Александр Рубан - Сон войны (сборник)

• Название: Сон войны (сборник)
• Автор: Александр Рубан
• Издательство: АСТ, Terra Fantastika
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1996
• ISBN: ISBN 5-7921-0072-1(TF), ISBN 5-88196-705-4(АСТ)

Поезд, застрявший в параллельном мире посреди полигона, где кипит вечный бой между воинами всех эпох и народов. Поиски наследника Российской Империи, затаившегося среди обитателей земной колонии на Марсе. Ветеран-миротворец из нашего ближайшего будущего, видящий незапрограммированные сны. И путешественник по времени, запутавшийся в интригах богов и людей Древней Эллады. Юмор, ирония, сатира. Яркий, образный язык. Увлекательнейшие приключения и тела и духа. Все это — в повестях томского писателя Александра Рубана — «Сон войны», «Русский Марс», «Белый слон», «Феакийские корабли».

---

(Европа). ЗАРАЗУ — В ЛЕПРОЗОРИЙ. Хай-Йорк, штаб-квартира ООМ. В Комиссии по Историческому Наследию начались дебаты о дальнейшей судьбе Музея Последней Звездной. Музей нерентабелен, не был рентабельным, а теперь и подавно не будет. Транспортировка же его к Земле и любому из миров Диаспоры влетит в сумму, сравнимую со стоимостью самого Музея… Неожиданное решение предложил присутствовавший здесь же член Комиссии по Здравоохранению: чуть-чуть подтолкнуть — и пусть летит своим ходом в астероидный пояс! Братство Астероидных Отшельников о нем позаботится — это для них святыня. А вот появление Музея на орбите населенного мира чревато новыми вспышками забытой эпидемии.

* * *

(Ганимед). ТРИЖДЫ ВТОРОЙ. «Это не старость, это — судьба! Вот увидите: через одиннадцать лет я снова буду здесь… и снова приду вторым!» Только для «ГД», сразу после финиша — эксклюзивное интервью Марьяна-Вихря. Подробности марсианской трагедии.

Я не стану цитировать это интервью, поскольку в «подробностях» нет ни слова ни о господине Волконогове, ни о Мефодии Щагине, ни о супругах Рюрик. Марьян улетел утром второго дня трагедии, когда космопорт еще не был блокирован пожаром, но улетел по заранее купленному билету.

* * *

(Луна). ИЗ АКАДЕМИИ — В ПСИХУШКУ. Скандалом завершился доклад очередного соискателя в Лунной Академии Естественных Наук им. О.Н.Тяжко. Докладчик, выведенный из себя едкими, но справедливыми замечаниями оппонента, сорвал со стены портрет основоположника, топтал его ногами, после чего стал буквально бить головой стену и приговаривать: «Если достаточно долго и в одно место, то, может, получится…»

Рецидив «делириум астрис» — таков был диагноз коллег из Медицинской Академии Луны.

Тем, кто успел забыть, напоминаем: «делириум астрис» — эпидемическая разновидность вирусной шизофрении. Провоцирует сознание больного на порождение сверхценных идей; как правило — о бесконечности Вселенной и (или) о достижимости звезд. Лучшим из апробированных методов лечения считается шоковая трудотерапия на фоне перманентно-стрессового режима. Последняя вспышка эпидемии была зарегистрирована 13 лет тому назад на Тритоне (система Нептуна).

* * *

Теперь мне осталось написать лишь несколько слов о том, чего нет в газетах, но что, быть может, вдохновило А.П.Рюрика на сочинение некоторых деталей своей байки.

У четы Рюриков собственный дом в самом престижном, Желтом уровне Колодца-2 на Обероне. Супругу Андрея Павловича я ни разу не видел, поскольку, приходя, немедленно садился в кресло и слушал очередную серию байки, пока хозяин занимался моими зубами. По окончании же сеанса немедленно уходил. Я не знаю даже, как звать госпожу Рюрик: Дарья? или, может быть, Аглая?..

Сына же их, Рюрика-младшего, я видел неоднократно. Десятилетние сорванцы воистину вездесущи, никакого удержу не знают и никаких запретов не признают. В кабинет отца Игорь Андреевич заглядывал, а то и врывался частенько. Белокурый, синеглазый, очень подвижный мальчик. Норовом упрям, я бы даже сказал — задирист, но иногда впадает в крайнюю задумчивость. Не человечек, а непредсказуемая стихия.

Так вот: вслед за этою вочеловечившеюся стихией, пыхтя, бегал рысцой ладный крепкий низенький старик, с отполированной, как белая кость, лысиной и с протезом вместо кисти правой руки. Судя по тому, что именно он всякий раз открывал передо мною двери и препровождал меня в кабинет, старик служит у Рюриков мажордомом. Но одновременно — и главным образом — гувернером Игоря Андреевича. К мальчику он обращается на «вы» и не иначе, как по имени-отчеству. Хозяин же зовет старика Савелием Семеновичем, но никогда Савкой.

И, в заключение, последняя газетная вырезка. На сей раз современная: из того самого номера «Голоса Диаспоры», в коем был обнародован мой первый очерк о марсианских переселенцах:

(Оберон). БЫСТРО! БЕЗБОЛЕЗНЕННО!! БЕСКОНТАКТНО!!! Лечу и восстанавливаю зубы старым ТИБЕТСКИМ способом. Землякам-сибирякам 50-процентная СКИДКА. А.П.Рюрик. Адрес: Колодец-2, Желтый уровень, собственный дом.

