольких дней вдоль хребта, пока не набрел на место, где оказалось золото в крупинках. А затем среди выветрившихся валунов он увидел и залежь, прорезанную золотыми прожилками.

У Олфа дух захватило, когда Динни показал ему глыбу золотоносного кварца. Он едва мог поверить своему другу, утверждавшему, что пласт имеет десять футов в длину и даст, по-видимому, по десять унций с тонны. Это означало для Олфа осуществление всех его грез, сулило богатство и женитьбу на Лоре.

Они отправились к кряжу, застолбили участок и набрали целый мешок образцов. На другое же утро Олф поехал делать заявку и брать разрешение на разработку. Когда кругом бродит столько народу, медлить рискованно, решил Динни. Хотя, конечно, услышав новость, привезенную Олфом, все так и кинутся по их следам и подберут вчистую все россыпное золото.

Кулгарди сильно изменился за последние месяцы. Строительство города уже велось по плану, а вокруг расположились лагеря золотоискателей. На главной улице открылось четыре трактира; по обе стороны широкой пыльной дороги появились лавки и дома из гофрированного железа. Когда приезжали фургоны, улица кишела старателями и перекупщиками. Аукционисты орали с помостов, возведенных под открытым небом. Товары распродавались раньше, чем их успевали снять с верблюдов. Вести о каждой новой находке с быстротой молнии распространялись по лагерям, и тогда люди толпились вокруг палатки Билла Бенстида, которая служила одновременно и мясной и почтовым отделением, или спешили к холщовому навесу инспектора.

Город кипел, словно котел; то и дело приезжали старатели с образцами в чересседельных сумках, делали заявки, продавали свое золото или свои права на разработку и отправлялись кутить, угощая встречного и поперечного. Приходили сведения о богатых залежах на Девяностой Миле и на Ревущем Бураве. При каждом сообщении о богатой находке люди поспешно пускались в путь на лошадях, верблюдах или пешком, сложив свои инструменты и снаряжение на тачки или привязав их к велосипедам. Олфа прямо рвали на части: все желали знать о золоте, которое они с Динни нашли.

В Кулгарди жило тогда около тысячи мужчин и несколько женщин. Трактирщики послали за своими женами, выписали официанток. Жены старателей жили вместе с мужьями в палатках. Высокие копры вырисовывались на голубом небе. Японские и китайские проститутки сидели, как раскрашенные куклы, у открытых окон своих шатких хижин из мешковины и циновок, тянувшихся вдоль улицы, называемой Рю-де-Линдсей.

Капиталисты и их агенты, несколько английских аристократов — среди них лорд Перси Дуглас и лорд Чарлз Сауэрби — обосновались в трактирах и начали скупку участков. На открытых торгах так и кишело скупщиками и маклерами. Рудокопы, старатели и авантюристы, очутившиеся на мели, по ночам наводняли улицы и толпами встречали фургоны. Все жулики, лодыри и шулеры, которые обычно живут за счет лагеря золотоискателей, собрались здесь. Появился и священник. Афганцы в длинных белых одеждах, надменные и неприступные, медленно проходили через толпу.