Катарина Причард - Девяностые годы

• Название: Девяностые годы
• Автор: Катарина Причард
• Издательство: Правда
• Жанр: Современная проза
• Год: 1983

Роман «Девяностые годы» современной австралийской писательницы К. Причард (1884–1969) — первая часть трилогии, в которой показана Австралия конца XIX — середины XX века.

_{Иллюстрации художника А. Кокорина}

---

Какое это было огромное облегчение, когда они добрались до кряжа, где два-три дерева отбрасывали на землю черное кружево тени, и наконец увидели на краю лощины сложенный из веток шалаш Кона! Старик расседлал лошадей, привязал одной из них колокольчик и пустил пастись.

Кобыла Морриса стояла, понурив голову, и едва дыша. Салли принялась распрягать, пока Моррис отмеривал лошади ее долю воды. Кон собирался установить опреснитель на соленом озере, расположенном в миле от кряжа. Правда, озеро теперь высохло, но на глубине нескольких футов еще можно было найти воду. Прежде чем они начали взбираться на кряж, Кон осмотрел яму, вырытую им и Барни на краю озера, и убедился, что вода в нее набирается.

Однако пользоваться ею надо было пока как можно экономнее. Опреснитель будет давать воду, годную для питья, но надо еще приготовить для него дров и вырыть еще один колодец, на случай, если в отсутствие Кона в старый упало какое-нибудь животное и загрязнило воду. Кипятильники приходится то и дело очищать от соли и других минеральных осадков, чтобы они не заржавели, так что вода требует труда и времени. Но вместе с тем она является основой всякой жизни в этой полупустыне.

Даже не распаковав вещи и не поставив палатки. Кон и Моррис пошли обследовать местность. Салли видела издали, как они присаживались на корточки, сгребали землю руками и растирали ее на ладони.

— Годится, верно? Говорю тебе, я нюхом чую золото, — услышала она голос Кона. — Завтра я пойду копать вдоль кряжа, а ты можешь заняться продуванием на краю лощины.

Салли начала собирать камни и складывать очаг. Когда мужчины вернулись, вода уже кипела в котелке и обед был готов. Они с удовольствием поели и покурили, а затем неторопливо, как истые старатели, принялись ставить палатки. Почти стемнело, когда они кончили, и в сумерках забелели, точно две раковины, пыльные, залатанные и грязные палатки, поставленные в нескольких ярдах друг от друга на кряже над мертвым соленым озером и широко раскинувшейся глинистой пустыней.

Никогда Салли не спала так сладко, как в ту ночь, говорила она. Вначале, когда она легла, у нее ныла каждая косточка, каждый нерв вздрагивал и трепетал, но скоро она погрузилась в благодатный сон, и утром она была бодра, как обычно. Моррис положил их тюфяки прямо на землю, но он обещал сегодня же сделать деревянные рамы для коек, чтобы у них были удобные постели.

Он вскочил до рассвета и пошел исследовать почву вдоль кряжа. Кон кипятил воду для чая и посмеивался над его нетерпением.

— Успеем, золото никуда не убежит, — сказал он.

Но Моррис с лихорадочной поспешностью проглотил свой завтрак и опять ушел. Он установил грохот и весь день копал землю и просеивал ее.

Кон отказался от помощи Морриса и один ушел на разведку вдоль кряжа. Вернулся он уже под вечер и притащил целый мешок образцов, которые надо было раздробить в ступке и промыть, чтобы узнать, есть ли золото.

Они намеревались назавтра отправиться к озеру, вырыть колодец и установить опреснитель. Поэтому они решили, что сейчас можно взять немного воды для промывки. На всякий случай они сливали использованную воду в бидон из-под керосина, с тем чтобы снова пустить ее в дело, когда она отстоится. А может быть, и следы золота окажутся в воде.

Моррису больше повезло, чем Кону. После того как он осторожно промыл песок с нижнего листа грохота и слил воду, он увидел на дне таза широкую золотую полосу. Таз отливал всеми цветами радуги, и золото весело поблескивало. Моррис смотрел на него, дрожа от волнения. Лицо его сияло радостью.

— Кажется, мы найдем его здесь, Кон! — восторженно крикнул Моррис. — Нужно сейчас же застолбить участок!

— Мы можем застолбить на четверых, — сказал Кон, подмигнув. — Нас здесь уже трое. А если понадобится, мы возьмем четвертого.

— Я на всякий случай запаслась правами, — сказала Салли. — Мистер Квин говорил, что каждая женщина на приисках должна иметь свидетельство. Может, и пригодится.

— Очень хорошо сделали, миссис, — усмехнулся Кон и пошел за Моррисом к грохоту. Моррис уже приготовил столбы со своим именем и номером свидетельства. Они точно соответствовали установленному размеру. Но Кон удовольствовался старыми колышками, которые не раз уже служили ему.

