Людмила Свешникова - Лиловая собака (сборник)

• Название: Лиловая собака (сборник)
• Автор: Людмила Свешникова
• Издательство: Кн. издательство
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1990

Это вторая книга тольяттинского прозаика Л. Свешниковой, плодотворно работающей в жанре фантастики. Рассказам её присущи психологичность, ирония и философское начало. Автор стремится ставить глубокие нравственные проблемы, приглашая этим читателя к серьёзному соразмышлению над вещами, совсем не фантастическими.

---

Женщина вздыхает и о чём-то просит старого землянина…

Окрепнув, мальчик покидает комнату с белыми стенами, начинает ненадолго выходить из дома, стараясь быть осторожным: на каждом шагу может подстеречь опасность из-за незнания окружающего. Этот новый для него мир надо ещё понять.

…И вот он, уже окончательно окрепший, на поле. Одежда не по росту — рукава и штаны засучены. Туман и холодная мокрая пыль. Среди бурых, увядших растений разбрелись детские фигурки — озябшие лица, озябшие руки. Они ковыряют влажную землю куском металла с деревянной ручкой и выбирают из ямок розоватые клубни.

Мальчик уже знает: это еда. Он тоже старательно выбирает клубни и носит их корзиной к куче на поле. Хорошо, что куча такая большая! Дети этого грустного дома не будут голодать.

— Иди погрейся! — обращается к нему белокожая женщина. На ней некрасивая одежда, из дырок торчит грязная вата, а руки обветренные и покрасневшие. — Господи, — говорит она старому человеку, — доктор, им бы ещё играть да играть… Война проклятая!

Война?! Инопланетный мозг, живущий в маленьком хилом тельце, постепенно постигает значение этого слова: осиротевшие дети, скудная еда, плохая одежда и горе, поселившееся в глазах детей и взрослых. Далеко отсюда, в антимире, ожидает погружённое в анабиоз тело, если же мальчик умрёт раньше, чем через пятнадцать лет, тело останется только телом. Но он не идёт греться, он идёт опять на поле под холодную изморозь.

— Молодой человек, — останавливает его человек с сердитыми бровями, — всё понимаем, почему же не разговариваем?

— Он уже разговаривает, он знает много слов, — прижимает женщина мальчика к тёплому своему бедру. — Правда, Женьчик?

И мальчик, растягивая слова, отвечает:

— Я бу-ду го-во-рить…

А женщина всё старается заслонить собой от ветра:

— Доктор, прямо чудо, что встал парнишка! Теперь до ста лет проживёт!

— Побольше бы таких чудес, — ворчит тот, — когда нет нужных лекарств.

Другая комната, в ней за письменным столом сидит доктор. Он ещё больше постарел, под седыми бровями нестерпимо тоскуют глаза: несколько дней назад пришла похоронка на единственного сына. Дети, завидев его, прекращают шумные игры, должно быть, им, осиротевшим, понятно его горе.

На Земле люди убивают друг друга! Мальчик понимает: война — это сгусток страданий и боли. Зачем она?! Пока его понятие о незнакомом мире ограничено детдомом и посёлком на берегу широкой и быстрой реки. На его планете нет таких рек, и он часто сидит в раздумье на берегу, наблюдая величественное движение глубоких вод. В посёлке же обитают женщины, старики, дети и ещё калеки, вернувшиеся с войны. Как жутко смотреть на короткие обрубки вместо рук и ног, на выжженные глаза! Дети и женщины с темна до темна работают на полях, чтобы прокормить себя и тех, кто где-то далеко борется со злой силой.

Наступает весна, удивляя мальчика богатством растительности и незнакомыми чудесными ароматами. Планета так обильна и благодатна, почему же люди враждуют?!

— Радуйся, — говорит старый доктор, — сестрёнка у тебя нашлась!

Рядом с ним сидит девушка в тёплой кофточке и грубых сапогах. Она бросается к мальчику, крепко обнимает — шершавые ладони, запах травы и молока.

Должно быть, у тела есть своя отдельная память. Мальчику хочется продлить прикосновение шершавых рук, но он высвобождается из объятий и молчит. По упругим щекам девушки струятся слезы, и он легонько поглаживает её по плечу. Девушка счастливо улыбается, а ему мучительно стыдно за обман. Тот, кого она принимает за брата, со временем исчезнет. Нет, нельзя привыкать, нельзя часто встречаться…

Костёр на ночном берегу тихой речушки. Последняя ночь на Земле пришельца из Антимира. Бодрую свежесть дарит ему земная река, он долго плавает, жадно впитывая все оттенки, все запахи этой ночи. Больно-больно покидать планету и её обитателей, они стали частью его самого.

У костра немолодой человек старательно помешивает ложкой в закопчёном котелке — его он видит тоже последний раз и, подойдя к костру, через силу улыбается и шутит: «Нормально — воды много!» Землянин же тревожится за его здоровье — слишком, считает он, долго не выходил из воды, мог заболеть!