Однако же, не советую обольщаться: даже со скидкой это ой как недешево.

(Напоминаю: этой книги я нигде не обнаружил. Цитировал, увы, по памяти и знаки препинания расставил, как Бог на душу положил. (Примеч. автора)·.

(Цитирую по изданию: Русский «Опыт» варяга Грюндальфссона. Сб. под ред. Л.Т.Корженецкой. Изд-во «Словесникъ», Небесный Китеж, сер. «Русский раритет». 272 стр., 8 илл. Тир. — 999 экз. (Примеч. автора).

ФЕАКИЙСКИЕ КОРАБЛИ Фантасмагория

Изменяется ли Вселенная, когда на нее смотрит мышь?

Нешуточный вопрос физиков

Кормщик не правит в морях кораблем феакийским; руля мы,

Нужного каждому судну, на наших судах не имеем;

Сами они понимают своих корабельщиков мысли;

Сами находят они и жилища людей, и поля их

Тучнообильные; быстро они все моря обтекают,

Мглой и туманом одетые; нет никогда им боязни

Вред на волнах претерпеть иль от бури в пучине погибнуть.

Гомер. Одиссея, песнь восьмая

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ ПУСТЬ ДЕМОДОК ПОЕТ

БОГИ СТЕРПЯТ

Гулко глотая неразбавленное вино, Алкиной опорожнил двудонный золотой кубок, со стуком поставил его на гладкий стол, шумно перевел дух и возгласил:

— Пусть Демодок поет!

Гости заерзали в креслах, с сожалением отодвигая от себя полные блюда, усердно отдуваясь и крякая — дабы показать, что вот и они насытились и теперь желают того же, чего желает царь: плясок и анекдотов. Самые верноподданные с шелестом вытирали о плащи жирные пальцы. Понтоной еле слышно возник рядом, готовясь подхватить медное блюдо с колен певца.

Демодок не спешил, обстоятельно высасывал остатки мозга из хребтовой косточки вепря: ему не следовало спешить. Угождать — еще не значит угодничать. Пусть Понтоной угодничает.

Быстрые упругие шаги танцоров приблизились к певцу, окружили, замерли в ожидании.

Подождут.

Лира над его головой отозвалась на чье-то неловкое прикосновение (Понтоной, конечно! Услужливый дурак…), и танцоры одновременно вздрогнули, нервно переступив с ноги на ногу. Певец нахмурился. Не поднимая головы от блюда, чуть повел бровью в сторону дерзкого: ему, аэду, осмелился напомнить о его слепоте!

А спешить не следует. Нрав у царя Алкиноя неровен и крут, а хмель не всегда легок. Правда, сегодня царь привечает высокого гостя — равного себе или почти равного, — а значит, вряд ли станет показывать свое неудовольствие. Но лучше все-таки угодить: сегодняшний пир — не последний. Алкиной любит пиры, не упускает малейшего повода попировать. Правильно делает. Нигде еще Демодок не пел так часто, как здесь, в благословенной Схерии. И нигде еще так часто не бывал сыт.

Понтоной уже стоял рядом, зычно возглашая о царской милости и о том, что гости жаждут веселья. Демодок с сожалением отложил кость, тщательно вытер пальцы о хитон на груди и протянул руки. Понтоной осторожно вложил в них тяжелый кубок, поспешно и ловко убрал с колен певца блюдо. Демодок встал.

Гости одобрительно зашумели: сейчас они от души посмеются над бессмертными!

Ну что ж, певец не обманет их ожиданий. А боги стерпят. Боги все терпят.

Как всегда, Демодок не знал заранее, о чем будет петь и как на сей раз поведут себя боги. Не знал, кто из них останется в дураках и по какой причине. Знал (помнил) только одно: ни в коем случае нельзя смеяться над Посейдоном. Феакийцы, издревле искусные корабельщики, чтут и боятся этого бога и не простят певцу дерзкого слова о земледержце. Точно так же, как на острове Лемнос ему не простили бы насмешек над хромоногим Гефестом. А в пышнолесистой Аркадии его, еще молодого, самонадеянного и почти зрячего, побили камнями за нелестное упоминание о Гермесе — тогда-то он и ослеп окончательно. Люди не могут обходиться без жестоких богов, видя в них оправдание своей жестокости.

Ну, а Схерия чтит Посейдона. Учтем.

Демодок запел.

Слушая звон наковальни Гефеста, следя за его искусной работой (почему-то с нее начинается новый, еще неизвестный ему самому анекдот), Демодок глаз не спускал с Посейдона, которого не было, к счастью, ни в кузне Гефеста, ни рядом. Владыка морей, колебатель земли, отложив свой трезубец, пировал на Олимпе. Льстиво хихикая, лез на глаза Вседержителю Зевсу. Пусть. Пусть он будет подальше от кузницы, где вызревают смешные события, где в черном дыму и в багровых отсветах горна тоненько, самой высокой струной Демодоковой лиры, звенит наковальня, где некрасивый, хромой и угрюмый Гефест, ловко орудуя молотом, злобно бормочет под нос, отругиваясь от бестолковых вопросов Гермеса — своего не в меру любопытного сводного братца.