— Было время, — заговорил он с возмущением, после того как они застолбили участок и уселись ужинать, — когда человеку не надо было так беспокоиться об этих кольях: наложишь несколько веток или кучу камней — и все, а если старатель оставлял на участке кайло и лопату, он мог быть спокоен, что никто не захватит этот участок: значит, хозяин болен или ушел по важному делу. А теперь тут бродит так много мерзавцев и жуликов, что надо быть все время начеку, не то они выхватят участок у тебя из-под носа, и если ты хоть чуточку нарушил правила, суд будет на их стороне.

Моррис проработал под палящим солнцем весь следующий день и еще два, и каждый вечер в грохоте оставалось лишь немного золотой пыли. Оторвался он от работы только для того, чтобы помочь Кону установить опреснитель и привезти воду. Кон же облазил весь кряж, но жилы не обнаружил, поэтому он в очередь с Моррисом рыл землю и тряс грохот.

Моррис первый крикнул: — Есть! — И в его голосе прозвучало такое торжество, что Салли сбежала к нему в лощину, а Кон, бросив лопату, в один миг очутился рядом. Покрытый красной пылью самородок, который Моррис держал в руке, был невелик. Кон считал, что в нем не больше двадцати унций. Но Моррис, сияя от счастья, предложил ему пари на десять шиллингов, что в его находке не меньше тридцати унций. Он поплевал на золото, вытер его о штаны и с восторгом принялся рассматривать.

— Ручаюсь, что это не сиротка, где-нибудь близехонько лежат его сородичи, — заметил Кон.

Потом они поднялись в палатку, и Моррис достал весы; он извлек хрупкий, чувствительный инструмент из подбитого бархатом футляра и установил на ящике. Кон выиграл свои десять шиллингов: в самородке было двадцать унций сто сорок четыре грана. Но это не испортило радости Морриса; доволен был и Кон.

В течение ближайших дней они почти ежедневно снимали с верхней сетки грохота два-три довольно крупных самородка и несколько маленьких красавчиков с нижних листов.

— Мы, наверно, на гнездо напали, — смеялся Кон.

Он был еще более счастлив и горд, чем Моррис после своей первой находки, когда в нескольких шагах от своей палатки, просто на земле, нашел крупный самородок. Это был странной формы корявый кусок золота, который словно выплавили в каком-то доисторическом горне и выбросили на поверхность земли для охлаждения. Но он весил шестьдесят унций, а только это и интересовало обоих старателей.

Они продолжали разыскивать «родственничков», как они выражались, но в течение двух-трех дней им не везло. Между тем запасы их кончались. Кому-то надо было ехать в Кэноуну за мукой и консервами.

— Пора нам сделать заявку на наше золото, — сказал Моррис.

— Подожди немножко, — Кон хитро сощурился. — Мы можем сделать заявку на разработку руды на участке в двадцать четыре акра. Правда, мы еще не нашли месторождение этих красавцев. Но я думаю, что там, где мы с Барни нашли золото, стоит пошарить. А если мы сделаем такую заявку, у нас будет больше земли, чтобы собрать россыпное, пока никто не разнюхал, в чем дело.

— Если мы предъявим наши самородки, толпа хлынет сюда немедленно, — сказал Моррис.

— Верно, — усмехнулся Кон, — а мы их пока и не предъявим.

— Чтобы у нас конфисковали участок? — проворчал Моррис.

— А ты об этом не беспокойся, — заклохтал Кон. — Ребята в Лондондерри тоже воздержались. Надо быть дураком, чтобы не припрятать немножко россыпного, когда случай выходит.

Слова Кона не вполне удовлетворили Морриса; все же он согласился с его планом. Он помог ему разведать направление жилы и взять образцы породы. К своей радости, раздробив целый мешок породы, они добыли немного золота — достаточно для того, чтобы оправдать их надежды. Кон решил поехать в Кэноуну за продовольствием, сделать заявку на участок, который они застолбили, а относительно самых крупных самородков пока держать язык за зубами.

— Никакой беды не будет, если мы предъявим кое-какую мелочь, — сказал он. — Уж поверь мне, я знаю, как нужно разговаривать с ребятами. Никто и не подумает, что мы напали на хорошее место.

Салли тоже научилась просеивать золото; теперь и она спускалась каждый день к тому месту, где работали Моррис и Кон. Трясти грохот, держась за его рукоятку, было нетрудно: но вначале она не умела отличить золото от камешков и обломков породы, которые плясали и подпрыгивали на сетке. Кон то и дело выхватывал покрытые красной пылью кусочки золота, которых она не заметила. Но она очень скоро поняла нехитрое устройство грохота и научилась собирать крупицы и маленькие самородки, застревавшие в верхней сетке или падавшие на нижний лист.