За годы, проведённые на Земле, инопланетянин, живший в теле земного человека, много ездил, так много, что скрывал это, боясь показаться странным. Недавно ему посчастливилось увидать горы Ала-Тау — снежное серебро в лучах жаркого солнца, тёмные ели у подножия гор среди пламени диких тюльпанов. Но дороже всего был этот берег речушки, этот брат по разуму…

Первый сигнал из Космоса был: звездолёт находится в теневой стороне Луны. Второй сигнал надо ждать сегодня после полуночи, и час спустя Евгений Мухин прекратит своё существование в земном понятии. Нужно уходить, — мысленно он попрощался с обретённым на Земле братом, — нужно торопиться, и, внушая свою волю, он говорит: «Николай Павлович, вы же хотите домой, правда?»

К Ножнину вернулось его «Я». Машинально включил свет, отнёс на кухню чашки и вышел на балкон.

Какая же тоска, словно только что умер самый близкий человек! А небо как по заказу вызвездилось миллиардами звёзд, и где-то там, в немыслимой дали, за звёздной этой рекой, есть братья. Когда же они встретятся?!

ИСЧЕЗАЮЩАЯ ПРОФЕССИЯ

Алик в совершенстве владел древней профессией — он был вор.

И не какой-нибудь мелкий любитель дамских сумочек или имущества из чужих квартир, а вор с воображением, выдумкой, вор широкого масштаба.

Во второй половине двадцатого столетия нашей эры он провёл две блестящие операции: одну с растяпой инкассатором, вторую с растяпой директором универсального магазина. Этого ему хватило на два года шикарной жизни в приветливых приморских городках. Тогда он был ещё молод, красив и обаятелен, а открытый взгляд юношески чистых глаз неизменно очаровывал простофиль.

Но время шло, выцветало обаяние, уходила молодость, да к тому же постепенно исчезали лучшие представители «древней профессии», а оставшиеся были как на ладони у блюстителей порядка. Алику приходилось слишком часто менять не только документы, но и внешность. Однажды три недели он изображал туристку из Японии. До сих пор было тошно вспоминать, как нужно было мелко семенить в узком кимоно да ещё отбиваться от назойливого поклонника.

Он горько сожалел, что родился слишком поздно. В благословенные времена середины второго тысячелетия деньги валялись повсюду: отличить крупного вора от крупного начальника порой было невозможно… Теперь же…

Новый век далеко шагнул в космос, врачи научились лечить болезни, инженеры стали инженерами, а земледельцы — земледельцами. Повысилось благосостояние. Уже никто подозрительно не смотрел на владельца живописной дачки и автомашины новой марки, граждане безболезненно приобретали модную одежду. Алику же было на всё это глубоко наплевать. Он ненавидел шагающий семимильными шагами прогресс. В ювелирных магазинах на чёрном бархате витрин в изобилии красовались броши и серьги с крупными бриллиантами, лежали перстни и диадемы цариц и царей далёких прошлых веков. Каждая сопливая девчонка могла носить гарнитуры из топазов и изумрудов, а парень, ради оригинальности, — шапку Мономаха, усыпанную каменьями. Но воровать ценности было бесполезно: это была только изумительная копия настоящих драгоценностей, хранящихся где-то в пыльных подвалах.

Временно Алику пришлось изображать человеколюбие: работать то директором продовольственного магазина, то снабжать цитрусовыми города Северного полюса, а после каждого места работы менять личину при помощи наивных косметологов, накладных усов и парика. Алик постепенно с трудом вспоминал свой настоящий облик.

Вместе с безумно бегущим временем уходила не только молодость, но и удача. Раз он снизошёл до экскурсовода на выставке старинного фарфора и «позаимствовал» ряд хрупких безделушек. С каким же трудом удалось их реализовать! Опять же в приветливом курортном городке Алик знакомился с дамами на пляже и каждой выдавал слезливую историю об изменившей невесте, подарок для которой он принципиально продаёт.

Одна из смуглокожих девиц, выслушав осточертелую самому Алику историю, внимательно оглядела фигуру «жениха» с морщинистой шеей и начинающим отвисать брюшком, нагло хохотнула:

— Я прекрасно понимаю вашу невесту, если ей меньше сорока…

Когда человек разменял пятый десяток, ему нравится проснуться утром в собственной удобной постели, не спеша выпить кофе и съесть яичницу в собственной уютной кухоньке. Ему хочется не спеша прогуляться по улицам, поболтать на лавочке у дома с соседями о погоде и последнем футбольном матче, хочется покоя. Всего этого хотелось Алику, но работать, как все граждане, не хотелось.

Выход был один: взять солидный куш и смотаться на край света, в такую отсталую страну, где ещё уважают частный капитал, есть услужливые официанты и спиртные напитки в любое время дня и ночи.